Пряча улыбку, я встал на колено, протягивая свой дар на ладони.
Искристый рубин с неровными боками походил на бьющееся сердце. Он пульсировал сочным гранатовым сиянием, и казалось, он дышит, то увеличиваясь в размерах, то опадая.
– Если у тебя никогда не будет сердца, мое заменит его навсегда, ведь оно переполнено любовью. Видишь, как оно колотится внутри, желая скорее прильнуть к тебе.
Моя ненаглядная провела пальцем по камню и, тоненько взвизгнув от неожиданности, отдернула руку.
– Горячее, – пожаловалась она.
– Конечно, – согласился я. – Ведь оно живое и теперь твое.
В ее глазах появилась смесь недоверия и желания.
– Магия, – протянула она. – Только страшное чародейство могло заключить сердце в камне.
Я замотал головой.
– Не все, только часть.
Она склонила голову набок, а я печально улыбнулся в ответ.
– Не веришь.
Любимая поджала пухлые губы.
– Понимаю, тебя обманывали, – я встал, торопливо расстегивая куртку. – Смотри!
Грудь от левой ключицы до ребер разделяла бугристая темная полоса. Рана еще не успела зажить окончательно, и шрам выглядел неровным.
Ненаглядная распахнула рот, а в уголках ее прекрасных глаз появились ледяные кристаллики.
– Что ты отдал колдунам? – печально спросила она.
– Всё, – глядя на сердце, тихо ответил я.
Опустив голову, я терпеливо ждал. Не стоит больше говорить. Можно испортить тягучий и сладостный момент, когда любовь перемешивается с жалостью. Этот коктейль пьянит навечно. Ты уже не протрезвеешь и никогда не станешь прежней, моя единственная.
– Помоги мне, – попросила она.
Я приблизился, снова протянув сверкающий камень.
Моя нареченная, скривившись, накрыла мою ладонь своей.
Солнечный свет померк. Небосклон расплавился, вспенился черными пузырями, поплыл, потемнел. Сталь стала вороненой.
Рубин засиял, просвечивая через руки. От него расходилась мощная волна энергии. Любимая глубоко вдохнула, поглощая карминный блеск, и болезненно закашлялась. Ее морозное дыхание разлетелось облачками пара. Спина выгнулась. Распушились бархатистые перья.
– Теперь у нас одно сердце на двоих, – прошептал я, сдавливая ее руку.
Красный камень замер на ладони и начал сжиматься, вытягивая энергию из ангела. Крылья растаяли, растворяясь в чернеющем небе. За ними исчезли ноги. Разлетелось по ветру истонченное мраморное одеяние. Из легких еще расходились жалостные стоны, но скоро закончились и они.
Разделяющий заснеженную долину кристалл засиял. Мечущиеся внутри вспышки соединились в одну ослепляющую зарницу.
В горле встал ком. Я снова сделал это. Уничтожил свою любовь.
Я разжал пальцы. Рубин посинел и разламывался от прикосновений, пока не превратился в ледяную крошку.
В сумерках над головой раздались гневные крики. Крылатые создания почувствовали неладное и скоро бросятся вниз. На сантименты нет времени, пора убираться.
Я вынул из кармана прибор, похожий на солнечные часы. Вокруг указателя завивалась медная лента с кольцом на конце. Я потянул, и спираль начала раскручиваться. Это всегда происходило долго. Само мироздание препятствует вмешательству в привычный ход энергий. Я старательно тащил, но получалось медленно, а яростные вопли приближались. Еще немного, и я останусь в ледяной долине навсегда. Первая ангел-хранитель, поняв глубину моей подлости, чуть не отправила меня в мир мертвых, успев оставить на память жуткую рану, которая не желает зарастать уже двадцать лет.
Продолжая вращать неподатливую спираль, я подцепил ногой уже ненужный рюкзак и подтянул поближе. Наступил на клапан и ловко подбросил, ударив по нему, как по мячу. Но пузырь снова не сработал, второй раз заклятье отказывалось обращать окружающее пространство в вязкий кисель.
Мне стало не по себе. Теперь я влип по-настоящему!
Озлобленные крылатые создания приближались. Не имеющие ничего общего с человеческими, крики отдавались болью в груди. Времени почти не осталось. Я дернул изо всех сил, спираль распрямилась, на миг обратившись в сверкающую белую ленту, и моментально скрутилась, затянув меня в огненный провал.
На прощание я услышал разъяренный клекот, и следом за мной в пространственный водоворот залетели колючие снежинки.
Я оказался на фамильном кладбище рядом с замком. По замшелым надгробиям частично скрытые мхом и серыми вьюнами змеились имена. Сотни моих предков, таких же проклятых богами.
Обойдя могильник, я протиснулся через ржавую калитку и поднялся по лестнице к парадному входу.
В вечных сумерках с обвитых засохшим плющом стен на меня белесыми глазами смотрели каменные гаргульи. Заброшенный парк, тусклый и серый, тянулся прочь от города. А кривые черные дома вплотную подобрались с противоположной стороны и уже обступали замок, множа уродливые каменные коробки. Они расползались насколько хватало глаз, красными огнями тусклых окон мерцая в ночи. Город не спал, плодил во тьме новые страхи и ужасы. Под скрытой седыми облаками кровавой луной улицы наполнялись криками, стонами и воем.
Стряхнув изморозь с разодранной куртки, я вошел в замок. Во мраке коридора сбросил ботинки и прошел в слабо освещенный зал.
Помощник уже ждал меня, развалившись в мягком кресле. Он напоминал кота. Такой же дерзкий и быстрый, но при этом располагающий и обаятельный. Артур умел договариваться и находить самые выгодные контракты. А его живой ум, спаянный с мощным чародейским талантом, вызывал лютую зависть в высшем обществе. Он уже двадцать лет выступал посредником между мною и заказчиками и был единственным на всей темной стороне колдуном, которому я немного доверял.
– Что-то ты помятый? Птичка оказалась совсем фригидной?
Я не ответил, пытаясь рассмотреть его хитрые глаза, а заодно отдышаться. Шрам на груди еще болел, и я невольно потянулся к карману. Фляга осталась в куртке. Ну и дьявол с ней, есть другие способы. Я пересек зал, мокрые босые ноги оставляли следы на мраморном полу, и подошел к резному шкафу. Истрескавшиеся, покрытые царапинами и толстым слоем пыли полки загромождали древние бутыли. Потемневшее стекло из зеленого стало малахитовым. Горлышки и пробки покрывала мохнатая паутина. Выбрав «Адское жерло», я откупорил высокий сосуд и налил в бокал.
– Что случилось-то? – проворчал Артур, приподнявшись из кресла.
Я отпил несколько глотков и сел на диван. Кристалл полон, а значит, пришло время действовать. Как ему сказать? Можно ли на него положиться? А если, узнав про пузырь, он побежит к святейшеству? Дружба эфемерна, а золото реально. Я разглядывал его жесты и мимику, пытаясь найти ответ в его поведении, но не видел ничего, кроме удивления.
Посчитав пылающие поленья в старом, обложенном булыжниками камине, я решился. Нельзя предусмотреть всего и повлиять на сложившиеся обстоятельства, но можно их использовать:
– Чары рюкзака два раза дали сбой.
– Где он? – нетерпеливо уточнил Артур, подпрыгивая, как угли в огне.
– Остался там. Не было времени. Меня чуть не порвали на части.
– А хранитель?
– Ее больше нет, – устало проговорил я.
Мне было противно. Любимая оказалась совершенно права, я вру даже себе и очень успешно. Настолько хорошо, что верю. Я не мог смириться с тем, что натворил. Уничтожил свою единственную, стер в порошок и развеял по ветру. Я на самом деле любил страстно и безответно, и она поддалась, попав в тщательно расставленную ловушку. Ответив взаимностью. Ангел-хранитель неуязвим, пока любит человека, которого выбирает при рождении. За кем наблюдает всю жизнь, кого оберегает. Таких немного, но они есть. Счастливчики, защищенные от магии до тех пор, пока ангел-хранитель любит их.
– Мне придется сообщить об этом…
– Не стоит! – оборвал я. – Организуй поиски, разберись во всем, а я все оплачу, и твое беспокойство тоже.
Колдун улыбнулся, медленно склонив голову:
– Все устрою позже, а пока не хочешь вознести молитву и покаяться?
Я оглянулся на вырезанную из камня карту мира, занимающую одну из стен зала. В круге, разделенном пополам линией, расположились континенты. Слева – покрытая незыблемым мраком темная сторона. Справа – мирная светлая. На полюсе вели нескончаемый хоровод белоснежные фигурки ангелов. У карты на постаменте стоял темный идол в плаще с капюшоном, скрестив руки на груди. У него не было имени, кроме Покровителя убийц и проклятых.
