Ознакомительная версия.
Прижимает голову к моей груди. Какой бесстыжий жест. Оторопела. Вроде и не пристает, мужику просто плохо. Глажу по шевелюре тихонько. Прижимает крепче.
Поддаюсь порыву внезапного гнева и хватаю за волосы, отстраняю от себя. Не пикнул, смотрит с удивлением. Отвечаю острой яростью и негодованием.
Отшатнулся, как ошпаренный. Развернулся спиной.
— Я не верну тебе дар речи, и не надейся, — говорит тихо. — Пока не верну. Когда ты забеременеешь от меня… нет, тоже не верну. Когда родишь мне сына. А до этого докажешь свою верность прилежным поведением и послушанием.
Повернулся с горящими глазами одержимого.
— Ты поняла?
Киваю. А что тут скажешь?
Покушала хорошо. Аппетит разыгрался с видом на горы.
Дошло до вина. Поднимаю руку.
— Ты хочешь сказать тост?
Отрицательно мотаю головой. Жестами пытаюсь рассказать, что меня отравили. Начинает смеяться.
— Да ты актриса! Тебя никто не отравит, не переживай. Родовое кольцо, подаренное мной, обладает магией, мгновенного распознавания ядов в любом бокале, кроме деревянного и глиняного.
Ага, нанотехнологии. Только по проводникам и полупроводникам гораздо.
Надуваю щеки. Юджин умиляется и любуется, хлеща вино.
Обед перерос в ужин. Утомилась слушать его болтовню. Об охоте, его успехах в бурной молодости, в ратном деле и при дворе. Какого черта, Юджин?! Я отравлена. И уже ощущаю, некоторое недомогание.
День четвертый после «свадьбы».
Пришел со своими детьми! Тремя!
Решил растопить мое холодное сердце. Порыва я этого не поняла до конца. Три милахи: два мальчишки лет семи да десяти, и девочка возраста Алинки. Все беленькие. Сердце обрывается, когда вижу, как к этому скоту липнут дети. Эльфы обожают это дело, когда любят, когда привязаны. О своих вспомнила друзьях. Как там Алариэль с Лаэлем. Слезы наворачиваются.
— Познакомьтесь с леди Валерией, — говорит пьяным голосом. — Она моя жена и ваша вторая мама.
Девчонка посмотрела на меня с презрением. Мальчишки скромно глазки опустили. Они и не люди, и не эльфы. Что — то среднее, помесь. Но довольно красивая вышла, ближе к человеческим чертам их лица.
Отвернулась от них. К окну подошла узенькому. Задыхаться стала. Разлучница я. Мужики они ж без мозгов. Думают порывами и одним местом. Кидаются в авантюры и потом разгребают собственную помойку.
Подходит сзади, обхватывает руками живот. Вздрагиваю. Пытаюсь убрать его лапы. Пьяный лорд, не желающий знать отказа. Детей поспешно уводит служанка. Виконт в вожделении дышит перегаром в ухо.
Ты слово давал, что не тронешь, сволочь!
Локтем отпихиваю. Еще немного и укушу. Отстает.
— Ты будешь молить, чтобы взял в свою постель, непокорная сука, — рычит. — Я заставлю тебя уважать меня. Ты моя жена, ты в моем доме. Стража!
Схватил за предплечье, откинул на кровать, как куклу. Ворвались воины.
— В темницу! — Ревет пьяный урод.
Оторопели. Нехотя подняли меня, будто извиняясь и повели аккуратно. Хнычу от обиды, страха, безысходности.
Спускались мы долго. Подвалами этот «худенький» замок может похвастать уверенно. И запахами несвежести тоже. Я уже не плачу… И не расстроена. Мне просто страшно, жутко и пусто в душе. От последнего и гнетет. Что я ему сделала?! Отвяжись от меня, займись своими делами. Нет. Бросил все, перебил кучу народа, послал жену — красавицу, женившись на мне.
Погружаемся в клоаку, то есть темницу… Вонь знатная. Вспомнился Гордон мой, да так вспомнился, что передернуло, словно я эпилептичка какая. Шагаю осторожно. Между двумя охранниками. Сопровождение мое поглядывает с сочувствием.
Спустились до площадочки. Железная решетка со скрипом отворяется. Навстречу другая стража: немытые, хмурые и вонючие бомжи. За калиткой ступеньки крутые. Хватаю за руку одного из своих огромных охранников. Они уже передали меня дальше, уходить собрались.
Опешил. Повернулся. Смотрит сверху — вниз. Руку сильнее сжимаю, такую шершавую и толстокожую… Ты ж мужик, не видишь, что творится? Нормально служится?! Жгу его глазами.
— Ты иди, а я дальше провожу, — говорит своему напарнику.
— Не велено, — хрипит один из тюремщиков.
— А ты возрази, — гремит верзила и расталкивает обоих. — А ну, клетку убрать, бездельники! И скамью свою туда.
— Эй, Бернард, ты тут не командир, понял? — Возражает подоспевший щупленький тюремщик.
Бернард только рукой к его горлу потянулся, тот и сдался сразу. Побежали клетку чистить. Верзила второго охранника берет за руку хилую.
— А ты за периной сходи чистой. Бегом. Жду здесь, проверю по запаху.
Убежал и этот хлопотать.
Спасибо, конечно… Нос зажимаю, заглядывая.
Тесно, клетки по обеим сторонам коридора, едва освещаются факелом с холла. И в конце помещения факел, а дальше поворот виднеется, скорее всего и там есть помещения с заключенными. Это ведь шутка, да? Посижу тут пол часика, и виконт заберет меня. Суета вся эта мне ни к чему. Я тут селиться не хочу. Но после того, как загремели чьи — то кости вперемешку с бранью, я поняла, как все плохо.
— Готово, госпожа, в лучшем виде, — выдал тюремщик и исполнил реверанс с приглашением в сторону клетки.
Обернулась к Бернарду. Улыбнулась ему грустно. Увел взгляд, поковылял обратно. А я полезла в свою клетку. Истошный скрип петель, щелчок. Я птица в клетке…
* * *
Клетка три на два метра. Прутья ржавые, с каменной стены сочится влага. Сижу на перине какой — то служанки и понимаю, что не все косточки человеческие убрали в моих «апартаментах». А еще… я сошла с ума. У меня психика вдруг стала железная. Не реагирую на крысиный писк и стоны умирающих, мне не интересно, почему раздается глухой стук о стену, вероятно чьего — то черепа. Меня лишь раздражает капающая где — то вода.
Чем — то накрыло? И я абстрагируюсь?
На полу песок вперемешку с трухой и мусором. Плохо убрался, надо будет Бернарду пожаловаться.
Жду виконта. Час, второй, третий… Или прошло всего двадцать минут?! Почему охранников не слышу? Спят? Уже ночь? Тюрьма живет без распорядка. Храп… стоны… удары головой о стену. Ну, когда уже он скончается?!
Вспоминаю с трудом начало заточения, как только присела сюда захныкала, корила судьбу и великих, себя, Юджина… А дальше, потеряла счет времени. И саму память о плохом. Я уже тут сутки, если не больше! А такое ощущение, что стерла из памяти всю ту ломку по комфорту. Привыкла к черной яме. Что с моей головой?!
Когда погасли факелы? Я не помню… просто ночь. И надвигаются крысы! Хочу кричать и звать на помощь. Вот тут — то и поняла, что ничего не могу сделать.
Память возвращает назад, будто видео перематывается обратно. Напротив, в клетке — заключенный. В полумраке, видно только глаза, что пристально смотрят на меня. Под его ногами кусочек земли подсвечивается факелом. Песок, на которых символы, похожие на те, что я видела в книге о Друме.
Ознакомительная версия.
