А еще все Лупоглазые были неравнодушны к украшениям. Причем, украшением считалось все, что не произрастало из организма гоблина. От сухой ветки и подобранного перышка, до обглоданной кости или украденной где-то серебряной ложки. Кои украшения они, с завидным упорством, старались запихать в сбитый на голове колтун волос. Судя по всему, в клане приветствовалось только два вида причесок, разделяя членов по гендерному признаку. 'Конский хвост, сбитый воедино пригоршней репьяхов' — для старшего поколения, и 'Взрыв на макаронной фабрике' — для молодых и юных.
Население деревни, в количестве нескольких десятков мужиков и раза в четыре больше женщин тоже подтягивалось к месту поединка, но за границу, огражденную плетнями, пока не переступала. Очевидно, опасались провокаций. Оно и верно, случись что, с кого потом спросят? Гоблинов в лесу еще найти надо, а крестьянин от своего сада-огорода куда денется? Самый подходящий объект для проведения воспитательной работы и показательной порки.
— Гляди, Влад, а зелененькие-то тебя правильно оценили. И со всем уважением отнеслись, — тронул меня за рукав староста. — Рисковать не стали. Сразу наемника выставили…
— Где? — я переспросил машинально, поскольку уже и сам выделил в толпе гоблинов, не превышающих ростом полтора метровую зарубку, индивидуума примерно моей комплекции.
'Гхнол! Полукровка от скрещения орки и гоблина… Тогда как при спаривании орка и гоблинки, рождается загхадар, — уведомила меня справочная. — Сила от матери, быстрота и ловкость от отца. Отлично владеет копьем, хуже саблей. Любимое оружие — метательные дротики. Азартен, легко впадает в бешенство. Глуп…'
Гхнол стоял рядом с самым крупным и упитанным экземпляром клана Лупоглазых, которой важностью и общей стоимостью прикида явно тянул на вождя. Кстати, совершенно безмятежно, чем выгодно отличался от суетливости рекомого вождя. В общем, суду все ясно, железный профи, снизошедший за умеренную плату, оказать посильную помощь… гм, вполне возможно, что и престарелому папаше… Не хило гульнувшему в молодости. Хотя, время суетное было, военное. Всякое случалось… Зато, как генофонд улучшился. Любо-дорого взглянуть. Небось, о гемофилии и не слыхали…
Защитой наемник гоблинов избрал кожаную куртку до колен, с лепестковой юбкой и плечевыми накладками. В правой руке гхнол держал короткое метательное копье типа пилума, но с более широким наконечником, а на поясе у него, в простых ножнах, висел либо очень короткий меч, либо длинный осадный нож. У ног наемника лежало еще что-то из вооружения и доспеха, но из-за толкотни вокруг, понять: что именно еще он прихватил на поединок, — не представлялось возможным.
— Ну, ты готов? — сунулся было с вопросом на лице Титыч, но тут же сдал назад. — Вот пень трухлявый. Извини, Влад… Это я не подумавши брякнул. Нашел, о чем 'пантеру' спрашивать. Извини…
— Нормально…
— А как же обед? — вывернулась навстречу Листица. — Вы же так и не отобедали.
Сговорились, тут все? Что не вопрос, то невпопад. Хотя, спасибо им большое, видно же — переживают, волнуются. И даже если не только обо мне, а и о своей дальнейшей судьбе, во многом зависящей от этого поединка, все равно приятно.
— Спасибо, что напомнила, — улыбнулся я своей хозяйке. — Ты лучше сразу на ужин накрывай. Как только со злыднем управлюсь, так и приду. Го-оло-одный… — последнее слово я произнес таким голосом, что девушка покраснела аж до бровей. А потом повернулся к старосте. — Ты не забыл, случаем, что мы троллю обещали? Ждет ведь.
— Сейчас отправлю к нему, кого-то. Не слишком пугливого.
— К троллю? — заинтересовалась Листица. — Зачем?
— Да вот, Влад твой, затейник… — проворчал Ярополк. — Обед ему посулил.
Из всего сказанного, Листица наверно вычленила только 'твой'. Потому как зарделась еще пуще и, смущаясь, произнесла:
— Так, может, я схожу?
— Ты?.. — теперь пришла очередь хлопать глазами старосте.
Очевидно, желание молодой женщины отправиться добровольно в лес к троллю, слишком далеко выходило за рамки пристойности.
— Хотя… В общем-то сейчас он вполне безвредный… М-да… Два сапога пара… Чует мое сердце: хлебну я еще с вами. Да не пива… совсем не пива. Что ж, Листица, будь по-твоему. Знаешь место, где у Костырки в прошлом году медведь телушку задрал? Тролль там лежит. Раненый… Отнеси ему пару хлебин, несколько кочанов капусты, яиц дюжины две. Пока хватит, червячка заморить. Скажешь, что позже я сам приду и мяса жареного принесу. А будет ныть, грибов ему соберешь. Но одна все ж не ходи. Пацаненка какого-нибудь возьми с собой. В случай чего — хоть за помощью прибежит… Все поняла?
— Да.
— Ну, тогда ступай. А нам с Владом пора. Видишь, зеленые волнуются…
Гоблины и в самом деле зашумели громче. Наглее…
Увидев, как мы с Титычем остановились на пригорке, словно бы в нерешительности, Лупоглазые решили, что я испугался их наемника. А потому, стали свистеть и выкрикивать, что-то обидное в мой адрес… И хоть переводчик на таком расстоянии не тянул, для постижения смысла, скандируемых гоблинами речевок и лозунгов, вполне хватало жестикуляции. Как оказалось, язык межвидового общения у всех гуманоидов одинаков и вполне общепонятен… Поэтому, пользуясь случаем, я и просемафорил им свой горячий привет.
Поняли и осознали.
Мужская составляющая группы поддержки гхнола взревела в один голос, чуть-чуть уступая в децибелах визгу оскорбленных самок. Даже наемника проняло. А то!.. Эти жесты не одну засаду 'чехов' вынуждали выявить себя заранее. Под ощутимое одобрение покойного Твердилыча, душа которого прям ныла подраться, я повторил свое выступление на бис. Потом, поправил перевязь и, насвистывая что-то незатейливое, вроде арии 'Тореадор! Тореадор! Смелее тореадор…', поспешил навстречу судьбе.
Умом я понимал, что все взаправду, но, свыкшееся с разрывом гранат и свистом пуль, подсознание категорически отказывалось воспринимать эту колюще-рубящую амуницию, за оружие, а не театральную бутафорию. И жизни еще только предстояло преподнести моему заносчивому Я первый урок и испытание на профпригодность. В этом мире и этом времени. Староста оказался прав: Пес Ада не считался…
* * *
Не доходя до противника метров десять, я остановился и оглянулся на старосту, желая уточнить: есть ли у поединка какие-то дополнительные правила? Вот ведь, из-за легкомысленного отношения, раньше спросить не удосужился, а Титыч, будучи уверен, что мне все лучше него известно — сам и словом не обмолвился. Оглянулся — но при этом, одновременно, как учили, делая шаг в сторону. Вовремя… Пилум гхнола просвистел совсем рядом. В ладони от плеча. Ага, значит, правила тут просты и незатейливы, как сатиновые трусы: увидел врага — убей! И никакого рукопожатия, расшаркиваний или поклонов, никакого свистка арбитра перед началом поединка не требуется. Ну, что ж, все логично… Это же не спорт, а бой. Не до первой крови, а насмерть…
