Пуля ударила в левое плечо, развернув на девяносто градусов, лицом к новому противнику. Больно, но терпимо, спасибо тебе, Лиена, на родной планете ощущения были бы совсем другими. Два выстрела не целясь, просто в сторону врага сбивая тому прицел и сместиться обратно к окну. Теперь его силуэт как в театре теней, но увёл вражескую линию огня от детей. Ещё два выстрела, оба мимо цели. Его противники невероятно быстры и успевают уйти в сторону. Поганые кровососы как-то маскировались посредством алтаря и ни он ни капитан их не почувствовали.
Если верить гэбэшным консультантам, с магией у тварей всё нормально, то со стрельбой у них был полный швах, пятнадцать выстрелов из двух стволов и ни одного попадания. А Демидов отметился трижды, правда не заметил что причинил хоть какой-то ущерб. Один кровосос хотел перезарядится, чуть сбавил скорость и упал с прострелянной башкой. Второй, отбросив в сторону разряженный пистолет, чуть затормозился и в его руке появился "огненный хлыст". Отличный подарок! За время его замедления майор успел всадить в него пять пуль, причём одну в челюсть. Тварь потеряла контроль над заклинанием и оно рассыпалось безобидными искорками.
Издав не то стон, не то рык, вампир выхватил клинки и бросился в рукопашную. Нарвался на ещё одну пулю в шею. Вторую он каким-то образом смог отразить клинком. То ли крут, то ли относительно повезло, им обеим. Силой удара меч вырвало из руки и вампир остался с одним кинжалом, а у Демидова пистолет встал на затворную задержку. Разогнавшийся кровосос уже на расстоянии удара, шаг влево уходя с линии атаки, разворот, что бы оказаться у него за спиной. Пальцы сомкнулись на рукояти подаренного ножа и в этот момент кровосос его всё-таки достал своим кинжалом. Но это ему не сильно помогло, майор закончил движение. Берсенёвский подарок не подвёл, вошёл точно в основание черепа и остриё вышло изо лба. Всё. Действительно, отличный клинок, бил левой рукой, которая у него не столь развита и всё равно пробил лобную кость.
Не дав твари упасть, вытащил нож из её головы и только после этого посмотрел вниз с целью оценить повреждения. Да, хороший удар, селезёнка похоже всё. Кинжал? Нет, лучше пусть побудет в ране, группы закрепления вот-вот будут на месте, тогда и подлечится. А пока, спасибо прекрасной Лиене, уже весь дырявый, а чувствуешь себя просто хреново, вместо того, что бы лежать и помирать. Сбросил магазин, вставил новый, теперь можно посмотреть как дела у капитана.
Не успел он приблизится к дверному проёму, как пол под ногами ощутимо вздрогнул, следом застучали автоматы, которые практически сразу заткнулись от взрыва гранаты. А ещё через несколько секунд, в холле между спортзалом и столовой, гранаты начали рваться одна за другой. Не успел стихнуть грохот от взрывов, как застучали крупнокалиберные автоматы комитетчиков. Прикрываясь стеной осторожно выглянул наружу. Порядок, группа закрепления на месте и чистит территорию гранатами. Прекрасно, обернулся назад и как раз увидел как в оконном проёме показалась эвакуационная лестница с бойцами второго эшелона. Крикнул им что всё в порядке, первый этаж уже чистят, он контролирует второй, пусть детьми занимаются. Перевёл взгляд на площадку перед библиотекой. О-о, вот это капитан от души повеселился.
Ударной волной, выброшенный из актового зала алтарь, наполовину застрял в библиотечной стене. По всей площадке валялись куски тел, сразу и не скажешь, скольким разумным они принадлежат. На лестнице темнеет подозрительное пятно и чем-то тёмным забрызгана ближайшая стена. Нормально, это Игорёк кого-то так приложил, что от человека только мокрое место осталось? И кстати, где он сам?
Ага, вот и он. Сидит прислонившись к стене актового зала прикрывая рукой чёрное пятно на животе, напротив него разрубленный пополам вампир с простреленной головой. У мёртвой твари в руке зажат пистолет. Охренеть, это получается он стрелял в капитана уже будучи напополам разрубленным?
- Ты как - поинтересовался у молодого напарника.
- Временно ограничен в перемещениях. Кровосос успел всадить в меня две пули, одна из которых застряла в позвоночнике.
- Херово.
- Херня, на Лиене как в пожелании, если рана, то лёгкая, если смерть, то скорая. Если вдруг сам не справлюсь, стюардесса вылечит.
- Стюардесса?
- Ну Леночка, эльфийка из госпиталя. Лучше скажите, как дети. Из за алтаря чувствительность ни какая.
- Убитых нет, несколько раненных. Зацепило осколками от взорвавшейся мины. Когда баррикада рухнула, её удачно мешками привалило.
Демидов убрал ночник и закрыл глаза. Внезапно, не смотря на близость алтаря, заработал его "радар", причём с небывалой чёткостью. Он сейчас ощущал всё происходящее на пару километров вокруг. Сзади него несколько медиков уже оказывают первую помощь раненным. Под ним, в спортзале уже всё под контролем, оба чекиста ранены, но все заложники целы. С лёгким злорадством отметил, как в учебном корпусе паникуют два вампира загнанных спецназом в туалет. Как символично, сейчас их там и замочат. А на командном пункте отцы командиры не находят себе места, гадая как продвигается операция. Это да, ЗППшки вырубают всю связь наглухо. Почему-то, вдруг стало смешно. Годы тренировок, потом несколько минут полнейшего хаоса, такая мать её, работа. За то теперь, можно с полной уверенностью сказать, что вся предыдущая, несложившаяся жизнь и незадавшаяся карьера были не зря.
"Радар" выключился, а сознание всплыл эпизод, который много лет назад он приказал забыть, раз и навсегда. Первая кавказская, конец февраля в Таврополе, у лейтенанта Демидова отпуск по ранению. Он возвращается к жене, на их съёмную квартирку, в которой уже живут другие люди, а его не хитрые пожитки упакованы в рюкзак который ждёт его в кладовке. К рюкзаку прилагается записка от жены, суть которой можно передать коротеньким предложением "прости, я так больше не могу". Не могу, а прожили всего ничего.
Тогда, он плёлся по этому грёбанному, сырому, продуваемому всеми ветрами городу и жёлтый свет из окон домов больно резал ему глаза. За окнами с жёлтым светом было тепло и может быть, кто-то кого-то ждал, а может даже любил. Только ничего из этого не относилось к нему. Ни кто его не ждал, а он сам, как оплёванный месил ногами талый снег. А жёлтый свет чьей-то спокойной жизни был для него как насмешка, вымораживая те крохи тепла, что не смог забрать с собой ветер.
И вот сейчас, через двадцать два года, стоя в разгромленной и залитой кровью школе, он в то же время шёл по тому промозглому городу. Так же как тогда, жёлтый свет из окон освещал его путь. Только сейчас, он не резал ему глаза и не вымораживал его до костей. Наоборот, он дарил ему ласковое тепло. Словно из каждого окна с ним хотели поделиться маленькой частичкой своего счастья. Сквозь десятилетия до него долетел истошный визг Берсенёва "Нож, вытащи нож!".
