Фаррук бессовестно кривил душой, поскольку некоторыми своими подозрениями не собирался ни с кем делиться.
Грандмаг, кажется, это заметил, он улыбнулся каким-то своим мыслям и, наконец, что называется, взял быка за рога:
— Итак, мой юный друг, вы оказались в положении весьма и весьма незавидном. Ваши бывшие братья полностью отказались от вас, поэтому получение выкупа нам не светит. Извините, но в наш меркантильный век все вращается вокруг презренного металла. Ваше лечение и содержание уже влетело армейской казне в кругленькую суму.
— У меня есть некоторые средства… — выпалил юноша, но, спохватившись, осекся.
— Вы хотели сказать — были. Да, у вас, разумеется, водились кое-какие деньжата, но даже если бы вы сейчас имели к ним доступ, вряд ли у вас нашлось пять тысяч франгов… пожалуй, и сотни не набралось бы.
— Вы правы, Леоник, — развел руками Фаррук, — не набралось бы. Откуда такие деньги у скромного боевого мага?
— Наивная душа, — сочувственно покачал головой грандмаг, — когда вы состояли на должности секретаря вашего Магистра, вам же предлагали крупные взятки, практически просто так. Могли бы вполне свободу себе обеспечить. Принципиальный, значит, вы человек.
— Ничего не поделаешь, — попытался отшутиться Фаррук, — таким уродился.
— Но ведь принципы и поменять можно, — улыбнулся Леоник.
— Поменять-то можно, вот только принципы не грязное белье — постирал и одел по новой — это, как кожа — сдирать придется с мясом. А я, извините, боли боюсь.
— Вы не понимаете… — попытался наседать чародей.
— Да все я прекрасно понимаю… Короче, спасибо за лестное предложение, но, как бы там ни было, предателем я не стану.
— Но вы даже не выслушали нашего предложения, — не выдержал один из сподручных грандмага, кажется, Елавий.
— Ни к чему это, уж простите, что не оправдал надежд…
— Вы, подумайте… — начал третий, по имени Тирренс, но тут же заткнулся, подчиняясь властному жесту мэтра Леоника.
— Ну что же, — развел руками грандмаг, — насильно мил не будешь. Поскольку самочувствие ваше в настоящий момент вполне удовлетворительное, а от сотрудничества с нами вы отказались в самой категорической форме, у нас нет причин и далее содержать вас в госпитале. Извините, но на войне, как на войне. С этого момента вас поместят в гарнизонную тюрьму. Но… у вас, молодой человек, есть еще шанс хорошенько подумать, и может быть, вы пожелаете вернуться к нашему разговору.
— Это вряд ли, господа.
— Вы все-таки подумайте, Фаррук, златых гор по первости мы вам не обещаем, но жить будете вполне сносно, до тех пор, пока не докажете верность нашему ордену…
— Ну вот, господин Леоник, вы опять за свое, — юноша с укором посмотрел в темные глаза грандмага, — договорились же не затрагивать более данную тему.
На этот раз прямо из палатки его привели к огороженному забором из колючей проволоки зданию, сложенному красного кирпича. Толстые стены, маленькие зарешеченные окошки. Внутри периметра неспешно прогуливаются часовые с собаками на поводке.
Ему выделили отдельную камеру — пространство пять на пять шагов. Высоченные потолки под две сажени, отчего создается ощущение, что ты в колодце. Окно маленькое под самым потолком, по этой причине здесь даже в самый ясный день царят вечерние сумерки. Из мебели, лишь топчан для спанья без спальных принадлежностей. В полу приличных размеров дыра — источник невыносимой вони.
— Не замысловато, — пробормотал негромко Фаррук, после того как тяжелая металлическая дверь захлопнулась за ним с громким стуком и, присев на жесткое ложе, призадумался о своей незавидной долюшке.
С вечера хлынул ливень. От ледяных струй не было никакой возможности укрыться, впрочем, Глан и не думал никуда прятаться, строгий Учитель лайр эр-Энкин приказал к утру быть в Гиблой пади, а это от его жилища больше пяти десятков верст. Протопать под холодным дождем полсотни верст в ночное время суток задача непосильная даже для многих взрослых мужчин, а он — всего-навсего десятилетний мальчишка.
Впрочем, он привык к трудностям, и подобные испытания для него не впервой. Старый эльф, принявший его на воспитание в младенческом возрасте, делал все возможное, чтобы, по его собственным словам, "из хилого слизняка выпестовать мужчину, способного постоять за себя и других". Следует отдать ему должное, к цели своей он шел самой прямой, а значит, кратчайшей дорогой.
Еще вчера Глан убил целых полдня, чтобы выучить наизусть маловразумительную и весьма нудную сагу о похождениях эльфийского героя Аэлдана эр-Маэнгула. Там одно лишь описание щита витязя было растянуто аж на пять страниц, что же касаемо прочих его доспехов и коня, им было посвящена едва ли не треть повествования. Затем длинное прощание с супругой и любимым чадом, мол, ради вас на подвиг великий иду. А весь подвиг заключался в том, чтобы завалить дракона, как будто других дел у древних эльфов не было. Мотивация смехотворная — подвиг ради подвига, или что-то там себе доказать. Короче в причинах конфликта с летающей огнедышащей тварью он так и не разобрался, а когда спросил об этом у лайра, еще и крепко огреб по затылку от его "старческой" длани. Непонятно для чего и зачем, но Аэлдан одолел-таки дракона и заслужил честь стать героем длинной эльфийской саги. Глан же считал, что заучить малоинтересную "Песнь о Маэнгуле" было подвигом более значимым, нежели завалить какого-то там закованного в прочную чешую монстра. Тем не менее, он справился со своей задачей и отчитался по полной программе перед лайром эр-Энкиным. Вот теперь вместо благодарности старик велел топать на ночь глядя к Гиблой пади, мол, засиделся учивши бесценный образчик эльфийской поэзии, пора и косточки поразмять.
К полуночи температура резко упала, как это часто бывает в горах даже летом, и на смену дождю пришел обильный снегопад. Как ни странно, идти стало значительно легче, хоть приходилось соблюдать предельную осторожность, чтобы не поскользнуться на покрытых ледяной коркой камнях и не сорваться с узкой горной тропы. Ледяные струи уже не стекали за шиворот куртки Глана, от быстрого бега, точнее тепла, выделяемого телом мальчика, одежда на нем вскоре просохла. К тому же, от выпавшего снега стало значительно светлее.
Когда до цели оставалось верст десять, чуткое ухо Глана уловило отдаленный вой волчьей стаи, и сердце мальчика едва не ушло в пятки. Он был достаточно опытным следопытом, чтобы понять, что стая почувствовала именно его, и вожак уже ведет соплеменников по его Глана следу. И еще мальчик понял, что в стае не менее полутора десятков волков, готовых на все, лишь бы, наконец, утолить свой невыносимый голод.
