— Зачем?
— Ты говорила, что любишь меня.
— Вот именно.
— Стелла, ты не знаешь, как любят мужчины. Особенно те, кто старше своей любви раза в два. Каждая царапина на твоей коже — это как если бы провели ногтем по сердцу. Уходи. Пожалуйста. Уходи. Сбереги себя. Я вижу, ты это неплохо умеешь.
Эстер фыркнула. Посмотрела на себя в зеркало напротив — полный кошмар. Глаза вытаращены, верхняя губа приподнята от агрессии. Говорить такому созданию о любви — надо для начала сойти с ума. Особенно дико смотрелся изящный красный купальник, непонятно зачем она его купила, хотя особого влечения к такому цвету не питала никогда.
— Я хорошо защищаю только других. Себя нет, — она подошла и села у его ног, положив голову ему на колени. — Бежать поздно по многим причинам, которых вы не знаете, господин Гарайский. Вы хотите, чтобы я рассказала?
— Я хочу… Я очень хочу, чтобы ты оказалась подальше отсюда.
— Аналогично. Если бы я не приехала, ничего бы… никто не посмел бы поднять на тебя руку. Все твои неприятности — из-за меня и только. Ты это понимаешь?
— Конечно, — он смотрел на нее, чуть наклонившись вперед, насколько позволяли веревки, свитые из простыни. — Наверно, именно поэтому я испытываю к тебе настолько сильные чувства.
Она лежала щекой на его коленях, повернувшись к нему. И поэтому прекрасно видела, насколько сильные.
— Стелла, — он заговорил с легкой тревогой, — надеюсь, ты будешь благоразумной, как прошлый раз в машине? И не станешь меня развязывать?
По счастью, у одного из лежащих на полу в кармане оказался ключ от наручников.
— Иначе мне пришлось бы действовать по ситуации, — сказала Эстер, отбрасывая в сторону проклятую железку. — И ты бы счел меня распутной и испорченной.
— Всегда мечтал оказаться наедине с распутной женщиной, — Вэл легко встал, стряхнув разрезанные простыни и подняв Эстер на руки. — Но никак случая не подворачивалось.
— Ты знаешь, кто такие Непокорные?
— Пару раз слышал, — он дышал ей в ухо. Она лежала на боку, подогнув ноги, и он был внутри нее — так глубоко, как никогда. — Самая главная непокорная в мире — это ты. Раз даже сейчас пытаешься меня отвлекать.
— Вэл, нам надо поговорить. Очень надо. Но не останавливайся, я тебя прошу.
— Изощренная жестокость, — его ладони сильнее сжались на ее груди, — вот что меня всегда привлекало в женщинах.
— Послушай… Непокорные… один из них здесь…еще вот так, ну пожалуйста… он хочет, чтобы я… для них…чтобы я узнала… ох, Вэл, только не уходи, еще… я сейчас, уже скоро…
— Чтобы ты узнала секрет Бессмертия, — он заговорил печально и спокойно, словно не было двух тел, прижатых друг у другу, ее плеча, к которому он прикасался губами, ощущения волны, возникающей изнутри и дикого счастья от того, что именно он ее вызвал. — Иначе мы все взлетим на воздух. Я прав?
— Я и так летаю… всегда, когда ты вот так…
Он зарылся лицом в ее волосы, пахнущие травой — их упрямый рыжий цвет был прекрасно ощутим даже в темноте. Она вздрагивала в его руках, и эта сладостная дрожь передавалась ему, доходя до кончиков пальцев. Она была упорной — подаваясь ему навстречу, раскрываясь до конца, задыхаясь, она продолжала говорить:
— И это не все… Один из Бессмертных… он хочет, чтобы я… он считает, что у меня есть какие-то тайные силы, чтобы я ему все рассказала… но ведь это все бред, я, наверно, сошла с ума, и мне все привиделось… Они только притворяются богами, или стихиями… этого же не бывает… но компьютеры Мультибанка обмануть невозможно…Пожалуйста, еще вот здесь, — она вцепилась в его руку, стараясь задержать, — мне так страшно за тебя… Вэл, они все меня тобой шантажируют… а кто я такая? Я же ничего не знаю… я только хочу…я так тебя хочу, сейчас… зачем они все меня выбрали? Зачем ты меня такой сделал?
Он чувствовал, что по ее щеке потекли слезы — он прихватил губами мочку ее уха, и они попадали ему в рот. Невольно он начал двигаться быстрее — чтобы она перестала неотрывно думать о том, что ее затягивает, и от этого раскачивающая их волна стала нестерпимо горячей, грозя вот-вот взлететь и рассыпаться пеной.
— Стелла, я же с тобой… я никому не позволю тебя тронуть… — сейчас он даже не понимал, как нелепо звучат эти слова из уст человека, полчаса назад привязанного к креслу под прицелом пистолета. — Мы что-нибудь придумаем… не бывает, чтобы не найти выхода…когда очень много людей гоняются за одной тайной, они ведь только мешают друг другу…
Это была последняя разумная мысль, которую Вэл смог высказать внятно. Обеими руками он взялся за ее коленки, вздрогнув от счастья. Эстер громко застонала, откинув голову ему на плечо.
Вэл Гарайский в свое время довольно тесно общался с Бессмертными Четвертого и даже Третьего круга. Он знал от них лично, какого рода ощущений они лишаются со временем, хотя не перестают при этом физически быть мужчинами. Наверно, эта причина его отказа от бессмертия была одной из самых важных. По крайней мере сейчас, изо всех сил прижимая к себе Эстер и закусив губы, чтобы не закричать на гребне волны, он был в этом уверен.
Она проснулась одновременно от двух вещей — вибрации в хэнди-передатчике и не особенно мелодичной трели телефона у кровати. Небо за шторами было совершенно черным, как бывает только в тропиках и только глубокой ночью. Вэл, вытянувшийся рядом, даже не пошевелился — видимо, третий раз утомил его окончательно. Эстер нажала на ладонь и поднесла ее к уху — сообщениям по хэнди-передатчику точно следовало отдавать приоритет.
"Надеюсь, выспалась? — с легкой иронией спросил голос Ярослава Нежданова, — я, кстати, даже не сержусь за двух своих людей — один мертв, другой с сотрясением мозга. Полагаю, ты стоишь таких жертв. В три часа у меня, жду".
Если бы можно было самой себе отгрызть руку, Эстер бы это сделала с удовольствием. Но пока пришлось просто положить ее на колено и с отвращением посмотреть на открытую ладонь.
Неожиданно хэнди-передатчик завибрировал снова.
"Киска! — сказал бодрый голос Лафти. — Хотя пока результатов мало, и они неутешительные для нас. Ты молодец. Продолжай в том же духе. В "Платинум Бич" приехал Сальваторе Перейра, еще один Великий Бессмертный. Намекни ему, что у Ярослава Нежданова есть ключ от Права Бессмертия. Или по крайней мере возможность его получить. И посмотрим, что будет. Фэрелья, кстати, тобой бы гордилась. Целую нежно".
Уверенная, что услышит мерзость в том же духе. Эстер сняла трубку телефона, на котором ласково подмигивали слова "сообщение для вас".
— Госпожа Ливингстон, на вашем месте я бы больше занимался делом. Целый день прошел впустую. В противном случае сегодняшняя ночь с Вэлом Гарайским для вас обоих будет последней.
