— Ладно, добить — так добить, — проворчал Гарт. — Чего тогда кота за хвост тянуть?
Он вразвалку подошел к 'жабе' и с полного размаха, как в дубовую колоду, всадил топор ей в череп.
— Да, похоже, ты был прав, — сказала Ларри все еще жавшемуся к огню Монметону. — О'Тул, действительно, идет на поправку, что не может не радовать. И брось, наконец, свою торбу. Честное слово, цепляешься за нее так, словно там вся имперская казна укрыта.
Монметон выдавил из себя вымученную улыбку, аккуратно положил походную сумку на землю и опасливо присоединился к Хельстайну, рассматривавшему покойную 'жабу'. Дьюин постоял, посмотрел, с каким энтузиазмом работает топором Гарт, и решил, что тот вполне способен разделать оставшихся тварей в одиночку, так что марать мечи не имеет смысла. За спиной наемника ученые затеяли жаркий спор о видовой принадлежности ночных гостей, однако самого его интересовал несколько иной аспект. Обогнув тушу зверя, Дьюин вытащил из массивной ляжки зверя оперенный дротик длиной не больше указательного пальца.
— Поосторожнее с ним, — посоветовал, заметив его действия, Хельстайн. — Там еще остался яд. Одной царапины может вполне хватить, чтобы отправиться к праотцам.
— Значит, на людей он тоже действует? — Дьюин тотчас перехватил дротик поближе к оперению.
— Если попадет в кровь, то, разумеется, да. Дальше все зависит от концентрации яда и от того, отыщется ли рядом добрая душа, которая согласится делать вам искусственное дыхание до тех пор, пока оцепенение не спадет. И учтите еще одну вещь — согласно последним исследованиям, яд урари не затуманивает сознание жертвы, вплоть до самого конца. Так что вряд ли это будет очень приятный процесс.
Дьюин нервно хмыкнул и торопливо отбросил дротик прочь.
— А ведь я недооценил вас, мастер, — сказал он, постаравшись свести все к шутке. — Вы далеко не так безобидны, как кажетесь.
Хельстайн тонко улыбнулся в ответ, давая понять, что скрытый смысл слов наемника не прошел мимо него.
— Первое впечатление чаще всего бывает обманчиво, — нарочито растягивая слова, произнесла Ларри, искоса следя за наемником. — Это не так страшно. Хуже бывает, когда ошибаются повторно.
Дьюин пожал плечами.
— Те, кто ошибается повторно, обычно долго не живут, — заявил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и как ни в чем не бывало отвернулся, занявшись угасающим костром. Инцидент был исчерпан.
Ларри еще некоторое время подозрительно смотрела на наемника, но затем внимание магички переключилось.
— О'Тул! — позвала она. — Где ты там застрял? Тебя, вроде, никто не просил рагу из жаб устраивать. Вполне достанет и просто выбитых мозгов.
***
Замах. Удар. Замах. Удар. Гарт работал, как заправский лесоруб, гоня прочь подползающие подобно склизким болотным гадам мысли, заставляя их раствориться в привычной и вполне объяснимой банальными земными причинами мышечной усталости. Он слышал, как его звали, и сам понимал, что излишне увлекся, но, дьявольщина, как же здорово это было — снова чувствовать силу в руках. Дело шло на поправку, это точно. Ему все‑таки удалось оклематься. Если честно, то он давненько уже не ощущал себя так хорошо, даже до того, как нахлебался неведомой дряни из реки. Сейчас же Гарт был уверен, что способен, если захочет, свернуть горы.
Эйфория, впрочем, продлилась недолго. При очередном замахе грудь охранника пронзила резкая вспышка боли, какие бывают при помятых ребрах. Гарт выронил топор и, согнувшись в три погибели, вновь зашелся в сдавленном кашле, отчаянно стараясь не привлекать к себе внимания. Ему и без того осточертело уже хлебать зелья и глотать порошки. И ведь не докажешь, что то, чему суждено пройти, и так пройдет, а остальное все равно не вылечить.
Вот и приступ прошел, сам по себе и куда быстрее предыдущих. Гарт сплюнул, обтер рот и бороду и торопливо вытер покрасневшую и залоснившуюся ладонь о траву. Дело просто обязано было идти на поправку, самому бы только в это поверить…
— О'Тул, — снова донесся из лагеря голос магички. — Если тебе там понравилось, возражать не буду, но предупреждаю: я как раз сейчас восстанавливаю защитный барьер, так что, если не успеешь вернуться, ночевать будешь в компании жаб.
— Да иду, иду уже! — рявкнул Гарт. — Вот же прилипла. Как банный лист прямо.
Вернувшись к огню, он шмякнул топор оземь, сам тяжело опустился рядом и, морщась, спросил:
— Когда там моя очередь дежурить?
— Да, собственно говоря, она как раз подходит к концу, — сказал Хельстайн, перехватив красноречивый взгляд Монметона. — Так что можешь отсыпаться дальше. Мне нужно, чтобы к завтрашнему утру ты окончательно встал на ноги.
Гарт хотел было возразить, хотя и прекрасно понимал, что мастер Ренеке прав, однако Дьюин его опередил.
— Если к утру не очухаешься, — произнес наемник, — останешься здесь. Тебе это надо? Если нет, тогда живо на боковую.
Аргумент подействовал как нельзя лучше. Раздраженно ворча, Гарт с головой укрылся плащом, а вскоре и сам Дьюин последовал примеру охранника — ему опять досталась последняя, предрассветная очередь дежурства, и он намеревался, по возможности, успеть до нее выспаться.
Остаток ночи прошел тихо, если так, конечно, можно было охарактеризовать соседство с беспокойно метавшимся во сне Гартом, который то заходился в очередном приступе кашля, то вдруг начинал что‑то невнятно бормотать. Утихомирился охранник лишь незадолго до того, как Хельстайн начал будить Дьюина.
— Как погляжу, ожидания мастера Монметона были напрасны, — зевнув, сказал наемник и, не глядя, махнул рукой в сторону Гарта. — Никуда он не поедет.
— Так ведь еще не утро, — совершенно логично заметил Хельстайн.
Это, конечно, было верно, хотя что‑то подсказывало Дьюину, что за оставшуюся пару часов вряд ли что‑то изменится. Он еще раз зевнул, все же мимолетно глянул на неподвижно лежащего охранника, отвернулся и… замер, пытаясь понять, что же ему так не понравилось. Ответ пришел почти сразу, и этот ответ понравился Дьюину еще меньше. То, что сейчас лежало неподалеку от него, укрытое плащом Гарта, просто не могло быть Гартом О'Тулом. По размерам не подходило.
— В чем дело? — резко спросил Хельстайн, когда наемник попятился, нащупывая меч.
— Это не О'Тул.
— А кто же это тогда?
Дьюин мотнул головой, не спуская глаз с горбящегося плаща. Он не знал ответа. Хельстайн встревожено посмотрел на наемника, потом осторожно шагнул вперед и рывком откинул плащ. Под плотной материей, создавая силуэт, который в темноте было не так уж сложно спутать со спящим человеком, были аккуратно уложены три арчимака. Из‑под арчимаков виднелась скомканная одежда Гарта, рядом лежал топор. Не хватало только самого охранника.
