- Так вот почему мы к вам свернули, я же не планировал сюда заезжать - там дальше по тракту есть деревня с гостиницей, где я хотел остановиться на ночлег. Силен твой зов, барон. Похоже, ты в него почти все жизненные силы вложил, потому как выглядели вы с женой жутко, - покачал головой Артим.
Барон смутился, глаза опустил, плащ, что жена его укрыта, поправил и говорит:
- Так не знали мы, до какой степени постарели - это некромант из нас силы тащил, дом подпитывал. А в зеркалах мы по-прежнему себя молодыми видели. Мне же только сто пять лет, а Вероне и того меньше, еще девяносто не исполнилось. Сыну сорок было, когда он погиб.
Тут и баронесса очнулась да глаза красные распахнула. Муж к ней подсел и что-то радостное шепчет. Смотрю, мужчины мои отвернулись - Гирин за дровами пошел, Артим с Оливером палатку из сумки достали и стали ее устанавливать. Ну, не совсем палатку - шатер из плотного шелка, магией от дождя зачарованный. Я тоже делом занялась - спальное место обустроила: лапы сосновые, Оливером заранее приготовленные, в шатер отнесла и одеялами прикрыла.
Барон с баронессой все шушукаются, но я дольше ждать не могу - засыпаю, так что взяла сумку и полезла за одеждой. Если с бароном вампиры поделиться могут, то с дамочкой - только я, больше некому.
И появился на свет из недр моей сумки безразмерной пакет, а в нем… ой, я уже смеюсь. В нем костюмчик, мне второй свекровью подаренный. Или третьей? Нет, третья мне ночнушку подарила, из жестокого полиэстера, ядовито-фиолетовую, прозрачную, в ней я на Хеллувин зубной феей была, поверх белых лосин и футболки натянув. Она вся в кружевах и рюшках, с белым париком и волшебной палочкой в комплекте тока так за костюм сошла.
А вторая мне от всей души красный костюм подарила, типа, дома ходить. Флиссовый, на груди зайчик вышит белыми нитками. Вы уже догадались, какой? Ага, именно он, плейбоевский. А почему я его с собой взяла - чтоб подружек, бабок Йожек моих ненаглядных, посмешить. Простите, подруженьки, придется мне без вас повеселиться.
Подошла я к вампирам, идиллию семейную нарушила, и баронессе костюм протягиваю. А сама улыбаюсь - ей точь-в-точь в цвет глаз! Вот спасибо, Настасья Вольфовна, за подарок!
Барон жене на плечи плащ накинул, помог встать, и мы с ней за кустики отошли. Луны еще не спрятались, небо от туч очистилось, мне почти все видно, а уж ей и подавно - вампирам ночь, как нам день.
Она, конечно, похудее меня будет, но на талии веревочку подтянем, и курточку на змейку застегнем - будет нормально. В любом случае, платья, Артимом подаренные, я ей не отдам. Хоть и жалко мне ее, горемычную, но подарки любимых я не передариваю. Принцип у меня такой, жизненный.
Она в костюм влезла, я ей свои мокасины кожаные даю, чтоб босиком не ходила. А пока она одевалась, я ее рассмотреть сумела. У их женщин тоже крылья есть, только они меньше и не черные, а сероватые. Поэтому все дамы на балу поверх платьев накидки легкие носили - а на спине у них вырез до талии полагается. У мужчин вся верхняя одежда на спине разрезы имеет, в складках вертикальных замаскированные. И крыльев не видать, и распахнуть их легче легкого.
Так что красавица вампирша в костюм красный вырядилась, и довольная такая.
- Спасибо, - говорит.
А сама ткань ладонью гладит.
Как же мало надо иногда для радости - тряпку, когда надеть нечего, да хлеба кусок, когда голоден. И тепло костра, чтоб согреться. Вот к нему мы и вернулись. Барон уже одет и обут, разложил еду на салфеточке для супруги. Оливер детей в шатер перенес и на меня косится, сначала я подумала, что у него с глазами что-то не то, а потом поняла, что это он мне сигнал подает, чтоб я Артима спать увела.
Король мой сидит напротив барона и разговоры с ним разговаривает. Я только конец услышала, что завтра он напишет письмо для матери и заместителя Оливера, начальника охраны дворца, чтоб их во дворце пока поселили и всем необходимым для жизни обеспечили. Ну вот и славно, пусть в самом деле, поживут спокойно, ужасы позабудут, а там Артим им денег даст новый замок построить. Тут я вспомнила, опять в сумку полезла и горсть тех сапфиров, что от скорлупы драконьего яйца остались, достала. Протягиваю Валане и говорю:
- Это вам на первое время, сапфиры эти не простые - вы их дорого продать сможете, я думаю.
- Спасибо, благородная госпожа. Я вашу доброту век не забуду. А как зовут вас, и кто вы будете?
- Я - Афина Терроземская, ведьма, случайно судьбой в ваш мир заброшенная, - про Мию и ее вызов я решила не говорить. - Его величество меня провожает, я на Лысую Гору направляюсь, а оттуда - домой.
Почему я им все это рассказала - сама не знаю. Но интуиция моя подсказывает, что я правильно делаю. Значит, так надо.
- Леди Афина, я спросить вас хотела, - мнется Валана, а сама на зайца пальцем показывает. - Это ваш герб?
- Э? Ась? - дар речи мне на несколько минут отшибло, я только рот открываю, как рыба, и сказать ничего, кроме "а" не могу. Артим на меня недоуменно смотрит, а я уже смеюсь, не могу остановиться. Еле ему прошептала, что завтра расскажу, что этот "герб" означает. Герб! Вот это да! Ну, угодила мне моя свекровь бывшая! Как только успокоилась, объяснила баронессе:
- Нет, милая, это не герб, это просто вышивка, украшение, так сказать. Зверь у нас такой водится, заяц зовут. А герба у меня, простите, нет. Не положено ведьмам свой герб иметь. Но если бы полагалось, там бы метла была да котел с зельем парящим. И кот черный обязательно.
Артим меня за плечи обнял и шепчет:
- И автомат. Потому как мне ведьма воинствующая досталась.
- Сам такой, - пихаю его локтем в бок. - Ты мне лучше руку свою покажи, или утром перевязку делать будем?
- Афиночка, давай утром - глаза уже слипаются.
Мы в шатер, как селедки в бочку, набились, вшестером, а Гирин у входа лег. Оливер у костра сидит, хлеба корочку на прут нанизал и жарит. Меч под правой рукой положил. Постепенно все заснули. Я еще пять минут сверчков послушала и тоже в сон провалилась.
День девятый, познавательный
- Не дергайся, а то больно будет, - нитка прилипла и с трудом вынималась. Рана почти зажила, все-таки у вампиров регенерация замечательная. Мы устроились у ручейка, я перекисью размочила повязку и теперь порола. Не в смысле - лупила, а в смысле - распарывала шов, надрезала ножницами маникюрными нитки, и пинцетом, тем, что брови выщипываю, вытаскивала обрывки. Сделать это надо было аккуратно и без боли. А Артим, как нарочно, то меня погладит, то пощекочет. Баловник.
Я за его лаской уже соскучилась, за последние сутки у нас даже минутки не было, чтобы вдвоем побыть.
С утра мы не стали завтракать, а, разобрав шатер, поскакали к деревне, где таверна была. Там купили лошадей для барона и его жены, лететь им еще тяжело, и, тепло распрощавшись с ними, отправились дальше. Где-то к обеду я про Артимову рану вспомнила. Вернее, я и раньше вспоминала, но он всеми правдами и неправдами от меня сбегал. Но когда мы на ручей набрели, я Оливера подговорила, и он объявил привал. Артиму деваться было некуда, хоть он и порывался за дровами уйти. Но тут мне пришлось силу применить.
