– Лиза…
Никакой ответной реакции.
– Лиза!!!
– Да, – выдохнула Лиза, не без сожаления выпуская из рук голову красавчика. Ее слегка пошатывало. – Я все помню… Поехали…
Охранник никуда не делся, он спокойно лежал на полу, вытянув руки вдоль туловища. Шею его металлической змеей обвивала длинная цепь – сейчас она с тихим перезвоном сползала с тела, поскольку старик двигался дальше, и все его цепи, все его холодные металлические змеи волочились за ним пугающей свитой. Настя боялась мертвецов, а еще она боялась темноты и страшных стариков в цепях, поэтому она все же подобрала фонарик, выпавший из мертвых пальцев охранника, а свой, вконец подсевший, выбросила.
– Помоги мне.
– Как?
– Руку…
Настя протянула ему руку, и старик вцепился в нее, словно пятью холодными когтями, зажав Настино запястье в неразрываемое кольцо.
При этом старик бормотал:
– Я так слаб… Помоги мне… Покажи выход отсюда.
Если кто тут и был слаб, если кому тут и нужна была помощь, если кому и нужен был выход отсюда, так это Насте.
– Как я вам помогу? Мы же отсюда никак не выберемся…
Старик взобрался на ступеньку, и висящие на нем цепи мрачно звякнули, празднуя это достижение.
– Не выберемся? Разве? Ну хотя бы попробуем…
– Нас поймают! В доме полно охранников… Они ищут меня, они станут искать того, которого вы… – Настя замялась. Все запутывалось сильнее и сильнее. Допустим, Михаил – плохой и освободить заложника – хорошо. Но если заложник сам начинает убивать людей – хорошо ли это? А если это плохо, то значит, что Михаил правильно держал этого старика на цепях? И если старик так легко убил одного человека, значит, он так же легко может…
– Которого я что? – прошелестел старик.
– Убили, – осторожно выговорила она.
– Я немного не рассчитал… Хотел слегка оглушить… А он упал и не встает. Хилая молодежь пошла… То ли дело раньше…
Настя всхлипнула и потянула старика вверх.
– За что вас так? – спросила она, полуоглянувшись. – Что вы такого сделали?
– Ничего я не сделал, невинно пострадал… Погоди-ка.
Настя остановилась, хотела сбросить холодные, цепкие пальцы старика, но те не отпускали.
– Что-то с лестницей… Что-то не так… – озабоченно проговорил старик. – Где выход-то?
– Наверху, – сказала Настя. – Но нас там сразу заметят и…
– Тут еще один выход должен быть. – Старик привалился к перилам, хрипло вздохнул. – Выход прямо в сад… Только я его не вижу.
– Нету никакого другого выхода…
– Как же… Я ведь помню… Я помню…
Настя едва не закричала на старика – еще не хватало удариться в воспоминания! И это в тот момент, когда они застряли как между небом и землей, застряли без всякого представления о том, куда двигаться дальше и есть ли смысл в таком движении… Но она не закричала, она молча уставилась в сторону. На ум шли разные оптимистичные мысли. Типа: «Ну, наверное, Миша меня не убьет. Сразу не убьет. Не может. Мы ведь уже два месяца вместе… И что я такого сделала, в конце концов? Просто залезла в подвал, вот и все. Откуда же я знала, что там окажется такое?!» Она наскоро репетировала оправдательные отговорки, потому что знала – очень скоро они ей понадобятся.
– Нет другого выхода? – переспросил старик. Он высоко задрал голову, следуя взглядом за слабеющим лучом фонарика, а Настя также не могла оторвать взор от отчаянно-напряженной шеи, настолько древней и иссушенной, что казалось – вот-вот лопнут артерии и мышцы, надломятся позвонки и голова старика слетит, покатится вниз по металлическим ступеням.
– Нет другого выхода? А это что?!
Неуверенный луч нащупал в нескольких метрах над ними короткий мостик – ответвление от лестницы, которое упиралось в стену. Настя присмотрелась и увидела в стене нечто, похожее на контур двери.
– Она же заколочена…
– Это уже неважно, – заторопился старик. Впрочем, пыла у него хватило ненадолго, и скоро все вернулось к обычной схеме: Настя впереди, а на руке у нее висит подозрительный заложник, гремя своими аксессуарами. Настя делала несколько шагов, потом останавливалась, восстанавливала дыхание и шла дальше.
Когда они дошли до площадки с ответвлением в сторону двери, Настя в очередной раз остановилась. Дверь выглядела скорее как часть стены, нежели как выход отсюда.
Настя вздохнула и снова потащила свою неприятную ношу – надо было продолжать подъем. Однако заложник словно прирос к полу.
– Куда это ты? Вот же выход!
– Там заперто, – сказала Настя. Вообще-то, больше было похоже, что дверь просто вросла в соседние кирпичи.
– Неважно, что заперто… Важно, что выход есть, – шептал старик и тянул Настю к переходу от лестницы к двери. – Ты только что пробила проход в стене, там, внизу, а теперь ноешь…
В этом был резон. Настя резко вытянула руку с фонариком в сторону двери. Вблизи та производила еще более мрачное впечатление и вдобавок пахла каким-то средневековым запахом – так, по предположению Насти, пахли двери пыточных камер, пахли ужасом, холодом и неизбежностью.
Кажется, Настя все делала, как в прошлый раз, вот только результат… Она подошла к двери вплотную, потом даже толкнула ее плечом, потом постучала раскрытой ладонью, потом кулаком… Старик скрипуче рассмеялся:
– Иногда старое доброе дерево… лучше всяких фокусов.
Настя сердито обернулась – она тут выбивается из сил, а этот…
– Я ничего не могу с ней сделать! – выкрикнула Настя, забыв о безопасности. Голос задрожал, выдавая Настин страх с потрохами.
– Перестань ныть, женщина. Лучше бы достала мне еще воды…
– У меня нет воды. – Настя с изумлением поняла, что старик подтащил свое тело вплотную к двери.
– Плохо, что у тебя нет воды, – сказал старик. Он помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом резко ударил в дверь кулаком.
– Не надо шуметь! – испугалась Настя. – Нас же услышат!
– Всенепременно, – сказал старик и глубоко вздохнул.
Обрывки кандалов грянули одним минорным аккордом, а на Настю пахнуло свежим морозным воздухом: вторым ударом старик пробил в двери дыру.
– Мама, – сказала Настя, попятившись.
– Папа, – передразнил ее старик, ухватился за край дыры и дернул на себя. Дверь поддалась и едва не открылась, но старик не смог развить успех – он рухнул на колени перед дверью. Насте показалось, что он сейчас совсем потеряет сознание и упадет на пол, однако старик сдержался.
