– За дровами.
Ну да, ну да, «за дровами» – то-то всего одну ветку принес. Не умеешь ты, братец, врать!
Я не стал говорить колдуну, что не верю его объяснению. И с вопросами приставать, выводить на чистую воду, тоже не стал. Хватит одной истерики, наверняка убегал всплакнуть. Глаза до сих пор красные.
То, что я в очередной раз допустил промах – сначала залез куда не надо со своим любопытством, а потом, когда требовалось настоять, предпочел замять вопрос – я понял позже.
Остаток дня мы ехали по лесу, потом настала пора вернуться на тракт по узкому бугристому лугу. Луг зеленым языком тянулся между двух болотистых низинок, заросших тростником и молодой ветлой. Дорога казалась пустынной как никогда. Солнце клонилось к горизонту, и мы пришпорили коней – хотелось до темноты успеть к переправе. Всем известны привычки паромщиков: утром пока докричишься, пока они со сна глаза протрут, пока решат подождать, когда народ подтянется… В общем, раньше полудня на тот берег не попадешь. Терять столько времени зазря не хотелось. Хотя дело было не только в этом. Меня точно кнутом сзади подстегивали, так я спешил.
Мы почти миновали широкое поле перед прибрежным лесом, когда прямо из-под лошадиных копыт метнулась здоровенная змея, выползшая погреться на теплую дорогу. Эта гадина и спасла наши жизни.
Лошадь аптекаря взбрыкнула, Агаи закричал и вылетел из седла, свалившись в заросшую травой ложбинку, мой жеребец встал от испуга на дыбы и начал, хрипя, заваливаться в сторону. Единственное, что я успел, – освободить ноги из стремян и прыгнуть в сторону канавы, моля о том, чтобы животное упало не на нас. Лошадь Таниты попросту развернулась и поскакала назад, унося всадницу прочь от страшного места.
Наверное, Ирия выделил кого-нибудь из богов рангом пониже, чтобы присматривали за нами. Сложись все по-другому, не уйти с тракта живыми. Во всяком случае, кое-кому точно пришлось бы умереть, а так…
Я ощупал Морру – вроде бы успел ее закинуть поверх себя, но мало ли…
Малышка смотрела на меня круглыми от испуга глазами, ее широкий рот кривился, но девочка поджимала губы, чтобы не зареветь.
Умница, чувствует, когда нельзя!
Я осторожно переложил девочку на землю, показал знаком, что надо молчать, и подполз к неподвижно лежащему аптекарю. Он дышал неровно, на груди вокруг рваной дыры и торчащего из нее арбалетного болта расползалось красное пятно. Плохо дело!
Когда наконец удалось разорвать одежду и обнажить саму рану, мне стало не по себе: из нее торчали осколки ребер, а вокруг болта пузырилась кровь.
Вот сволочи – легкое пробили! Еще чуть-чуть левее – и не стало бы птицы сирин на белом свете. Да и сейчас шансов выжить у парня немного. Особенно если дальше останемся в этой канаве. И ведь не высунешься: успели, поди, перезарядить арбалеты. Не поговоришь. Если сразу стрелять начали, значит, живыми мы не нужны. А стрелков у них не меньше двух: мой конь бился на дороге в предсмертных судорогах. Зато он спас мне жизнь. Выберусь, воскурю благовония в храме в честь жеребца.
– Агаи, – я позвал сирин, попутно прижимая к ране платок и пытаясь остановить кровь. Волшебник замычал и дернулся от боли. Прости, друг, но мне снова придется тебя побеспокоить.
– Твоя жена понимает ваш язык?
Волшебник с трудом выдавил:
– Да.
На губах тотчас выступила красная пена.
Ну как же ты, парень, а? Чтоб этих стрелков в загробном мире демоны пять веков по очереди имели!
Я посмотрел на малышку, которая по-прежнему лежала ничком не поднимая головы. Хорошие у нее задатки, правильные.
– Морра, скажи тете Таните, чтобы она не вздумала к нам приближаться, на дереве стрелки!
Девочка послушно зачирикала, как оказалось, вовремя. В дальних кустах мелькнула и замерла пятнистая тень.
Что у нас там было… Я закрыл глаза, вспоминая.
Справа точно росли сосны, слишком голые, чтобы на них устраивать засаду. Я бы заметил, непременно заметил бы пятно, выбивающееся из общей картины. Слева? Слева у нас… А вот слева у нас… тоже сосны. Такие же… Кроме одного дерева. Оно росло немного левее, развесив во все стороны разлапистые ветви, да и… не сосна это была, кажется.
Я скривился – придется рискнуть, проверить. Могут подстрелить, конечно, но…
Быстро высунул голову и снова сел.
Дуб. А до него кустарник. Если Танита пройдет стороной, а я отвлеку стрелков…
– Морра, девочка моя, посвисти еще немного тете.
Они совсем не ждали, что жертвам удастся выбраться живыми: стрелки у грабителей были действительно хороши. Вот только бегаю я быстро, а арбалет еще и зарядить надо.
Так что, пока я зайцем скакал по дороге, пытаясь увернуться от летящих в меня тяжелых и коротких арбалетных стрел, рош-мах прокралась в обход по кустам и с таким ревом взлетела по дереву, что стало понятно – пленных не будет!
Я не видел, как она разделалась с теми, кто сидел на дубе, занят был – прямо за деревом обнаружилась небольшая компания, жаждавшая нашей смерти. Разбойники, ожидая сигнала от арбалетчиков, спокойно сидели на корточках, лениво переругиваясь из-за предстоящего дележа.
Вот же, гумызники неумытые – не убив волка, шкуру делят!
Вопли боли и ужаса, так неожиданно раздавшиеся сверху, заставили подельников вскочить на ноги. Однако убегать мерзавцы не стали, понадеялись на численное превосходство. А зря.
Пришлось на ходу прикидывать, кого из разбойников лучше оставить в живых: информация нам не помешала бы. Выбор пал на главаря. Он, как и положено, быстрее всех сообразил, что пора уносить ноги. Да только кто ж ему позволит?
К этому времени оборотень уже загрызла стрелков, спрыгнула с дерева и рванулась за убегающей добычей.
– Не убивай! – крикнул я вслед, следя за вращением здоровенного меча супротивника.
И где это ты, красавец, двуручник откопал?! Уж лучше бы дрался дубиной, по всему видно, она тебе привычнее.
Я отпрыгнул в сторону, уходя из-под удара железного монстра, который иначе как двумя руками и не удержать, и пока его хозяин пытался совладать с инерцией да приготовиться к защите, рубанул по его открытому плечу, вогнал нож под ребра и толкнул заваливающееся тело на второго противника. Тот от растерянности схватил падающего товарища в объятия, а я спокойно долбанул тяжелым навершием по вражеской голове. Опасное это дело, драться без шлема – череп второго разбойника раскололся, как гнилой арбуз. Так вояки и рухнули на землю, не разжимая рук.
Убедившись, что покойники не оживут, я беспокойно поискал глазами Таниту, без особой надежды на то, что ветер донес рош-мах мой приказ. Как ни странно, она услышала. И повела себя словно самая обычная кошка: стала развлекаться, гоняя перепуганную «мышь».
