— Могу я узнать цель вашего появления здесь? — голос Кемеши стал резче.
Девушки как по команде повернулись к ней. Гражена после короткого колебания решилась говорить правду.
— Вы ещё летом приняли нас в свои ученики… А уже зима, — дипломатично высказала она свою претензию. Леди Олдери была бы довольна ею!
— А ты? — оставив слова Гражены без ответа, чародейка повернулась к Дженеве.
Та напряглась. Что ответить? Почему её понесло сквозь ночь и сугробы к чародеям? Потому что она всю жизнь мечтала стать одним из них? Потому что здесь мог быть тот Кастема? Или потому что на небе холодным фонарём висела полная луна?
Какие глупости.
— Не знаю, — ответила она и побледнела от собственной дерзости.
Чародейка неожиданно понимающе кивнула — у Дженевы даже немного отлегло от сердца — и повернулась к её подруге.
— Ты и правда хочешь стать чародеем? — без обиняков задала она прямой вопрос.
Гражена сжала спрятанные под одеялами кулаки и размашисто кивнула, стараясь казаться предельно убедительной. Глаза чародейки были непроницаемы.
Наступила тишина.
— Вы переночуете здесь. На моей кровати хватит места для двоих, — вдруг промолвила она прежним, добродушным голосом пожилой тётушки. — Утром я разбужу вас. Приятных снов!
Когда дверь за неё закрылась, девушки, недоумевающие подобным исходом, переглянулись.
— Похоже, ты была права, — медленно-медленно сказала Гражена. И захлопнула губы перед словами, которые собирались соскочить с них — "Хотя теперь я бы предпочла, чтобы ты ошиблась"…
…Кемешь задумчиво поднималась по узкой, винтовой лестнице. Полная луна — единственный источник света, бывший сейчас в её распоряжении — запряталась за облако, и ей приходилось ориентироваться большей частью по памяти и на ощупь. Она не любила это тяжёлое здание, своими метровыми стенами (которые не могли прогреться и в самые жаркие летние дни) отгораживавшее от них весь остальной мир. Хорошо, что теперь ей не часто приходится бывать здесь. В основном, только в такие дни… Точнее, ночи — ночи ожидания.
Она вспомнила другую ночь — когда эта лестница была щедро залита лунным светом. Давно это было… Не приходилось ли ей с тех пор об этом пожалеть? — задумалась она.
Из грустной задумчивости её вывел смех, который был уже слышен из верхней комнаты. Отточенным чутьём она догадалась, что это Чень подшучивает над рассказом Кастемы о его последней поездке. Кемешь улыбнулась и поспешила наверх — ей не хотелось пропускать такое развлечение…
* * *
До исхода долгой зимней ночи было ещё далеко, когда Кемешь разбудила незваных гостий. Стуча зубами от холода, невыспавшиеся девушки натягивали на себя ещё влажные одежды — хорошо хоть теплые от камина, над которым они сохли после вчерашнего путешествия. Сам камин давно потух, свеча на столе еле тлела, и от этого было ещё тоскливее.
В комнату опять вошла чародейка.
— Вы готовы? Я провожу вас. Сюда-то вы добрались, а отсюда можете долго плутать в темноте.
Гражена подобающим образом поблагодарила хозяйку и, едва сдерживаясь, чтобы не зевать, ещё раз попросила прощения за доставленные вчера хлопоты. Спать хотелось — ужасно. И зачем их так рано подняли?…
…Из относительного тепла башни они с размаху вышли на мороз, острый, как звёзды над ними. Кемешь, ещё более круглая от плаща, в который она была укутана, выкатилась за ними — и остановилась, раздумывая, не стоит ли вернуться за факелом: рассвет ещё был далеко, а луна уже закатилась за горизонт.
Словно в ответ на её сомнения на снег упали отсветы живого пламени. Кто-то спускался с факелом по лестнице.
— Чень? — неуверенно прошептала Кемешь и сама себе отрицательно покачала головой. Другие шаги.
Девушки, пряча в варежках зевки, начали пританцовывать от холода.
Из дверного проёма появилась крупная фигура Айна-Пре.
— Ты забыла, — без предисловий и объяснений протянул он Кемеши древко факела. — Пригодится.
— А вы! — чародей возвысил голос до силы пощёчины. — Вы марш по домам — и замуж, замуж! А это вам не по зубам!
Гражена немедленно вскинула голову и, задыхаясь от гнева пополам с чувством унижения, как могла грозно отчеканила:
— А это мы ещё посмотрим!
Хвала светлым звёздам, её голос не дрогнул! Обрадованная этим, она решила развить достигнутый успех.
— Дочь барона Трене будет сама решать, что ей делать!
— Вот только баронских дочек нам здесь не доставало, — до обидного скучно протянул Айна-Пре и, отмахнувшись от неё, не спеша двинулся обратно в здание.
Гражена, по-рыбьему разевая рот, судорожно пыталась преодолеть внезапно возникший приступ немоты.
Дверь за чародеем захлопнулась.
Дженева перехватила подругу, которая собиралась броситься за ним.
— Перестань, — зашептала она. — Ты уже выглядишь глупо. А если догонишь его, то…
— Пусти! — оборвала её Гражена. — Я не позволю ему оскорблять себя!
— Если ты видишь в этом только оскорбление, то никогда не станешь чародеем, — раздался неузнаваемый голос Кемеши. Сейчас в ней и капли не осталось от доброй тётушки, которой уже привыкли видеть её Гражена с Дженевой.
И не её слова, а вот это преображение вдруг успокоило Гражену.
Что было сказано тем чародеем? Только слова.
Но чародеи уже взяли её в ученики — а это больше, чем слова.
Она научится от них тому, что видела сейчас. И многому другому.
Тогда Кастема, сейчас Айна-Пре… Если отбросить обиды, то остаётся самое важное — они сильнее её. И даже эта тётушка…
Сила! Вот что важно! И она переступит через себя и заставит их научить её этой силе.
— Прошу простить меня, — переломила она свою гордость. — Я хочу доказать, что он ошибся. Я смогу это сделать! Я должна учиться у вас!!
При этих словах её голос почти сорвался на крик, но она вовремя остановила себя. Чародейка подняла факел и сурово произнесла:
— Что ты готова отдать ради этого?
Гражена вдруг поняла, о чём спрашивает чародейка.
Что она готова отдать?
— Свои силы, — чуть неуверенно ответила она.
— Мало!
Гражена закусила губу.
— Послушание! И уважение.
— Не то!
…Вздрогнув, Гражена выпалила:
— Гордость! Свою гордость!
Чародейка ещё выше подняла факел и, не отрывая глаз от лица Гражены, спокойно и даже немного буднично произнесла.
— Ты сказала. Звёзды свидетели.
Заморочной Гражене показалось, что все звёзды одновременно мигнули на чёрном небе. Или это она просто сморгнула слезинку?…
— А теперь идём, — мягче сказала Кемешь. — Ваши домашние, наверное, уже волнуются о вас. С сегодняшнего дня вы приняты в ученики к чародеям.
