— Спасибо герцогу, — сказал Сергей, — но, во–первых, он меня о своей инициативе в известность не поставил, а, во–вторых, у меня сейчас есть свободное время, а что будет летом, нам с вами и боги не скажут. И потом я не только принимаю присягу, я еще объясняю смысл задуманной мной налоговой реформы и смотрю, как к ней относится.
— И в чем суть реформы? — заинтересовался граф.
— Давайте объясню на вашем примере. Вы собираете налоги в размере трети всех доходов, так?
— Так, — согласился граф. — Собирать нелегко, потому что все пытаются укрывать доходы из‑за того, что налог очень велик.
— Я тоже думаю, что его надо бы уменьшить, но только не сейчас. Пойдем дальше. Половину собранного вы оставляете себе, а половину отдаете мне. Часть налога мы с вами отправляем королю, но она небольшая, поэтому о ней говорить не будем. Собранные налоги идут на наши собственные нужды и на нужды наших земель. В первую очередь на содержание дружины у вас и армии — у меня. Такая система очень неудобна. Вам не нужно много бойцов, разве что идет война, и нужно исполнять свой вассальный долг. Но и тогда, опасаясь соседей, вы отдаете мне в лучшем случае половину дружины. Мне это неудобно тем, что я получаю помощь с большим запозданием, и нет времени для создания полноценной армии. В результате получается не армия, а толпа вооруженных людей. Насколько это может быть пагубно, показывает судьба провинции Парнада.
— Все верно, — согласился граф. — И что же вы предлагаете?
— Сейчас объясню. Сколько у вас всего дружинников?
— Примерно две сотни.
— Не много, в иных графствах дружина доходит до пяти сотен. А теперь представьте, что своим главным законом я объявляю закон неизменности границ родовых владений и подкрепляю этот его всей мощью своей армии. Вы мои вассалы, и я вас обязан защищать. К сожалению, многие герцоги об этом забыли, предоставляя своим вассалам возможность выяснять отношения с оружием в руках. Отсюда и необходимость держать дружины.
— Я понял, — сказал граф. — Вы хотите взять часть наших воинов в свое постоянное войско, но если кто‑то этим воспользуется, прекратить драку?
— Если кто‑то нарушит мой закон и нападет на соседа, я не просто их разведу. Виновный род будет наказан. Принимавшие участие в нападении будут казнены, все прочие — лишены право на имение.
— Сурово! — с уважением сказал граф. — Если вы начнете так действовать, все распри мигом прекратятся.
— А только так и надо, — сказал Сергей. — Иначе цена всем моим начинаниям — медная монета. Если есть пограничные споры или споры из‑за наследства, извольте обращаться с ними ко мне! Теперь смотрите. Я забираю у вас, скажем, полторы сотни бойцов и часть налога, которую вы тратите на их содержание.
— А какая мне тогда от этого выгода? Я и сам могу потратить на них эти деньги, не лишаясь дружины.
— Это только на первый взгляд кажется, что выгоды нет, — усмехнулся Сергей. — На самом деле вы выигрываете жизнь и безопасность, да и дружина много чего требует помимо денег. Вы со своей дружиной можете и не справиться, если за вас возьмутся соседи. В моем варианте вы от этого защищены абсолютно. Наверное, поначалу найдутся те, кто не примет мои слова всерьез. Я готов срыть один–два замка таких идиотов и перевешать их самих в назидание другим. Но главная опасность — это внешняя угроза. Я уверен, что Мехал не угомонится.
— Тогда зачем вы его отпустили вместе с армией?
— А затем, Эрик, что у меня воинов было не намного больше, чем у него, а армия во многом еще сырая. Каждый из герцогов отсиживался в своей норе, а мне не хотелось, сражаясь одному за всех, положить всю с такими трудами созданную армию. К тому же для того, чтобы навсегда или надолго уничтожить угрозу со стороны Сотхема, мало было уничтожить его короля. Надо было перейти границу и умыть это королевство кровью, показав им, что такое война. В этот раз нам повезло. Мне удалось сжечь армию, которая шла на мою провинцию, и, пока Мехал завоевывал Парнаду, создать свое войско. Теперь вся граница моя, поэтому и встречать его придется мне. А Мехал не дурак и в следующий раз учтет свои ошибки. А нам полагаться на других герцогов или короля… Поэтому я и хочу создать и крепкую пограничную стражу, и постоянную спаянную дисциплиной армию, которой не нужно время на сборы. Такая армия и при внутренних разборках пригодится. А вас без крайней необходимости вообще никто не будет трогать. Вы уже не обязаны вести мне своих воинов, разве что кто‑нибудь сам захочет подраться.
— Интересное предложение, — задумчиво сказал граф. — Я сейчас даже не могу придумать возражения. Но надо еще все хорошенько обдумать.
— Обдумайте, — сказал Сергей. — И при случае объясните мою задумку своим вассалам. Конечно, кое‑кто будет держаться за свои дружины до последнего, но я сильно настаивать не буду. Просто они должны будут идти воевать со своими дружинами сами, а не отсиживаться за стенами. Со своим войском я их мешать не буду, только с такими же, как они сами. Потери среди них будут в разы больше, чем у меня.
— Вы обращаетесь к рассудку, а у многих он спит, — вздохнул граф. — Будет ли когда война или нет, а деньги нужно отдавать сейчас. Опять же, все привыкли к дружинам, поэтому нелегко будут расставаться и с воинами, и с деньгами.
— Я не хочу в этом кого‑то принуждать, — сказал Сергей. — Есть законы королевства, которые не вправе нарушать и герцог. Мое предложение — это дело сугубо добровольное. Но вот строго карать я буду только за нападения на тех, кто пошел мне навстречу и отдал своих воинов. Остальные пусть отбиваются, как прежде, самостоятельно.
— Это может сработать! — согласился граф. — Особенно в тех случаях, когда сильные притесняют слабых.
— Я таким притеснителям даже головы рубить не буду, — зло сказал Сергей. — Казню позорной смертью. Поболтаются на веревках, другие мигом поумнеют. Сталкивался я уже с такими. Слов они не понимают и признают только силу.
— Чая мы с вами напились на несколько дней вперед, — сказал граф. — Пора с ним заканчивать, а то скоро ужин, а у меня все нутро залито чаем. Милорд, я знаю, что вы женаты. Как вы относитесь к развлечениям на стороне?
— Никак, — ответил Сергей. — У меня их просто нет. А почему вы спрашиваете?
— Просто я осмелюсь вам посоветовать на ночь запереть дверь вашей спальни изнутри.
— Это от кого же мне прятаться?
— От моей старшей дочери. Девушке уже пятнадцать, а замуж получится выдать только на следующий год. Вот она и отрывается, пока свободна. Потом за это могут укоротить на голову.
— Я к такому поведению так и не привык, — сказал Сергей. — На моей родине больше всего строгостей в юном возрасте, а здесь все строгости уже после замужества, а до него полная свобода.
