— Я понимаю это.
— Я лишь довершил ту работу, что ты начал сам, Корум.
— Ты слишком любезен.
— Я говорю правду. Конечно, я капризный бог и верен только себе, да еще своему брату. Однако я правдивый бог, и я бы не хотел, чтобы какая-то ложь стала между нами.
— Спасибо тебе, Квилл.
— Прощай.
Чудовищная сущность исчезла.
Корум прошел по двору, миновал длинную анфиладу пустых залов и коридоров, поднялся на самую высокую башню замка, откуда была далеко видна безбрежная поверхность моря. Он знал, что прекрасная страна Ливман-Эш теперь покоится под морскими волнами, которые выносят на берег лишь жалкие обломки. Он вздохнул, однако не чувствуя себя несчастным.
Внезапно прямо по воде к нему направился какой-то черный силуэт, с вымученной улыбкой на лице и вкрадчивой настойчивостью в темном сумрачном взоре.
— Корум? Корум?
— Я знаю тебя, — промолвил Корум.
— Могу ли я присоединиться к тебе? Я могу столько сделать для тебя. Я хотел бы быть твоим слугой.
— Мне не нужны слуги.
Силуэт стоял на волнах, покачиваясь в такт с ними.
— Позволь мне войти в твой замок, Корум.
— Гости мне тоже не нужны.
— Я могу привести к тебе тех, кого ты любишь.
— Они и без того всегда со мной.
И Корум выпрямился над зубцами башни и расхохотался прямо в лицо черному призраку, стараясь вложить в этот смех все свое презрение. А потом он спрыгнул вниз, дабы тело его разбилось о скалы у подножия горы Мойдель, и дух его наконец обрел свободу.
Черный силуэт взвыл от ярости и досады, а затем завопил от страха…
— Это было последнее творение Хаоса, не так ли? — промолвил Эрекозе, когда сцена у них перед глазами исчезла и статуя Корума вновь оказалась на своем месте.
— В таком виде оно не представляет особой опасности, — промолвил мальчик.
— Я знал его в стольких разных проявлениях, — продолжил Эрекозе. — И порой оно даже творило добро.
— Хаос — это не обязательно чистое зло, — промолвил мальчик. — Как, впрочем, и Порядок не всегда благо. В лучшем случае это примитивная дихотомия, которая лишь символизирует врожденные предпочтения у разных индивидуумов, мужчин и женщин. Существуют и иные элементы…
— Вы говорите о Космическом Равновесии? — перебил Хоукмун. — О Рунном Посохе?
— Вы называете это сознанием, не так ли? — заметил Орланд Фанк. — Или, возможно, следовало бы назвать это терпимостью.
— Все слишком примитивно.
— А, вы признаете это, — изумился Оладан. — Но тогда чем же нам это заменить?
Мальчик улыбнулся, но ничего не ответил.
— Хотите увидеть что-то еще? — спросил он у Хоукмуна и Эре-козе.
Они покачали головой.
— Черный призрак преследует нас, — промолвил Хоукмун. — Он пытается подстроить нашу гибель.
— Ему нужна ваша душа, — ответил мальчик. Джон ап-Райс произнес спокойным голосом:
— В деревнях Йеля есть легенда о похожем существе, его там именуют Саитунн.
Мальчик пожал плечами.
— Если дадите ему имя, то усилите его власть над собой. Откажитесь, и призрак ослабеет. Я вижу в нем страх, худший враг человека.
— Но одновременно ценный друг для того, кто умеет его использовать, — возразил Эмшон д'Аризо.
— Но лишь на время, — подчеркнул Оладан.
— Неверный союзник, даже для тех, кому он больше всего помогает, — проронил мальчик. — О как бы хотелось ему попасть в Танелорн!
— Но он не может сюда войти?
— Один-единственный раз ему это позволят, потому что взамен он должен кое-что дать нам.
— И чем же он торгует? — полюбопытствовал Хоукмун.
— Душами. Да, душами. Смотрите, я впущу его.
И мальчик со взволнованным лицом вскинул свой посох.
— Он уже в пути, он мчится сюда из Аимба.
— Я — Меч, — объявил черный силуэт и небрежно обвел рукой стоящие вокруг статуи. — Все они некогда принадлежали мне. Я владел Вселенной.
— Но ее отняли у тебя, — возразил мальчик.
— Уж не ты ли? — существо усмехнулось.
— Нет, — сказал мальчик. — У нас одна судьба, и тебе это известно.
— Ты не в силах мне вернуть то, что должно принадлежать мне по праву, — промолвил призрак. — Где же оно? — Он заозирался по сторонам. — Где?
— Я еще не призвал его. А где же…
— То, что я принес взамен? Я позову их сюда, когда смогу убедиться в том, что ты и впрямь отдашь мне то, в чем я нуждаюсь.
Недоброй ухмылкой он поприветствовал Хоукмуна с Эрекозе и добавил, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Полагаю, что все боги мертвы.
— Двое смогли спастись, — ответил мальчик. — А прочие мертвы.
— Стало быть, остались только мы.
— Да, — подтвердил мальчик. — Посох и Меч.
— Созданные изначально, — промолвил Орланд Фанк. — После последнего совмещения.
— Это известно мало кому из смертных, — промолвил черный силуэт. — Мое тело было создано для служения Хаосу, а его — для служения Равновесию. Были еще те, что созданы для служения Порядку, но их больше не существует.
— И кто пришел им на смену? — спросил Эрекозе.
— Это еще не известно, — заявил черный призрак. — Но я пришел выкупить свое тело. Подойдет одно или другое воплощение… Или оба разом.
— Так ты — Черный Меч? — мальчик снова вскинул Посох и внезапно рядом появился Джери-а-Конел со своей шляпой набекрень и котом на плече. Он устремил на Оладана изумленный взгляд.
— А нормально ли, чтобы мы оба были здесь?
— Не имею чести быть с вами знакомым, — произнес Оладан.
— В таком случае, мессир, вы плохо знаете сами себя. — Он спокойно повернулся к Хоукмуну. — Приветствую вас, герцог Дориан. По-моему, это ваш…
Он что-то держал в ладонях и уже готов был подойти к Хоукмуну, когда вдруг мальчик остановил его.
— Погоди, сперва нужно ему показать.
Джери принял несколько театральную позу, не сводя глаз с черного силуэта.
— Ему? В самом деле? Показывать ему?
— Прошу тебя, — прошептало существо. — Прошу тебя, Джери-а-Конел, покажи.
Джери взъерошил мальчику волосы, словно дядюшка любимому племяннику.
— Как дела, братишка?
— Покажи ему.
Взявшись правой рукой за меч и выставив вперед ногу, словно ожидая немедленного нападения, Джери некоторое время задумчиво глядел на существо, затем жестом фокусника быстро разжал кулак левой руки, показывая всем, что там находится.
