Я вздохнула, но Анну встретила как положено, поклоном и улыбкой. Она так же премило улыбнулась мне в ответ, даже зубы свело от сладости. Села рядом с драконом и принялась что-то щебетать, о политике, кажется. Несколько человек охраны встали по углам и без того небольшой комнатки, еще двое заняли места у двери, отчего помещение стало совсем уж крошечным и категорически не располагало к дружеской беседе.
Принцесса безнадежно испортила нам вечер.
Говорила теперь только она одна, и вещала в основном о том, что в последнее время отношения между двумя добрыми соседями — Итарией и Драконьей Империей несколько охладели, и король-батюшка по этому поводу очень печалится.
— Хорошо бы связать страны династическим браком, сказал отец. — Анна покосилась на дракона и продолжила, заломив руки: — Как же тяжело быть дочерью короля. Жертвовать любовь на алтарь политики, ведь сердце мое уже занято, — промолвила она с придыханием, а потом почему-то посмотрела на меня.
Я лишь вздохнула. Продолжать соблазнение дракона сегодня определенно не получится. Получилось бы хотя бы поесть.
— Госпожа Гвиневра, — участливо обратился ко мне Йонас, чем прервал жалобы принцессы и избавил остальных от ответного ей сочувствия, — вам не нравится заведение? — Он глазами показал на стакан эля в моих руках.
Как он там оказался?
«Она меня возненавидит, это совершенно точно», — отчетливо понимала я. Все это время Анжер не сводилс меня глаз, и смотрел он на меня не хуже чем Джек на Инессу, то есть так, как будто собирался съесть.
— Очень нравится, — ответила я дельфину и залпом осушила бокал.
Три пары глаз с удивлением смотрели на меня. Усилием воли сдержала икоту: эль оказался на редкость забористым. Даже ядреным, пришлось срочно заедать его куском хлеба, потому что на столе больше ничего не было.
— Пифии употребляют самогон после особенно тяжелых видений, — сказал за меня Жорик.
Его дурацкая манера вечно брать мою кружку наконец сыграла со мной злую шутку. Он вкушал мой эль, а я выпила его самогон.
Я кивнула, затем все-таки икнула, а потом мне стало тепло, хорошо и, откровенно говоря, абсолютно все равно. Я улыбнулась, пристроилась на плече у друга и заснула.
Хороший денек выдался. Только я так и осталась голодной.
Проснулась я оттого, что меня как-то очень невежливо крутили.
— Что-то я не понимаю, где у этого платьица застежка? — дыхнул на меня Жорик.
Вопреки моим ожиданиям от него пахло мятой, а не самогоном.
«Вопиющая несправедливость», — подумала я и сглотнула. Во рту пересохло, и ощущения были не самые приятные. Хорошо хоть голова не болела.
Самогон, похоже, был неразбавленным.
Эльф же еще раз вздохнул, перевернул меня и принялся настойчиво ощупывать где-то в районе корсета.
— Да где же эта, демоны ее подери, застежка! — он уже практически влез в мое декольте.
— Уберите руки, мужчина, — прохрипела я, оттолкнула его и открыла глаза.
— А ты чего это не спишь? — удивился друг, по-прежнему щупая меня там, где имеет право щупать только законный супруг.
— Есть хочу, — ударила я его по рукам, на что эльф обиженно надулся.
— Я помочь решил, — с укором сказал он мне, — помнешь ведь платье, а другого нет!
Я снова подумала, что мне все-таки очень повезло с единственным другом. Заботится, одевает, даже вот раздевает, и поцеловала его в гладкую щеку. Села на кровати.
— А где Мила? И что насчет поесть?
— Мила… — замялся Жорик, — а ты не будешь ругаться?
— Ты обманом заставил ее занять каморку? — предположила я с ужасом.
— Ты какого вообще обо мне мнения? — возмутился друг. — У меня такое ощущение, что ты считаешь меня каким-то избалованным, эксцентричным и разнеженным женоподобным индивидом, — откинул он длинные волосы и поправил пышные манжеты на руках, — а не мужчиной! — В ушах блеснули сережки, на этот раз жемчужные.
— Что ты, — замахала я руками, — конечно нет! Ты самый мужественный из всех мужчин, — положила голову ему на плечо и взмахнула ресницами.
— Мила ушла судить мужской спор, — сознался друг.
— Чего? — удивилась я такому повороту.
— Йонас и Анжер выпили, вспомнили поединок и решили еще раз помериться силами, теперь уже исключительно из спортивных соображений.
— Они на полигоне? С ними, надо полагать, и принцесса?
— Да ну, ты что, — поморщился эльф при упоминании об Анне, — от этой нудной представительницы королевской семьи мы давно избавились. Вот как ты заснула, так почти сразу и избавились. Наврали, что напившаяся самогона бессознательная пифия очень опасна для окружающих.
— И она поверила?
— Я был очень убедителен, — расплылся Жорик в улыбке. — Ты знаешь, что пифия, если не поставить соответствующую защиту, практически стопроцентно несет всем незамужним девушкам венец безбрачия? А защиту эту поставить может лишь она сама, и только будучи трезвой.
— Хитро, — восхитилась я.
— А драка не на полигоне, — беззаботно добавил друг. — Они в лесок на окраине Рилана направились.
Мне стало немного не по себе… Вспомнила, как тряслось сегодня здание, защитную сферу над полигоном и серьезно испугалась за Милу.
— Жорик! — завопила я, подскочив. — Как ты мог отпустить Милу?! Почему сам не пошел судить этот ваш мужской спор?!
— Ну не-е-т, — протянул друг, — и целовать победителя?! До такого я еще не готов опуститься!
— А вот и очень даже зря! — накинула мантию и вытолкала друга из комнаты.
— Почему? — растерялся он от такого напора.
— Да потому, что у меня и так половина университета в конкурентках, а ты мне еще и Милу добавил. Дракон победит, Мила его поцелует, тому понравится, и все, плакала моя помолвка, — объяснила я и рысью бросилась на улицу.
— Гвиневра, обожди меня! — крикнул Жорик мне вдогонку. — Нет, ну ты подумай, как распереживалась, — буркнул он себе под нос и куда-то пропал.
Я оказалась одна посреди университетского двора. Поскольку на территорию комплекса я попала через подвал, а повторить тот путь не представлялось возможным, решила действовать, как все нормальные люди и нелюди: пошла к зданию, на котором висела большая, мигающая зелеными огнями вывеска с надписью «Добро пожаловать».
Выход сторожили охранники. Три молодчика играли в карты, азартно переругивались и, казалось, совершенно не обращали на меня внимания. И я толкнула входную дверь.
Раздался жуткий визг магической сирены. «Нарушитель, нарушитель, нарушитель», — механически повторяла сигнализация. Шум стоял такой, что я закрыла уши руками и не сразу поняла, что один из охранников кричит мне что-то в лицо, а двое оставшихся окидывают заинтересованным взглядом.
