Позже, со временем, он обзавелся знакомыми в Ордене, что позволило ему в особо щекотливых ситуациях стравливать Зрячих с преступниками вместо того, чтобы разбираться с последними лично.
А еще позже завелись приятели по ту сторону закона.
Дас Ублюдок, например.
В общем, устроился гарр совсем неплохо. Можно было работать и зарабатывать.
Хотя, конечно, игра в прятки успела порядком наскучить. Вдобавок Жагр был несколько тщеславен и считал, что уже раскрытые им дела могли бы принести ему чуть ли не мировую известность, если бы он действовал официально.
Если бы…
Как часто люди ссылаются на то, что было бы, если бы. Зачастую они скрывают за этими словами собственную некомпетентность и лень. Люди не берутся за сложное дело – потому что всегда легче рассуждать о том, что они могли бы сделать все красиво и правильно, чем действительно взяться.
Паттерсон не был исключением. Правда, он по большей части держал в себе подобные мысли – можно сказать, мечтал.
И вправду ничего ведь плохого нет в том, чтобы посидеть у камина, покурить трубку и прикинуть, какой могла бы быть жизнь при определенном стечении обстоятельств.
Попробуйте – наверняка это подарит вам несколько приятных минут, если вы, конечно, не обделены фантазией.
Тем временем с кофе было покончено. Последние глотки давались тяжело – напиток уже остыл, а Жагр терпеть не мог холодный.
Но, перешагнув через себя, он все же допил, после чего вымыл чашку и поставил ее на полку, к другой посуде. Затем Паттерсон вернулся на прежнее место – севши в кресло, гарр стал обдумывать план дальнейших действий.
Стоило обратиться к Зрячим. Приятель гоблина вполне мог попасть к ним. Жив он или мертв – вопрос другой. В любом случае следует расспросить Мортимера о пропавшем художнике.
Мортимер Джонс был старшим сержантом, в распоряжении его находился взвод из восемнадцати юных Зрячих, еще не получивших право носить панцири. Он бил их на патрули и следил, чтобы стражники не филонили.
Джонс был хорошим руководителем, преданным короне, в то же время обладал большим сердцем и не раз прощал горожанам мелкие провинности. В верхах его недолюбливали, и потому выше старшего сержанта он так и не поднялся, но за неимением провинностей понизить и выгнать Мортимера из Ордена так и не смогли.
В то же время парни из его взвода души в Джонсе не чаяли – настолько чуток он был по отношению к ним. Мортимер руководил не стражниками, а людьми, и за каждым именем для него был в первую очередь человек со своей историей, а не «половина патруля», отчего-то именуемая в списках «Смитом» или, скажем, «Бойкинсом».
В общем, Джонс был вполне славным малым. Именно поэтому Паттерсону удалось подружиться с ним.
К слову, Мортимер иногда захаживал в гости к сыщику, они пили кофе, порой – вино и беседовали о жизни. Иногда Джонс спрашивал у гарра совета, и они весь вечер обсуждали возможные варианты, но такое случалось редко. Чаще, конечно, помощь требовалась именно Жагру, и тогда уже он брел по ночному городу до самого здания Ордена, где и встречался с сержантом.
На карауле обычно стояли как раз парни Джонса, и внутрь сыщик попадал безо всякого труда.
Этим вечером следовало поступить точно так же.
А вот чем занять себя днем, гарр решительно не знал.
Поднявшись из уютного кресла, он подошел к окну.
Снаружи, как всегда, было спокойно. Кто-то, возможно, удивился бы: как это, утро в столице – и спокойно?
Но гарр жил в Костях, где жизнь кипела ночью, а не днем. Обитатели этого квартала в светлое время суток предпочитали спать, пробуждались только ближе к вечеру, ибо, как говорится, добрые дела ночью не делаются.
А уж в добрых делах местных обвинить никто бы не решился.
Нет, разумеется, тут жили не только шулеры, воры да проститутки. Тот же гарр не относился ни к первым, ни ко вторым и тем более – упаси боже! – ни к третьим. Жагр лично был знаком с дворфом Нумом с улицы Шороха, у которого молот в кузне стучал с рассвета до заката. А ведь была еще премилая Элиза, что торговала цветами на углу Мейской и Праздной…
Но таких в квартале обитало очень и очень мало. И потому ничего удивительного в спокойной улице за окном не было.
Кстати, коль уж вспомнили о Нуме…
Может, стоит заглянуть к бородачу, узнать, как жизнь, расспросить о каких-нибудь новинках?
Да, это решительно веселей, чем сидеть дома, дожидаясь вечера.
Гарр надел плащ, нахлобучил шляпу и, толкнув дверь, вышел наружу.
Погодка для середины осени была просто отменная. Солнце ярко светило вверху, легкий прохладный ветерок поскрипывал вывеской над дверью соседнего дома.
Паттерсон затворил дверь на ключ и, спрятав его обратно в карман, неспешным шагом двинулся вверх по улице Шороха.
Нет смысла описывать путь Жагра в кузню дворфа. Ничего интересного с ним все равно не случилось.
Как и следовало ожидать, в кузне полным ходом шла работа над очередным заказом. Нума в городе знали как отличного мастера и потому часто обращались с различными просьбами.
Он, в свою очередь, охотно брался за любую работу, имеющую отношение к молоту и наковальне, и выполнял ее в кратчайшие сроки. К слову, кузню он назвал так же просто и незатейливо – «Молот и наковальня».
Вдобавок на двери его висел как раз таки молот – миниатюрный и легкий.
Взяв его в руку, Жагр постучал.
Дворф отозвался не сразу. Гарр простучал минут пять, прежде чем внутри все стихло.
– Это кто? – спросили с той стороны двери без любого намека на вежливость.
– Это я, Жагр, – отозвался сыщик.
– А, Паттерсон! – радостно воскликнул хозяин и, отворив дверь, добродушно улыбнулся гарру. – Ну проходи, соседушка… Я тут как раз тружусь над одной штукой… тебе, думаю, интересно будет взглянуть.
Гарр снял шляпу и проследовал за Нумом в дом.
Они миновали прихожую, поднялись на второй этаж и вошли в просторную комнату с высоким потолком и печкой в углу. Рядом располагалась наковальня, стол со всевозможными железяками, кресло-качалка у стены, пара грубосколоченных стульев и хлипкая кровать.
Жагру никогда раньше не приходилось видеть человека, который так увлекался любимым делом. Нум мог работать днем и ночью, спать ложился только если уж совсем не мог держаться на ногах – и то, чаще всего ограничивался не полноценным сном, а дремой в кресле.
– Присаживайся. – Дворф указал гарру на кресло, а сам пошел к столу. – Сейчас я тебе такую вещь покажу… Вот, гляди!
Это был медальон на цепочке. С виду – обычный кругляш с зеленым камнем в центре.
И что такого интересного нашел в нем кузнец?
– Что это? – спросил Паттерсон, вдоволь налюбовавшись.
– Сигнализатор, так его называл хозяин, – ответил дворф, положив медальон на стол. – Он реагирует на появление потусторонних сущностей, сиречь призраков, оборотней и зомби.
– В самом деле?
– Ну… Я-то его не проверял еще, конечно! Но хозяин сказал, что так.
– И что ты с ним собираешься делать? Или, точнее, делаешь?
– А вот это уже интересней, – широко улыбнулся дворф.
Он взял со стола небольшой камешек бирюзового цвета.
– Это – самый настоящий камень души, Жагр. И в нем уже есть душа.
Гарр тихо присвистнул.
Камень души – весьма опасная штука в руках умелого чародея. Не так страшно быть убитым – намного страшнее после смерти стать верной куклой волшебника, вынужденной являться по первому зову и защищать хозяина.
Опытные маги с легкостью прячут душу убитого в крохотный бирюзовый камень и распоряжаются ею, как хотят. Потом им достаточно позвать, и пленник камня, воин, лишенный плоти и крови, придет на помощь.
Справиться с призраком может только другой призрак. Иных способов борьбы с ними нет.
Как же славно, что призраки встречаются так редко!..
– И что ты хочешь сделать с этим камнем? – осторожно поинтересовался Жагр.
– Соединить с медальоном… точнее, с тем камнем, что в нем. Оправа, как ты понимаешь, никакого волшебства не хранит, – дворф усмехнулся. – Вот если бы его делал Луиджи Малеро…
