…Чего-то подобного Влад ждал последние полтора часа. Жених поднял невесту на руки и попер по трапу. Вот споткнись он сейчас и растянись на ступеньках, вообще будет замечательно, раба уж точно никто не заметит в переполохе, но и так сойдет. Пока они все рты раззявили, Влад сделал осторожный шажок в сторону, потом еще и еще. Никто не остановил и раб, осмелев, начал пробираться к краю толпы с каждым шагом увеличивая скорость. До свободы оставалось полшага, не больше, когда на плечо легла тяжелая рука. Влад пригнулся, втянул голову в плечи и медленно повернулся. Перед ним стоял тот самый Эжен и премерзко ухмылялся.
— Куда это ты, друг мой, собрался? — ласково спросил он, сверля Влада недобрым взглядом.
Пиджак невзначай распахнулся, и раб увидел тускло блеснувшую сталь пистолета торчащего из наплечной кобуры. Влад испуганно попятился и в следующий момент почувствовал холод оружейного ствола под ребрами.
— А ну, не двигаться, — пропел Эжен, улыбаясь, как родному, — иначе я тебя сейчас перед всем народом раком поставлю. Осознал?
— Да, господин, — едва слышно выдохнул Влад.
Первым желанием раба было бежать, а дальше будь, что будет. Но, заглянув в глаза парня, Влад понял, что тот так просто уйти ему не даст и убивать за красивые глаза не станет. Краем глаза раб заметил, как в их сторону направляется патруль — три человека, одетых в темно-синюю форму, широкие пояса на талии, а к ним пристегнуты электрические хлысты и тяжелые дубинки, мерно покачивающиеся при каждом шаге. Он живо представил себе, как они поставят его на колени посреди космопорта и превратят в кусок свежеразделанного мяса. Что-то переломилось, и сил сопротивляться больше не стало. Ощущая блаженное оцепенение, он впервые в жизни понял, насколько устал. Эжен тоже почувствовал, что человек, чью руку он сжимал и под чьи ребра заглядывал ствол незаряженного пистолета, сломался. Его мышцы расслабились под цепкой хваткой полицейского. Патруль изменил маршрут и теперь направлялся в их сторону. Не стоит подвергать глупого раба лишним мучениям, если вдруг эти олухи соберутся проверить документы. Эжен приветливо кивнул патрулю, развернул своего пленника на сто восемьдесят градусов, направляя к незадачливой хозяйке.
— Замечательно, — улыбнулся Эжен еще ласковее, подталкивая Влада к Аньке, — а теперь быстренько двигай ножками в сторону хозяйки. И если я, даже краем глаза увижу, что ты сделал, хоть одно лишнее движение, я тебе прострелю ногу. Убивать не стану, и не надейся. Прочувствовал? — раб быстро кивнул, чувствуя, как спина покрывается липким потом. — Да, вот еще, подойдешь сейчас к ней и скажешь на ушко, тихо так — Анна Дмитриевна, я, последняя скотина, и только что собирался сбежать. Ну-ка, повтори.
— Я сейчас подойду к хозяйке и скажу — Анна Дмитриевна, я, последняя скотина, и только что собирался сбежать, — прилежно и тупо повторил Влад, одарив мучителя хмурым взглядом.
— Ай, молодца, — похвалил Эж и отвесил рабу звонкую оплеуху. Для лучшей памяти.
Влад подошел к хозяйке, стоящей к нему спиной и не заметившей его отсутствия. Чувствовал он себя паршиво, не столько из-за неудавшегося побега, сколько из-за того, что подписывал себе, считай смертный приговор. Смерть от побоев замаячила на горизонте, обдав могильным холодом, будет долгой и мучительной. Какая бесславная кончина, покачал он головой, когда свобода была совсем рядом, только руку протяни. Но он проиграл и с этим приходится считаться, поэтому спокойно остановился за хозяйской спиной. Постоянно ощущая покалывание в затылке от недавнего удара и пристального взгляда Эжа, Влад осторожно тронул ее за локоть…
Взобравшись на трап Лизи повернулась спиной к собравшимся, сейчас букет кидать будет. От этого зрелища меня отвлек Влад, робко тронув меня за локоть, я повернулась в его сторону с намерением узнать, в чем дело. По моим пальцам ударило что-то жесткое, мозг еще не успел сообразить, а пальцы уже схватили это что-то, я удивленно посмотрела на свои руки — я держала свадебный букет. Этого мне только не хватает!
…Хозяйка переложила пойманный букет в правую руку, а левую просунула Владу под локоть и чуть подтолкнула его к трапу. У самых дверей транспорта их встретил человек в летной форме. Таких раб навидался в своих путешествиях, одежда их имела разный цвет, но всегда одни и те же форму и отличительные знаки на груди и плечах. Почти все они были опасны и непредсказуемы для рабского племени, хотя, поговаривали, что встречаются и хорошие, рисковые ребята, которые, за здорово живешь, могут приютить беглого и увести с собой в свободную жизнь.
Может и правда, а может врали просто, придумывая заманчивые сказки для дураков, пойди, разбери. Единственное, что раб знал доподлинно — это как один дурак и сорвиголова бросился однажды вот к такому летчику в надежде спастись. А летчик, недолго думая, сдал легковерного раба с потрохами. И как этого раба забили до смерти палками прямо на взлетной полосе на глазах у ошалевших, доведенных до крайности соседей по общей цепи. А главный в том перелете ходил вдоль шеренги и приговаривал, противно ухмыляясь, мол, что б другим неповадно было. Так что отношение к ним балансировало на грани ненависти и страха, подобные чувства только усилились, после того как хозяйка, передав летчику какие-то документы, услышала в ответ.
— Его в карантин надо.
Раба аж передернуло — в карантин! Да оттуда никто не возвращается! Сработал старый знакомый инстинкт самосохранения, и рабу отчаянно захотелось жить. Он бросил настороженный взгляд на хозяйку, от ее ответа сейчас зависит все. Госпожа помолчала, обдумывая ответ. Раб понял — на выручку никто не придет. Тело непроизвольно напряглось, тут же ее пальцы чуть сжались в успокаивающем жесте и он услышал ее приглушенный, казавшийся бархатным голос.
— Руджеро, ангел мой, — обратилась хозяйка к летчику, — ты бумажки сопроводительные читал? По-моему, генерал выдал соответствующие распоряжения.
— Мне Романов не указ! — отмахнулся летчик Руджеро. — У меня свое распоряжение — отправлять всех впервые летящих в карантин!
— Романов, говоришь, не указ? — еще слаще улыбаясь, проворковала хозяйка, Влада передернуло — мягко стелет, а спать не ляжешь, — а может быть тебе Грабов указ? Ты смотри, я ж могу к нему уже сегодня подойти и мило поинтересоваться, а не пора ли нашему доброму другу Руджеро Микелио посетить карантинные мероприятия?
— С чего бы это? — нахмурился пилот, но не сильно уверенно.
— С того, яхонтовый мой, что ты простоял в этом порту двое суток и, скорее всего, облазил все прилегающие к порту публичные дома, на два квартала вокруг и побывал на каждой мало-мальски привлекательной девке. Ты ничего нам в подарок не везешь?
