Девушка поежилась. Секунда ушла на размышление, а затем она осторожно пододвинулась к спящему мужчине, немного помедлила, и аккуратно легла рядом, спиной к нему.
— Не прижимайся, мы не в постели, — сурово сказал Абдул.
— Ты не спишь? — вздрогнула девушка.
— Сплю.
Больше он ничего не говорил, и Олиф посчитала это своеобразным разрешением: поворчал для вида, и успокоился, ему наверняка так же холодно. Однако Абдул говорил вполне серьезно. Он выставил руки вперед и сам отодвинул Олиф так, что она прочертила своим телом дорожку на песке.
— Сказал же: не прижимайся.
Олиф обиженно села.
— А если мне холодно?
— Вон костер. Прижмись к нему.
Девушка стиснула челюсти, но все-таки придвинулась поближе к пламени. От него действительно тепла больше, чем от некоторых.
Она немного поворочалась — песок был холодный, лежать на нем было жестко, неудобно — и решила спросить:
— Ты спишь?
Ответа не последовало. Олиф осторожно повернула голову: лицо у мужчины было безмятежное, однако в то, что он уснул, девушка почему-то не верила. Чтобы проверить это, схватила горстку песка и кинула ею в довольно хорошее, упитанное тело.
— Еще раз так сделаешь, кишки будешь по всей пустыне собирать, — тут же прошипел мужчина.
— Сколько ты здесь? — спросила Олиф, сделав вид, что не услышала предыдущей реплики.
Абдул не ответил. Она и не ожидала, что он что-то скажет. Просто спросила еще раз. И еще. И еще.
— Долго! — не выдержал он.
— Долго — это сколько? — усмехнулась девушка, принимаясь водить пальцем по песку.
— Долго — это долго! Спи!
— Мог бы хоть спросить, как меня зовут, — совершенно неожиданно сказала Олиф и чуть не вскрикнула от своей же глупости. О Берегини, зачем она это сказала?!
— Мне это не интересно.
— Почему? — удивилась девушка, мигом забыв, что еще недавно вообще не хотела об этом говорить.
— Потому что.
Олиф вдруг пришло в голову, что он с ней не знакомится вовсе не потому, что это не в его интересах, а потому…
— Ты думаешь, я до завтра не доживу?
— Если отрезать язык, может и доживешь, — желчно ответил мужчина.
— Тогда спроси, как меня зовут.
Абдул открыл глаза и удивленно уставился на девушку.
— Тебя что, уже кто-то бревном по голове огрел?
Олиф обиженно засопела.
— Нет.
— Значит, ложись и спи.
— Ты вообще ничего о себе не рассказываешь! — вспылила девушка.
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— Но…
— Слушай сюда, плебейка, — ядовито прошипел Абдул. — Еще одно слово — и я отправлю тебя в Преисподнюю, прямо в лапы к Песчаникам!
— Ты о них знаешь? — вырвалось у Олиф. Мужчина посмотрел на нее таким взглядом, что она тут же добавила: — Ладно, я молчу.
Правда, долго сохранять молчание у нее не получилось. Олиф просто невыносимо мучил один вопрос. Выдержав небольшую паузу, она все-таки решилась:
— Слушай, Абдул, — (при этом обращении он почему-то поперхнулся) — а почему ты не живешь на оазисе?
Мужчина долго не отвечал. Олиф уже было решила, что он, как обычно, отнекивается, но тот ее удивил.
— Меня зовут Лекс.
— Что? — опешила девушка.
— Не Абдул, а Лекс, — повторил он.
— Ты что, меня обманул?! — глупо спросила Олиф.
— Ага.
Девушка обиженно насупилась. Ведь знала же, что таких нелепых имен не бывает, и все равно на это повелась.
— Я Олиф, — буркнула девушка.
— Мне все равно.
Кто бы сомневался. Как он только сумел здесь выжить? Что не спроси — либо не ответит, либо отгавкнется двумя словами. Словно и правда все равно. Однако меч с пояса не снимает, даже спит с ним. Боится? Возможно. Вообще, он какой-то странный. Как будто ему одному лучше. Только вот почему он ей помогает?
Девушка тяжело вздохнула и попыталась заснуть.
На ее вопрос он так и не ответил, а спросить еще раз Олиф не решилась.
* * *
— Плебейка, вставай.
Олиф открыла глаза. Солнце уже поднялось, впрочем, как и температура. Снова было тяжело дышать. Девушка села. Осмотрелась. Лекс копошился возле сумки. Олиф попыталась подняться, но почувствовала, что ноги затекли. Несмотря на жару, ступни были холодными. Девушка решила надеть сапоги, чтобы хоть как-то согреться.
Только она подняла свою обувь, как ей на талию легла грубая ладонь Лекса, а второй рукой он выдернул у нее сапоги. Мужчина осторожно перевернул их вверх дном и из темной глубины выпала змея. Не большая, но Олиф еле удержалась, чтобы не завизжать от неожиданности. Лекс ловко зажал ей рот рукой.
— Тихо. Не рыпайся.
Змея быстро завозилась в песке и спустя несколько мгновений закопалась в нем полностью. Олиф внимательно наблюдала за тянущейся горбатой полоской.
— Ей тоже жарко, — спокойно сказал мужчина и опустил руки.
На всякий случай девушка еще несколько раз потрясла оба сапога, попыталась заглянуть внутрь, но ничего не увидела. Опасливо натянула обувь, попробовала пройтись — вроде никто не укусил. Немного успокоившись, она посмотрела на Лекса и чуть не села от удивления.
— Что ты делаешь?
Мужчина наводил круги вокруг глаз углем, оставшимся после костра. Он не ответил, только еще сильнее намалевал черной краски, и повернулся к ней.
— На, рисуй.
— Зачем? — опешила девушка.
— Так надо.
Он подошел к ней и протянул кусок черного угля.
— Скажи зачем, — настаивала Олиф.
— Не защищая глаза, ты ослепнешь, — раздраженно ответил он.
Девушка опасливо взяла уголь, и наугад начала водить им вокруг глаз.
— Снизу тоже, — сказал Лекс, внимательно наблюдавший за ней.
Олиф вздохнула, но послушалась. Слишком хорошо он знает эту пустыню — иначе бы не выжил. Лучше делать так, как он говорит.
Девушка кинула уголь обратно, и посмотрела на мужчину.
Он, не замечая ее взгляда, развернулся и пошел куда-то вперед, рассекая носками сапог горячий песок.
— Ты куда? — Олиф побрела за ним.
— Никуда.
Ей это уже знакомо. Идти в никуда. Без цели, без надежды. Все как обычно.
Лекс шел уверенно. И это было странно. Олиф не чувствовала в себе ни желания продолжать путь, ни, тем более, уверенности в чем бы то ни было. А он… как будто знает, ради чего идет.
Они здесь, как в тюрьме. Только места тут больше. Вероятно, каждый из них понимал, что это конец. Продержаться здесь больше месяца можно лишь благодаря оазисам. Но теперь Олиф понимала, что и это не спасение. На замкнутой территории, без общения, без привычных занятий, разум медленно покидает человека. И это еще страшнее.
Вряд ли Лекс в пустыне больше двух месяцев. И уж точно он не мог все это время по ней скитаться. Наверняка он некоторое время был на оазисе, иначе бы не выжил. Вот только, что заставило его оттуда уйти?
