— Садись, садись, я мяту заварила…
— Тетя Маша, я уйду от вас весной! Руки хозяйки дрогнули, травяная заварка выплеснулась на стол, резко запахло мятой.
— Да ну, глупости, — упавшим голосом произнесла женщина. — Куда это ты пойдешь? Разве можно девочке без дому? Оставайся, набродилась уже.
— У меня дела…
— Вырасти и выучиться на лекаря у тебя дела, — отрезала тетка Марья. — Ничего, пока холодно, дома посидишь. Праздник скоро, подружек заведешь, ко мне попривыкнешь, жаль уходить будет.
А ведь правда, поняла Маша. Чем дольше она тут пробудет, тем тяжелее? будет расставаться. И не только ей, но и самой хозяйке. Как она переживет теперь, сначала муж ушел, потом Маша… Надо поскорее разобраться с ледяным рыцарем, где его лекарь прячет. Сегодня он на нее рассержен был, а вот завтра, когда она справится с новым заданием, авось подобреет, ответит на вопросы. Или вообще попросит ее за рысарем ухаживать..
Шуба свалилась с сундука сама по себе. Девочка вздрогнула. — Осерчал на тебя домовой, — осуждающе покачала головой тетя Маша, — Видать, за то, что ты уехать хочешь. Ты давай, лакомство ему сообрази, сама, своими ручками, хлебца вареньем намажь, кашку свари, молочка с медом намешай, в общем, сама. С соседями ладить надо… Маша переложила кашку в блюдечко, Q добавила варенья, налила в кружку мол ока, поставила по подсказке тетки Марьи в сенях, Спалось ей плохо, все казалось, что кто-то садится на ее грудь, не дает дышать, но, проснувшись, она никого не видела. Кашка и молоко остались нетронутыми. РЭ т В
— Сердится на тебя батюшка, — вздыхала хозяйка, накрывая на стол поут-?
I >у — остатки вчерашних пирогов и простокваша, густая, как желе, холодная. Маша помалкивала, только упрямо сдвигала брови. Если бы она хоть на минуту допустила мысль, что проведет всю свою жизнь в Опушкине, никогда не вернется домой, к родителям, к друзьям, к недочитанным книгам, к нес данным докладам, недописанным письмам, незавершенной школьной четверти… Лучше не допускать такую мысль, а просто идти к своей цели, делать работу Сквозняка…
— Нашел, нашел для тебя работку, сделал бы сам, да любопытно, как ты справишься, — вместо «здравствуй» ска™ зал ей при встрече лекарь Сухостой, вид у него был злорадный. Он похлопывал ладошками себя по бокам, словно искал что-то в карманах, и, кажется, подпрыгивал от нетерпения. Сегодня он отпер третью дверь, ту самую, дальнюю левую, куда он скрылся вчера, предоставив Маше разбираться с посетителями. Это оказалась кладовая. Угловые полки были сплошь заставлены мешочками, горшками и туесками, сухие травы свешивались с потолка осыпающимися вениками. Под полками стояла кадушка, лекарь выдвинул ее. Маша увидела в кадке какую-то буро-серо-зеленую смесь, на которой сверху покоились несколько рваных холщовых мешочков.
— Я лекарь, а не швея, — объяснил дядька Сухостой, — Когда рвался мешочек с измельченной травой, я кидал его вот сюда. Со временем их набралось немало, Как тебе известно, лето было холодным, я не смог сделать запасы трав, все, что у меня есть, выторговано с Теплого берега, Я практически разорился, исполняя свой долг лекаря Звезд. Вот почему травы для меня на вес золота.
— Получился травяной сбор, — неловко пошутила девочка, указывая на сухую смесь в кадушке.
— Размечталась, — лекарь склонился над кадкой, схватил несколько рваных мешочков и похлопал ими друг о друга, так, что из них посыпалась пыль. —
0 Здесь смешаны травы от поноса и от за-tC* пора, попробуй, прими такой сбор. Fie говоря уже о травах от кашля, для очищения крови, для защитных сил, от лихорадки, от бессонницы, — Да уж, травы от бессонницы плюс травы от запора… — фыркнула девочка. S — Тебе, похоже, весело, значит, нра-РЭ т вится твое новое задание, — заявил ле-?
карь. — Зашьешь мешки и рассортируешь травы…
— Как? Но тут одна пыль! — возмутилась Маша.
— ! Ну да, я их перетирал на ручной мельнице, чтобы катать из них колобки, — пояснил Сухостой. — К счастью, псе травки разные, по вкусу, цвету, запаху. Если ты прирожденный лекарь, ты без труда их различишь. А как закончишь, приберешься на полках, я имею в и иду протрешь их, а то тут так пыльно. — Но крайней мере ледяного рыцаря и этой комнате нет, — вздохнула девочка, опустившись на табурет перед кадушкой. Сухостой бросил ей на колени моток суровых ниток с воткнутой в него длиннющей иглой, а также ножницы, Маша начала штопать первый подвернувшийся под руку мешочек, но дырочек было так много, из них все струился и струился порошок кирпичного цвета.
— ! Проще новый сделать, — ворчала девочка, подцепляя иголкой холщовые петли. Заметит — не заметит. Ай, да пес с ним, я тут неделю провожусь. Сказал восстановить — какая разница, каким образом.
Она щелкнула пальцами, восстанавливая мешочки таким образом, каким уже много раз восстанавливала порванную и испорченную одежду. Дырки пропали, порошок перестал сыпаться.
— Ну и почему бы содержимое так же не восстановить, — Маша почесала в затылке, оглядывая новые мешочки и полную странного порошка кадушку. — А что это за надписи?
Она сосредоточилась и прочитала вышитые на ткани слова — все мешочки были подписаны, многие травы даже были знакомы девочке,
— Сюда — зверобой, — Маша щелкнула пальцами. Темно-бурая пыль взметнулась в воздух, заставила закашляться. Мешочек заметно округлился, — Сюда мята. Здесь душица. А сюда… Хм? Пара-ДУР?
Q С потолка с визгом упали две бабы в т
А цветастых шалях, В кладовке сразу стал о невероятно тесно. Женщины с обал-рЗ делым видом уставились на девочку, — Твоя мама дома? — наконец спросила ее одна из них.
— Мама? — удивилась девочка.
— Мы зашли занять пару яиц, — добавила другая.?
— Не туда попали, — буркнула Маша. — Идите отсюда — вон в ту дверь. Они вышли. Послышалась короткая оживленная беседа — между ними и лекарем.
— Пара дур, — проворчала Маша, внимательнее читая названия. — Пада-дур. В этот мешок. Бурмутун — сюда. Фу-фунякка, запорошка, прочихунчик… Наконец, все мешочки наполнились и аккуратно улеглись на дне заблестевшей от чистоты кадушки, красуясь выпуклыми боками. Маша смахнула влажной тряпкой пыль с полок, оттерла пару жирных пятен, пожертвовав ногтями, наконец, вздохнула с облегчением. Дело сделано, пора отрапортовать лекарю. Маша открыла дверь и увидела лекаря, возвышающегося над сидящими на лавках бабами.
— Это часовня Звезд! Понимаете? Не торговый дом, не общий, я не продаю продукты, не подаю жареных поросят, не… — он осекся, заметив Машу, — Слава Звездам! Откуда ты их взяла?
— Так яиц у вас нет? — спросила одна. — Тогда полпуда пшена.
