Ознакомительная версия.
Кодов было немало. И старинных (если гондольер, увидев вас, прикладывает палец к носу, значит, за вами следят), и смешных, и нелепых… Синьор Лаварди рассказывал, а я фиксировала все это на записывающий амулет. Буду учить перед сном.
Горничная принесла латте, ликер и пирожные с миндальным кремом, и мы прервались. Отряхивая с расшитого цветами жилета крошки от пирожных, синьор одобрительно причмокнул:
— Кухарка у вас хорошая. Вообще, вы становитесь совсем венецианкой. Дом, подруги, прислуга, кухарка… Да и внешне тоже… У местных женщин, знаете, есть что-то особенное во взгляде, чего не найти у римлянок или уроженок Медиоланума. Не могу объяснить, но есть.
— И?
— И вы тоже теперь смотрите на мир глазами истинной венецианки, — он улыбнулся. — Не могу вам передать, как меня это радует!
Хм. Надо будет посмотреть в зеркало попристальнее…
— Синьор Лаварди, еще несколько вопросов! — сказала я решительно. — Что произошло с Винченцо Лоредано?
Мужчина тяжело вздохнул.
— Каким приливом к вашему крыльцу принесло эту пену?
— Синьор Лаварди! Уже принесло, ничего не поделаешь.
— Ну, хорошо…
Его рассказ мало чем отличался от уже известной мне версии, хотя и был расцвечен дополнительными подробностями. Не меняя выражения лица, я вновь активировала записывающий амулет. Надо будет вечером все прослушать еще раз и составить сводную таблицу, что мне известно, и о чем еще надо узнать…
Проводив синьора Лаварди, я взглянула на часы и поняла, что не успеваю на чердак. Кажется, не успею и пообедать, иначе рискую опоздать на вокзал, к поезду, который привезет Ди Майо и его супругу. Однако моя попытка вернуться в кабинет была неожиданно пресечена экономкой, худощавая фигура которой ухитрилась перегородить дверь.
— Синьора, вам нужно нормально питаться! Не на кофе с плюшками жить, а съесть хотя бы пасту и салат!
Я посмотрела на Руди, который грамотно блокировал двери в спальню, рассмеялась и сказала:
— Хорошо, спасибо! Только очень быстро, мне нужно встретить друзей на вокзале.
— Синьора, поезд из Медиоланума сегодня опаздывает на тридцать две минуты, — с великолепным презрением ответила суровая дама. — Вы успеете даже съесть мороженое!
Отодвинув вазочку из-под мороженого, я посмотрела на вошедшую женщину в белом фартуке — довольно полную, с румяными щеками и седеющими черными волосами.
— Синьора, позвольте представить вам Джузеппину Бассо, вашу кухарку, — сообщила домоправительница.
— Я рада видеть вас, Джузеппина. Мне очень нравится ваша готовка, спасибо! Вы хотели что-то спросить?
— Да, синьора, — кухарка сделала шаг вперед и даже изобразила что-то вроде реверанса. — Я вот что сказать хотела… Вы ведь будете всякие приемы устраивать, вечеринки?
— Ну, да… наверное… Вы хотите сказать, что это для вас будет затруднительно, готовить для большого количества гостей?
— Нет-нет, что вы! Надо будет, я и помощников найду, это все просто. Я про другое. Вы ведь сами-то из Нового света, так? Вот я и подумала, наверное, мне бы надо было научиться готовить какие-то тамошние блюда? Может быть, вы можете сказать мне хоть названия, я бы уж рецепты-то разыскала…
— Хм, это интересная мысль… — я потерла подбородок, задумавшись. — Дайте мне пару дней, Джузеппина, я постараюсь что-то придумать. Хорошо?
— Да, синьора! спасибо! — и женщина исчезла за внутренней дверью.
— Синьора Пальдини, — я повернулась к домоправительнице. — Что это было? Пожалуйста, присядьте, и расскажите мне.
Дама умостилась на кончике стула, сложила руки на коленях и подняла на меня взгляд.
— Любой прислуге лестно работать в доме, где ее ценят, — сказала она тихо. — А еще — это не декларируется, но существует — каждый дом в городе старается иметь какие-то особенности. У кого-то в гондольерах служит чемпион гонок; кто-то коллекционирует картины и пускает публику на выставки; у семейств совсем уж бездарных слуги гордятся тем, что хозяин способен один выпить ящик вина или выбросить половину фамильного состояния на скачках. Джузеппина придумала неплохой вариант — кухня Нового света необычна для Венеции, и ваши гости будут о ней рассказывать.
— Соответственно, ваши акции поднимутся на несколько пунктов, — продолжила я. — Ну что же, я ничего не имею против. Как я уже сказала, попробую что-то найти. Спасибо, синьора Пальдини, мне нужно ехать.
В гардеробной я надела поверх бело-синего свитера кожаную куртку, сунула в карман перчатки и посмотрелась в зеркало. Неплохо, но все же платье цвета лаванды шло мне куда больше!
Уже далеко заполночь я проводила до гостевой спальни Родерико и Джулию, пожелала им спокойного сна и вернулась в своей кабинет, чтобы посмотреть почту. Вот тоже странное дело: в течение тех пяти дней, пока я плыла от Бостона до Кале, трех дней полета дирижаблем от Кале до Венеции, все время, что я жила здесь, а это две недели — все эти дни я не проверяла свою электронную почту, будто ее и нет вовсе. И вот теперь поздней ночью я крадусь в свой собственный кабинет, чтобы… что? Буду честной хотя бы перед собой: чтобы посмотреть, что же ответила мне Альма Хендерсон. И ответила ли вообще.
По закону подлости, первым мне на глаза попалось письмо от матери. В принципе, можно и не читать — я неплохо изучила набор презрительных определений, которыми она могла бы меня осыпать. Но, если я струшу и не открою письма, в Бостон не уйдет сообщение о его прочтении. И миссис Ван Дер Валлен сразу поймет, что ее дочь струсила. Поэтому я вздохнула и нажала на значок «открыть».
Прочтя короткие шесть строчек, я с трудом подавила желание протереть глаза: моя почтеннейшая матушка мягко (мягко!) укоряла меня за то, что я так долго не давала о себе знать, всячески одобряла мои приобретения (включая Ка'Виченте) и ни словом не упоминала проданную собственность. Меня слегка журили и просили оставаться на связи…
Очень интересно. Надо бы попросить кого-то из коллег-психологов проверить, не настигла ли почтенную даму какая-нибудь потеря памяти или иной Альцгеймер.
Ладно, а что мне пишет Альма?
Моя секретарша была деловитой, как такса. Она уже выполнила все распоряжения в части связи с солиситором, переговорила с тремя кандидатами на должность управляющего клиникой, и две анкеты дожидаются моего внимания в приложении. Сама же мисс Хендерсон послезавтра отплывает рейсом «Аквитанской волчицы», и через пять дней рассчитывает связаться со мной из Кале.
Снилась мне такая чушь, что я несколько раз просыпалась от собственных вскриков. Наконец, в какой-то момент, когда за окном уже начало чуточку сереть, матрас рядом со мной прогнулся, и меня боднули в локоть, сказав «Мррррр».
Ознакомительная версия.
