— Почему он побежал во время ареста? — Верзила вскочил о обежал вокруг Длинного.
— Моя думать убивать, — Димка был восхищен тем, как Длинный переводил его лепет.
— Вот видите. Несчастный дикарь, никого не знает, кроме своих работодателей, и вот он видит, что на них нападают…
— Арестовывают!
— Да бросьте! Он и слова такого не знает. Для него наш арест — нападение на знакомых ему людей. Нам еще повезло, что он не бросился их выручать.
— Господин…
— Хватит, трррррррр! Давайте следующих! Быстрее закончим! Вы и так оторвали меня от работы своими трррррррррр! Если бы не приказ…
Длинный развернулся и вышел из помещения.
— Тррр тррр! — проворчал Верзила, усаживаясь за стол.
Не нужно иметь семь пядей во лбу и развитую интуицию, чтобы понять его слова.
«Сумасшедший!».
Верзила взял в руки перо и уставился на Димку:
— Что он там наговорил про тебя?
Димку продержали в камере еще два дня. Причем, обратно к «грузчикам» его не вернули, затолкали в другую камеру, таких же размеров, но пустую. Никаких объяснений не дали, поэтому Димка успел предположить, что его уже осудили и посадили на пожизненное. Хорошо хоть кормили, а то бы он дошел до мысли, что про него просто забыли.
Кормили, хорошо, для тюрьмы, конечно. Три, а то и четыре раза в день стражник приносил миску с кашей и кружку воды. Что за каша было непонятно, потому что запахи и вкусы после превращения в яггая у Димки поменялись, а темнота в камере не позволяла определить внешний вид.
Интересно, здесь всех так кормят? Или только яггаев? Тогда яггайский аппетит здешние тюремщики явно переоценили, к концу дня Димка чувствовал себя Винни-Пухом в гостях у Кролика. Неужели его решили раскормить до того, чтобы он затрял в дверях камеры? Или охранникам просто скучно и они проводят экскурсии с показом последнего живого яггая?
Из слов Длинного можно было выловить несколько интересных фактов о нынешних соплеменниках Димки. Особенно интересно было услышать о словарном запасе. Оказывается, яггаи не могут запомнить более ста слов. Любопытно… Теперь, по крайней мере понятно, почему Димка больше рычит, чем говорит.
Сидя на соломе в темной камере заняться было все равно нечем, Димка размышлял над интересной загадкой. Если яггаи не могут запомнить более ста слов, Длинный даже предполагал, что Димка не сможет понять задаваемых ему вопросов, то почему он, Димка, понимает почти все, что говорят. И если все дело в том, что у него разум человека в теле яггая, то почему тогда он не может нормально говорить?
Димка попытался произнести несколько слов, сначала те, которые точно умеет говорить. Слова произносились без затруднений. Потом Димка попробовал выговорить русские слова. Результат был ожидаемый: Гыгы, хыхрык и Хыгр. Для более-менее внятного произнесения слов русского языка речевой аппарат яггаев попросту не приспособлен. Потом экспериментатор перешел к словам местного языка, которые ему известны, но произношение затруднено. В итоге выяснилось, что легче говорить по-русски. Странно… На местном языке ведь яггай может говорить, почему тогда не все слова получаются?
Поразмыслив, Димка придумал версию, возможно и неверную, проверить ее все равно невозможно, но, по крайней мере, объясняющую непонятность с разговором.
Все общение с людьми Димка ведет через яггая. То есть, произнесенные слова слышит яггай, услышанное обрабатывает разум человека, затем разум сочиняет ответ, но произносит его яггай. Упрощенно говоря, слышит человек, поэтому Димка все понимает, но говорит — яггай, поэтому многие слова произнести невозможно. Яггаю их произношение неизвестно.
Для иллюстрации своего положения Димка придумал следующую аналогию: он в теле яггая похож на человека, запертого в комнате с пультом управления, все связи с внешним миром — только с помощью этого пульта. Динамики передают человеку слова других людей, он их осмысливает и приходит к пониманию. Когда же нужно ответить, вместо микрофона он видит только набор клавиш. Нажав на одну, он может выдать во внешний мир одно слово. Моя, твоя, понимать, есть, быть… И набор клавиш очень ограничен.
Вот так и живи…
Можно было бы потренироваться, рано или поздно «набор клавиш» увеличится, но произношение никогда Димке не давалось. Если переводил он, благодаря интуиции, очень даже неплохо, то слушая его рязанско-тверской акцент учительница просто страдала.
Тут в камере появился сосед.
Вечером второго дня в камеру затолкали тощего парнишку с сильно избитым лицом. Телосложение и лицо — все, что успел рассмотреть Димка, прежде чем дверь захлопнули. Даже не очень понятно, человек ли парень. Ночное зрение в полной темноте давало только смутный силуэт.
Парнишка был то ли сильно испуган, то ли обкурен, то ли просто такой болтун по жизни. Остаток вечера и большой кусок ночи он сидел в углу и произносил длинный бесконечный монолог. Темой монолога было все, что приходило парню на ум: каким он был дураком, когда полез в дом с хорошей охраной, что хозяйка этого дома сама виновата, как нужно было слушать маму, которая говорила, что дочка хозяйки тоже сама виновата, как ему хочется есть, а уж служанки все поголовно были сами виноваты, как его избили позавчера то ли подельники, то ли конкуренты, какие сволочи здешние полицейские, и лично господин Трррррр.
На господине Трррррр Димка заинтересовался. Это было имя Длинного. Димка попытался задавать вопросы, что привело к скачкам монолога и повышению градуса бредовости ситуации. Примерно так:
— …всегда когда берут честного трррррррр начинают пытать чтобы выдал друзей а сами знают что трррррррр своих не выдают и господин Трррррр это знает а все равно говорит своим тррррррр узнать а как они узнают если трррррррр своих не выдают только пытать а потом господин Трррррр…
— Кто это?
— …господин Трррррр в трррррр служит начальником тррррррр трррррррр он всегда в черном ходит сумасшедший все говорят даже сами трррррр…
— Кто это?
— …трррррр всегда честных трррррррр хватают и пытают даже не разбираются хочет он или не хочет…
Из вот такого потока сознания Димка выловил несколько ценных фактов.
Длинный, он же господин Трррррр — начальник службы местной полиции. Причем полиция делится в столице на три части: городская полиция, которая занимается преступлениями против горожан, королевская полиция, чья епархия — преступления против дворян и третья полиция, которую Димка назвал жандармерией, эта занималась государственными преступлениями, той же контрабандой. Знаками различия служили шарфы разных цветов. Какие у кого сокамерник не называл, но можно сообразить, что Верзила, расследующий дело о контрабанде, относится к жандармерии. Цвет же его шарфа — черно-голубой. Цвета королевской полиции остаются загадкой: Длинный шарфа, как и вообще формы, не носил. То ли потому что в данном случае был «привлеченным специалистом», то ли его отдел — что-то вроде оперативников, которым можно ходить без формы. Может быть, конечно, Длинный был личностью независимой и ходил, как хотел.
