— Что значит, выметаться? — завизжала Ирина. — Это и моя квартира тоже, и я не позволю тебе таскать сюда любовниц.
— Я не любовница, — вмешалась Топаз. — Я…
— Заткнись, прошмандовка, — рявкнула на нее Ира.
— Ах, так? — поджала губы Топаз. — Никто не смеет просто так оскорблять меня.
— Вон, я сказал, — стараясь перекричать жену, рявкнул Иван.
— А вот не уйду, — сложив руки на груди, улыбнулась Ира.
— А вот уйдешь, — сказала Топаз. — Дверь, — произнесла она, и дверь с грохотом открылась. — А теперь пошла вон, — и Ирина с визгом вылетела на лестничную площадку, а дверь за ней с грохотом закрылась.
— Опупеть! — только и произнес Петр.
— Точно, — согласился с ним Иван и закрыл дверь на предохранитель. С той стороны было тихо.
— Слушай, она там коньки не отбросила? — забеспокоился дизайнер.
— Нет, просто испугалась, — ответила девушка и ушла на кухню.
— Замки надо будет поменять, — сам себе вслух сказал Иван и пошел за своей гостьей.
Топаз стояла, уткнувшись лбом в оконное стекло, и плакала.
— Ты что, плачешь? — растерянно спросил Иван. — Ну что ты, перестань.
— Ты из-за Ирки? — присоединился Петр. — Не надо, не стоит она того. Чего только не наговорит обиженная женщина.
— Но я ее никогда не обижала, — всхлипнула Топаз. — Почему она обо мне так?
— Тебе стоит привыкать, — пожал плечами дизайнер. — Все будут считать, что ты Ванькина любовница.
— Почему? — всхлипнув, спросила девушка.
— Потому что это — первое, что будет приходить в голову людям, когда они узнают, что ты теперь здесь живешь.
— Но почему? — удивленно повторила Топаз. — Почему сразу любовница, а не служанка, например? Или родственница?
— Не знаю, — пожал плечами Петр. — Наверное, потому что ты молодая, красивая, а Ваня известный писатель.
— То есть, если бы я была некрасивая, а он не был бы писателем, то про любовницу бы не думали?
— Да точно также думали бы, — сказал Иван. — Если женщина и мужчина живут вместе, то всегда ходят слухи, что они любовники.
— Но ты ведь пригласил меня жить к себе не для того…
— Нет, — не дал ей договорить Иван. — Не волнуйся. Я пригласил тебя пожить у себя, потому что тебе идти больше некуда. Только поэтому, безо всяких задних мыслей. И перестань плакать, Ирка просто дура, вон она и обо мне кучу всего наговорила, я же не плачу.
— Тебе не положено, ты мужчина, — всхлипнула Топаз и грустно улыбнулась.
— Вот они, двойные стандарты, — возмутился Петр. — Как что, так женщины кричат, что они с мужчинами имеют равные права, а вот плакать мужчинам все равно не положено.
— Петь, перестань, Топаз же не феминистка.
— Не кто? — переспросила девушка.
— Феминистка. Ну, да к тебе это и правда не относится. Или в твоем мире женщины тоже хотят быть во всем равны мужчинам?
— Как это, равны во всем? — удивилась девушка. — Мужчины и женщины не могут быть равны уже потому, что они совершенно разные и предназначение у них от природы разное.
— Вот, о чем я и говорю, — обрадовался Петр. Топаз смотрела на него с удивлением. — Не смотри на меня так, — смутился он. — Я всегда говорил, что мужчина и женщина не могут быть во всем равны.
— Ты при Ленке этого не ляпни, — усмехнулся Иван. — Она тебе быстро объяснит, почему женщины равнее, а ты дегенерат недоделанный.
— Что я, самоубийца, что ли, при Ленке? — пробурчал Петр. — Ладно, пора мне. Завтра к вечеру принесу проект и примерную смету. Мебель сам выбирать будешь или мне доверишь?
— Петь, давай все сам, но только так, чтобы для меня.
— Понял, — кивнул дизайнер. — Ладно, до завтра. Рад был познакомиться, Топаз. Надеюсь, еще увидимся.
Иван приготовил спальный мешок для Топаз в своей бывшей спальне, и, пожелав ей спокойной ночи, ушел. Девушка быстро уснула, но через несколько часов проснулась. Разбудило ее чувство тоски. Топаз прислушалась к своим ощущениям и поняла, что плохо Ивану. Она вылезла из своего мешка, оделась и пошла искать хозяина квартиры. Иван сидел в зале на полу среди книг с почти пустой бутылкой вина. Ему было очень плохо. Топаз молча села рядом и, взяв у него бутылку, отпила. Иван протянул ей морковку.
— Конфет нет, прости.
Девушка откусила кусочек и вернула морковку Ивану.
— Я могу помочь? — спросила она.
— Да чем тут поможешь? — горько усмехнулся Иван. — Ирка права, я бездарность, — заметив удивленный взгляд девушки, он пояснил. — Понимаешь, если бы не Новион, ничего бы не было, так и сидел бы на жопе и писал бы в стол.
— А Галя говорила, что ты известный сказочник. И Нокард любит твои книги читать.
— Дракон? — поперхнулся морковкой Иван.
— Нет, бакер.
— Кто?
— Бакер. Нет, как-то по-другому, — смутилась Топаз. — Я все время слово это забываю. Ну, такой мужчина на… на…, - она никак не могла вспомнить, как называется железный конь Нокарда. — На железном коне.
— Бакер на железном коне, что это может быть? — задумался Иван. — А что эти бакеры делают, кроме как на железных конях ездят?
— Не знаю, — пожала плечами Топаз. — Леша говорил, что они банда, они днем работают, а вечером собираются и ездят куда-нибудь. Эти кони еще рычат так громко. Но банда это не значит бандиты, они хорошие. Непонятно объясняю?
— Не совсем. А на что этот рычащий конь похож?
— На коня точно не похож. У него два колеса, а впереди — как будто рога, так вот на него садятся, и за рога держатся, а еще сзади можно сидеть, только на голову шлем надо одеть. Странный такой шлем, круглый.
— Байкеры, — догадался Иван и засмеялся. — Ну, надо же, рычащие кони. Так ты хочешь сказать, что меня байкеры читают?
— А ты думал, что если бакеры, то обязательно тяжелый рок и всякие заумные книжки? — повторила Топаз фразу Нокарда.
— Угу, — засмеялся Иван.
— А вот ему нравится. Он даже имя себе взял из твоей сказки.
— И все равно, — вздохнул Иван и допил остатки вина. — Понимаешь, про Новион я ведь не сочинял, я просто пересказал то, что там со мной было. Ну, приукрасил немного, выдумал кое-что…
— Ты много выдумал. Ты ведь не знал, что было после того, как тебя домой отправили, и придумал, как это могло бы быть.
— Но ведь не угадал.
— Ну и что? — пожала плечиком Топаз. — А кто бы мог угадать? Я в Новионе всю жизнь жила, и то не знала, как сложится. А ты красиво выдумал, правдоподобно.
— Понимаешь, это все равно не мое. Как тебе объяснить? Писатель — это немножко другое. — Не понимаю, — сказала Топаз. — Ты очень хорошо описал то, что было, разве этого мало?
— Мне мало. Получается, я стал известным только благодаря Новиону, а не своему таланту. Да и есть ли он вообще, тот талант?
