Глава 16
Дугхалл напоследок крепко прижал к груди своего сына Ренена.
— Грядут неприятности, сын, и я поручаю тебе охранять наши спины. Плати исправно солдатам, а если будут сложности, пошли весть в Дом Галвеев. Кейт, Ри и Ян уже там. Девочка и Зеркало Душ тоже с ними, поэтому я отправляюсь прямо туда.
Ренен смотрел вниз, на еще не пробудившийся лагерь в долине. Добрый из него получился мужчина: крепкий, терпеливый и надежный. Свойственной Дугхаллу порывистости в нем было немного: внимательный, решительный и солидный Ренен скорее походил на мать. Вместе со своими солдатами он прошел через междоусобные войны островитян… Живым выбрался из огня, потом выкарабкался после тяжелого ранения. В мирное время он любил посмеяться, выпить и отправиться по девкам, но — что важнее — умел молчать и умел слушать. Он привык руководствоваться собственным мнением — и если испытывал страх, то никто даже не догадывался об этом. Подчиненные восхищались им, а Дугхалл гордился.
— Буду ждать, — ответил ему Ренен. — И кто бы ни пришел сюда, ему придется иметь дело с нами, прежде чем добраться до тебя!
Дугхалл взглянул на огни стана. Костры выгорели до угольков, рдевших теперь словно полуприкрытые веками, но от того не менее внимательные глаза отдыхающих демонов… Холодок пробежал по спине Дугхалла, овладел им, сковал его сердце; он подумал, что, возможно, никогда больше не увидит Ренена, и пустота в груди его лишь подтверждала то, о чем он предпочел бы не знать.
— Доверяй только самому себе, — произнес Дугхалл, опуская ладонь на плечо Ренена и разворачивая его лицом к себе. — Верь лишь тому, что считаешь истинным, не позволяй себе напрасных надежд.
Губы Ренена сжались в тонкую линию. Встретив взгляд отца, он хлопнул его по плечу:
— Все будет в порядке, в сокровищнице вдоволь серебра, люди преданны делу. Они видели, с кем ты сражался, и не будут дезертировать.
Тревожное предчувствие покинуло Дугхалла столь же быстро, как и появилось. Он растянул губы в улыбке. Незачем сыну знать о его, быть может, напрасных опасениях.
— Если деньги закончатся, — продолжил он, — я постараюсь прислать тебе еще. В моих мыслях ты теперь будешь на одном из первых мест. Когда я уеду, сразу же приставь людей к делу, иначе боевой дух упадет до нуля.
— Деревни в этих краях бедны. Селянам нужны хорошие дороги, дома, глубокие колодцы… так что дела здесь хватит. Попутно мы заручимся добрым отношением местных жителей.
— Уверен, что оставляю войско в надежных руках, — ответил Дугхалл и обернулся к своим спутникам, ожидавшим на дороге. Янф и Джейм были верхом на конях, подаренных им Гируналле. Алариста — седоволосая, бледная и согбенная — ехала на одной из своих лошадей. Жеребец Дугхалла и еще несколько коней, вьючных и заводных, щипали траву возле дороги.
Ренен торопливо обнял Дугхалла и прошептал:
— Ты стал таким молодым, что теперь кажешься мне, пожалуй, братом. И теперь я не опасаюсь вызвать твое недовольство, как в те времена, когда я был мальчишкой, а ты приезжал навестить нас.
— Если все сложится благополучно для нас, при следующей встрече ты вновь увидишь во мне старика.
— Прежде чем годы возьмут свое, найди себе женщину и люби ее, — сказал Ренен. — Дерись, пей, танцуй, а на рассвете взгляни как-нибудь своими помолодевшими глазами на морские волны, чтобы увидеть зеленый луч, когда солнце поднимается из-за края воды.
— Постараюсь, — грустно улыбнулся Дугхалл.
— А теперь езжай, и да благословят тебя боги.
— Да благословят они также и тебя. — Дугхалл повернулся и быстро зашагал к своему коню. Вспрыгнув в седло и обернувшись, чтобы помахать рукой, он уже не увидел Ренена.
Дорога впереди исчезала под серой пеленой. Туман сгущался, окружив путников непроницаемыми для глаза стенами; поднявшееся над горами солнце то и дело пропадало, закрываемое темными тушами низких облаков. Отяжелевший от тумана воздух гасил голоса, заглушал клацанье конских копыт. Густая пелена ослепляла, так что путники замечали друг друга, лишь когда их лошади шли бок о бок. Никто не испытывал желания разговаривать, да и плотно окутавший все вокруг туман пресекал любые попытки нарушить безмолвие. Назвать этот печальный и малочисленный отряд войском, возвращающимся домой после славной победы, не решился бы никто.
До Брельста им придется ехать недели две. Там — если боги будут благосклонны к ним — они смогут попасть на корабль, отплывающий в Калимекку. А в Калимекке Дугхалл узнает, какие новые беды ожидают их, и, быть может, поймет наконец, почему ему кажется, будто сама земля обратилась против него, почему небо над головой словно насмехается над ним и почему, невзирая на заново обретенную молодость и силу, невзирая на одержанную победу, ему все кажется, что смерть стоит возле него — ближе чем когда бы то ни было.
Пробившийся сквозь окна нежный свет зари разбудил Кейт, и на мгновение ей показалось, что она снова маленькая девочка и все ужасы этих двух лет были всего лишь уродливым сном. Она лежала в собственной постели, в своей комнате, окруженная такими знакомыми вещами — шелковыми красными с черным платьями, юбками, шалями, пледами, плащами, галвейскими накидками, крошечными портретами отца и матери, написанными умелой рукой искусного художника. Пение тысячи альтовых колоколов разносилось над городом, их ровное и чистое звучание волнами поднималось из раскинувшейся далеко внизу долины, полной мелодичного звона.
Она вполне могла бы представить себе, как, выйдя за дверь, сразу же наткнется в коридоре на мать, распекающую кого-нибудь из младших сестренок за игры в прятки со слугами. Она явственно видела своего отца в одном из многочисленных кабинетов дома: вместе с параглезом занятого изучением торговых карт или обсуждением последних дипломатических новостей, доставленных из Галвейгии, Вархииса или Стрифии. Она мечтала о том, как вот-вот возьмет в руку рожок для вызова слуг и прикажет повару прислать ей мяса с кровью и без специй и блюдо с горькими травами к нему.
Однако, приподнявшись, она увидела только Ри, свернувшегося в спальном мешке возле двери. Он еще спал, и солнечный свет играл в его золотистых волосах. Кейт не помнила, как он вошел в ее комнату… Ри настоял на том, что должен проверить нижние этажи, прежде чем лечь. Кейт не могла понять, почему он не занял вторую половину ее постели. Однако — из чувства противоречия, что ли, — была рада тому, что он не сделал этого. Кейт не знала, каким образом сумела бы объяснить призракам, обитающим в ее памяти, почему делит с Сабиром свою постель в Доме Галвеев.
