Мари побелела и отступила назад, но Карл взял ее за плечи и придвинул обратно к кровавому хрусталю.
— Вы двое — идите! А мальчишку я оставлю как заложника — чтоб вы ненароком не смылись! — ехидно произнес шериф у них за спиной.
Луис начал было протестовать, но Карл с Мари уже прочли заклинание, и вся комната озарилась ярко-красным свечением. Когда же оно потухло: Карла с Мари уже не было на складе.
— Ну что, мальчик, хочешь посмотреть, как строят виселицу? — спросил у Луиса шериф.
Внутри хрусталя все было не так, как в зеркальном мире.
Судя по всему, хрустальная бабушка строила свой мирок по подобию рисунков на новогодних шарах. Легкая снежная дымка обволакивала расписные домики, снеговиков, разукрашенные гирляндами елочки…Все — идеалистически мило, но что-то настораживало Мари. И тут она поняла: вокруг, в отличие от внешнего убранства расписных шариков, не было ни одного веселого человечка. Хрустальная деревушка была пуста, и лишь посредине — на так называемой «главной» улице — по белому снегу виднелись алые пятна крови. Интуиция подсказывала Мари, что надо идти по ним, и вскоре они с Карлом оказались перед маленьким, розовым домиком, очень похожим на пряничный домик злой ведьмы из сказки.
Карл с Мари вошли в него, вполне ожидающие того, что вскоре их посадят в огромную пряничную печку за непослушание, но увы: внутри домика абсолютно ничего не было. Лишь белая и пустая комната, в углу которой, сжавшись клубочком, сидело весьма странное существо.
Это была крохотная, кругленькая старушка из головы которой росли два длинных кроличьих ушка. И Мари нисколько не удивилась, когда увидела, что ручки старушки тоже были скорее лапками, покрытыми густым белым мехом.
Хрустальная бабушка вся дрожала, а из-под лапок, прижимаемых ею к груди, текла кровь. Когда Мари и Карл подошли к ней, Хрустальная бабушка задрожала сильнее и начала плакать. Однако Мари вздохнула с облегчением: есть силы плакать, есть силы жить…Она присела возле бабушки и ласково протянула к ней руку:
— Пожалуйста, расскажите нам, что случилось! — спросила она.
Бабушка развела ручки и Мари увидела, что под ними весьма глубокая рана, выглядевшая так, будто ее нанесли острым мечом.
На счастье, Мари уже давно путешествовала, ее брат и Карл не раз бывали ранены, поэтому она достала из кармана пару волшебных трав и приложила их к ране. Через некоторое время они зажили.
Видимо, невероятное количество кроваво-красного цвета были лишь десятикратным, паническим увеличением происходящего на деле. Когда же маленький дух хрусталя оклемался, Мари еще раз повторила свой вопрос:
— Что произошло?
Ушки бабушки моментально прижались вниз, она снова задрожала, а потом начала тороторить про какого-то духа:
— Пробежал, пролетел, сделал больно, — плакала она, — Большой злой дух, сильный-сильный! Он только пробудился, очень торопился, а я мешала…
— Он ранил вас только потому, что вы мешали? — спросила Мари, — Но в чем?
— Я — слабый хрустальный дух, этот же осматривал свои владения, устранял недостойных…
— Устранял…сильный дух…владения, — задумчиво пробормотала Мари, и вдруг, резко встав, обратилась к Карлу, — Нам пора иди!
Тот не заставил себя ждать, и они вышли из пряничного домика, оставив хрустальную бабушку все еще плачущей, но уже здоровой. Последнему свидетельствовало то, что на рисованных улицах снова стали прыгать и веселиться розовощекие жители хрустального мира.
Но когда Мари с Карлом вернулись в мир реальный, их встречали куда менее радостно.
— Явились! — рявкнул шериф, — А я уже было собрался допрашивать мальчишку о том, как пойти за вами!
Луис, сидящий в углу, кивнул:
— Я говорил вам раз сто, что не знаю!
— Молчи, щенок! — грубо ответил шериф и снова обратился к Мари с Карлом, — Вы прекрасно справились с работой! Наши шары сверкают ярче, чем раньше!
И только тут Мари заметила, что весь хрустальный склад будто наполнен северным сиянием, однако, голос шерифа вернул ее к реальности:
— Пойдемте. На улице все вас давно ждут!
— О, не стоит нас благодарить! — засмущалась Мари.
— А мы и не будем, — глаза шерифа сверкнули, — Мы хотим вас повесить, так как вы уже слишком много знаете…
Мари побледнела и мысленно прокляла всю деревушку, но Карл не растерялся. Он молниеносно схватил какую-то коробку со склада и швырнул ее в голову шерифу. Тот вырубился и упал на пол.
— Молодец, Карл! — воскликнул Луис, вскакивая на ноги, — И почему я не догадался этого сделать?
Но рассуждать было некогда: надо было бежать, и как можно быстрее.
Карл схватил Мари с Луисом за руки, и они опрометью бросились из амбара.
Но увы: у выхода их ждали два огромных снежных гиганта, предусмотрительно поставленных туда добрым шерифом. Через минут 10 тщетных боев, Мари, Карл и Луис, зола которого промокла в снегу и стала недееспособной, оказались связанными на большом помосте в центре деревушки, предназначенном явно не для новогодних плясок. Шериф, словно хищный зверь, расхаживал вокруг них и потирал лысую голову. Из его виска текла струйка крови.
— Горожане! — обратился шериф к собравшемся на площади, — Эти чужаки пришли сюда непрошенными, вызнали наши тайны и покушались на жизнь вашего шерифа!
Карл поднял глаза к небу с таким выражением, будто явно считал, что на такого твердолобого типа не грех покуситься.
Между тем, шериф продолжал:
— Так чего же они заслуживают после этого!?
— Казни! — воскликнула толпа таким голосом, словно они всего лишь хотели зажечь гирлянду на елке, а не повесить троих ни в чем неповинных людей.
Но тут, среди всего шума и гама, послышался тоненький старушечий голосок:
— Подождите! Выслушайте меня! — это кричала Инвер, пожалуй, единственная, кого можно было назвать нормальной в этом снежном аду.
— До чего мы докатились! — укоризненно воскликнула она, — Хотите повесить этих ни в чем не виноватых ребяток!
— Ну прям мои мысли читает, — брякнул Луис себе под нос.
— Посмотрите на них: они же ничего вам не сделали! — продолжала Инвер.
— Но они чужаки! — крикнул ей кто-то из толпы.
— И они расскажут всем наш секрет! А так с нами никто не будет торговать! — послышался другой голос.
— Ах, зайчики, — вздохнула миссис Инвер, — Никто и так не будет этого делать!
По толпе прокатился ропот непонимания.
— Думаете, кто-нибудь захочет ехать в место, где любому чужаку сразу рубят голову?
— А она права! — начала шептаться толпа.
— Стойте! — перебил шериф, почувствовавший, что настроение народа переходит не в то русло, — Они ведь чуть не убили хрустальную бабушку!
