— Да и мне, — сказал Борислав, — без души просто невмоготу.
Остальные согласно закивали.
— Думаю, времени немного, но мы успеем вернуться, ещё должен появиться предвестник, тогда точно будет известно.
Он засмеялся, и смех его был такой веселый, не обидный.
— Хорошо, я пригоню вам удачу и помогу, чем могу, только заступитесь за меня перед Ловелией. Я так устал гонять по миру один, может, хоть ненадолго кто-нибудь будет рядом со мной. Я её ни за что не обижу, ты меня знаешь, Клевенс.
— Да, Ветер Ветрович, знаю я тебя, хороший ты парень, только больно легкомысленный. Вдруг заморозишь её или наоборот — перегреется она в жарких странах, она ведь совсем юная девушка, а ты парень у нас больно быстрый.
Ветер засмеялся.
— Да я её пуще цветочка аленького беречь буду. Соглашайся, Лотта. Не обижу, но ты увидишь невиданное.
— Ты еще нас не спросил, — вдруг выступил Хи. — Она с нами приехала, и мы в ответе за нее. Чего это она с посторонними парнями по миру шастать будет?
— А вы ей кто — братья, сватья, женихи? — тоже стал в позу Ветер — Вы невест себе ищете, а она вам только как помощница нужна. Не как на любимую девушку вы на неё смотрите, я — то вижу. Может, она со мной счастье найдет, почему вы только о себе думаете? Сказал ведь — не обижу, а слово моё верное, неизменное. Соглашайся, Лотта. Я завтра утром прилечу за тобой. Сейчас полечу, пригоню удачу одним путникам, иначе они погибнут, замёрзнут в пути. А как солнце встанет, прилечу за тобой. У тебя на размышления вся ночь.
И растаял так же быстро, как и появился. В гостиной стояла невероятная тишина. Только запах трав и тайны остался. Приходить в себя от произошедшего публика начала только минут через пять.
— Лотта, мы, конечно, не можем тебе приказывать, ты сама себе хозяйка, но я бы не советовал такой молодой девушке встревать в эту авантюру и отправляться неизвестно куда с совершенно неизвестным мужчиной, — как-то очень сердито и царственно произнес Хи.
— И он очень ветреный, я ему не доверяю, — добавил Ха.
Вот себе они, значит, доверяют, и с ними путешествовать — это не авантюра, а с Ветром, значит, авантюра. И мне, как любой девушке, в противовес запрету сразу захотелось сделать обратное. Вот поеду, и всё. Но я посмотрела на остальных и вдруг услышала голос, который никто не слышал уже много дней. Это из своего угла говорил Собиратель грехов.
— Лотта, я десять лет странствую по свету, и много раз Ветер удачи спасал меня от беды. Поверь, он не обидит, он самый добрый из Ветровичей, да и подумай, каково тебе потом будет понимать, что упустила шанс увидеть свет. Может, всю жизнь жалеть будешь.
— Ловелия, я тоже могу поручиться за Ветра, давно его знаю, с тех пор, как поселилась в этом доме. Он ветреный, но заботливый, ты не пропадешь. И он точно тебя не обидит, я вижу. Таким серьезным он ещё ни разу мне не показывался, всё как пацан шаловливый.
— А я бы полетела, — вдруг сказала Предназначенная. — Что ты теряешь? Мы все равно сидим, стулья от пыли протираем, ждем своей участи. Если не захочешь, так я за тебя слетать могу, интересно ведь.
Я знала, что в ней что-то неуёмное живет, но чтобы так в авантюру на ровном месте с головой броситься — не ожидала, я — то хоть привыкшая к жизни в лесу да чистом поле, а она домашняя девочка — и туда же.
— Я пошла спать, утро вечера мудреней, у меня есть время подумать. Клевенс, вы без меня справитесь, если что?
— Справимся, Лотта, думай о себе, — она улыбалась.
Принцы смотрели с осуждением и явно были обижены. И чего дуться, я же их не бросаю совсем, ну полетаю немного, свет посмотрю, если, конечно, надумаю летать. Ну кого я обманываю? Думать, мол, я до утра буду — уже всё решила. Если впереди дорога, меня не остановить.
Утром я уже была готова и сложила свои нехитрые пожитки в небольшую сумочку. Вот с тёплой одеждой у меня плоховато, плащ на большие холода не совсем рассчитан.
Вышла на крыльцо и увидела небольшие чудесные расписные сани, запряженные удивительными конями. Кони-то были крылатые. Не белые, а какие-то бело-голубые с золотистыми длинными гривами, которые развевались сами собой.
Как только я появилась на пороге, Ветер выскочил из саней, схватил что-то и бросился ко мне. В руках он держал чудесную шубу и меховую муфту.
— Это тебе. Чтобы не мерзла, — улыбалась мне эта довольная и нагловатая личность.
— Спасибо, — и царственным движением (как мне казалось) я позволила накинуть на меня белоснежную песцовую шубку.
— Да, чуть шапочку не забыл, — добавил ветер и бросился доставать её из саней. — Не хочу, чтобы ты замёрзла, пока будем летать над снегами.
Я реально растеклась в мыслях и ощущениях. За мной ещё ни один мужчина так не ухаживал, да и вообще, если честно, не ухаживал. Никто из мужчин так не заботился, не думал о моем удобстве, не дарил украшения и шубы. А это, оказывается, приятно. Тут кольнула мысль о том, как я неблагодарна в своих мыслях по отношению к принцам. Они совсем не жадные и, если бы было что подарить, обязательно бы подарили. Они согревали меня в холодные зимы, и эта странная история, которую я помню очень смутно, произошедшая до встречи с Бабой Ягой: какие-то девицы, лес, костёр, круг. Не помню, а почему — не пойму. Но почему я стала сравнивать их с Ветром? Вероятно, потому, что они никогда не видели во мне девушку. Вернее, девушку, достойную внимания не как друг, попутчик, человек, который указывает дорогу, но девушку, которая нравится. Никогда в их глазах я не видела восхищения, которое сияло в глазах Ветра, желания поймать мой взгляд, украдкой коснуться руки. Стало приятно и обидно одновременно. И почему девушкам всегда что-то не так?
Я села в сани, одетая, как королева, и довольная, как сто слонов, которых, конечно, не видела, но слышала, что огромные. Кисленькое что-нибудь бы пожевать, чтобы не улыбаться так глупо.
Нас провожали все обитатели постоялого двора, кроме Собирателя грехов. Все, кроме принцев, улыбались, а они стояли, как в воду опущенные, и выглядели как люди, у которых произошло крушение основных жизненных понятий. Было ясно, что они не могут поверить в то, что я могу кому-то приглянуться, особенно такому лихому парню, как Ветер.
«Вот и хорошо, пусть удивляются», — пронеслось в голове. А другая мысль была: «Жалко, что расстраиваются, не обижайтесь, я к вам очень хорошо отношусь».
Ветер усадил меня, потом вскочил в сани, махнул рукой, и кони рванули вперед с необыкновенной скоростью. Сначала они бежали по земле, а потом как-то без видимых усилий поднялись в воздух и понесли нас. Я от страха схватилась за Ветра, а он приобнял меня одной рукой за плечи шепнул на ухо:
