— Оставьте нас, — приказала она двоим подземельцам. — И пусть под страхом смерти никто не смеет нас тревожить, пока я не позову вас. — Гномы послушно затопали прочь, а королева-колдунья закрыла дверь и повернула ключ.
— Как вы себя чувствуете, мой повелитель? — спросила она. — Ваш ночной припадок еще не наступал или так необычно быстро кончился? Почему вы не привязаны? Кто эти чужеземцы? И не они ли разбили кресло, единственное ваше спасение?
Принца Рилиана колотила дрожь. И неудивительно — легко ли так скоро освободиться от чар, которые держали его в неволе десять лет!
— Госпожа моя, я более не нуждаюсь в этом кресле — с усилием проговорил он. — И вам, несомненно, отрадно будет услышать, что сковывавшие меня чары, о которых вы столько раз сокрушались, ныне разбиты навсегда. Очевидно, ваше высочество пыталось рассеять их не вполне верным способом. Эти пришельцы, мои друзья, освободили меня. Ныне я в здравом уме и могу сказать вам вот что: прежде всего, что касается намерений вашего высочества поставить меня во главе армии подземельцев, чтобы ворваться в Надземье и там, истребив законных властителей народа, который не сделал мне ничего дурного, взойти на чужой трон, стать кровожадным тираном-иноземцем — так вот, этот замысел ныне видится мне гнусным злодейством. И еще: Я Рилиан, единственный сын короля Нарнии Каспиана Десятого, прозванного Каспианом Мореходом. Это значит, госпожа моя, что моя цель и мой долг — без промедления отбыть в пределы отечества. Соизвольте предоставить мне и моим друзьям надежную охрану и проводников, дабы мы могли покинуть ваши мрачные владения.
Без единого слова колдунья мягко пересекла комнату, не отрывая глаз от принца. Подойдя к небольшому ящичку у камина, она открыла его, достала горсть зеленого порошка и бросила его в огонь. Огонь вспыхнул ярче, и комнату заполнил приторный усыпляющий запах. Он становился все сильнее и мешал сосредоточиться. Тем временем колдунья взяла инструмент, похожий на мандолину, и начала играть такую монотонную мелодию, что через несколько минут ее уже никто не замечал. Но чем незаметнее становились звуки, тем глубже проникали они в голову, кровь и путали мысли. Поиграв немного — а запах все усиливался — королева заговорила спокойным сладким голоском.
— Нарния? — переспросила она. — Нарния? Мне доводилось слышать это слово, когда ваше высочество были в припадке. Милый принц, как вы больны. Нет такой страны — Нарнии.
— Нет, есть, мадам, — возразил Лужехмур. — Есть. Я там прожил всю жизнь.
— Вот как, — вздохнула королева. — Умоляю вас, расскажите, где же находится эта страна?
— Наверху, — решительно начал Лужехмур, указывая пальцем на потолок. — Я… я точно не знаю, где.
— Как это наверху? — колдунья мелодично рассмеялась. — В камнях, в балках, что ли?
— Нет, — Лужехмур с трудом глотнул воздух, — она в Надземье.
— А что такое это Надземье? И где оно находится?
— Слушайте, бросьте дурить, — сказал Ерш, упорно борясь с колдовским запахом и музыкой. — Будто сами не знаете! Оно наверху, там, откуда видно небо, солнце и звезды. Да вы же и сами там бывали. Где, по-вашему, мы с вами встречались раньше?
— Помилуйте, мой юный друг! — королева рассмеялась самым очаровательным смехом. — Я не помню о такой встрече. Мы нередко встречаем друзей в разных местах, когда видим сны. Но ведь сны у всех разные. К чему же спрашивать, помнят ли их другие?
— Госпожа моя, — сурово вступил принц, — я уже поведал вашему высочеству, что я сын короля Нарнии.
— И пребывайте им далее, милый друг, — сказала королева таким тоном, словно утешала младенца, — пребывайте королем многих чудных мест, что мерещатся вам в болезни.
— Мы тоже там бывали, — вставила Джил. — Она сердилась, потому что чувствовала растущее с каждой минутой действие чар. Впрочем, само это чувство доказывало, что волшебство не вполне еще овладело девочкой.
— И ты — королева Нарнии? Не сомневаюсь, моя милочка, — сказала колдунья все тем же покровительственно-насмешливым голосом.
— Вовсе нет, — Джил топнула ногой. — Мы пришли из другого мира.
— Эта игра еще забавней! — Где же этот другой мир, душечка? Что за корабли и колесницы ходят между вашим миром и нашим?
Конечно, многое промелькнуло в тот момент в голове Джил: и Экспериментальная школа, и Адела Пеннифазер, и ее собственный дом, и машины и радиоприемники, и кино, и самолеты. Но все это казалось далеким и тусклым. (Динь-динь-динь, — пели струны под пальцами колдуньи). Джил так и не смогла вспомнить, как называлось то, что ей мерещилось. И на этот раз ей не пришло в голову, что на нее действуют чары, потому что они достигли своей полной силы. Ведь чем больше вы околдованы, тем меньше это чувствуете.
— Нет, — сказала девочка с облегчением, — никакого другого мира не существует. Наверное, он мне приснился.
— Да. Он действительно приснился тебе, — согласилась королева, перебирая струны.
— Приснился, — откликнулась Джил.
— Такого мира никогда не было, — сказала колдунья.
— Не было, — сказали Джил и Ерш, — никогда не было.
— Нет никакого мира, кроме моего, — сказала колдунья.
— Нет никакого мира, кроме вашего, — сказали дети.
Лишь один Лужехмур упорно не сдавался. «Не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он, переводя дыхание. — Тренькайте на своей скрипочке, пока у вас пальцы не отсохнут, но я все равно не забуду свою Нарнию и остальное Надземье. Не удивлюсь, если мы никогда больше его не увидим. Может быть, вы его истребили и покрыли мраком, как ваш собственный мир. Вполне вероятно. И все-таки я там был. Я видел небо, полное звезд. Я видел, как солнце поднимается утром из-за моря, а вечером опускается за горы. И я видел полуденное солнце, такое яркое, что на него трудно было смотреть.
От этих слов остальные трое будто очнулись. Они глубоко вздохнули и взглянули друг на друга.
— Конечно же! — вскричал принц. — Конечно! Да благословит тебя Аслан, доблестный квакль! Мы все были, как во сне, эти несколько минут. Как могли мы забыть Нарнию? Все мы видели солнце.
— Еще бы! — поддержал его Ерш. — Отлично, Лужехмур! Ты из нас самый сообразительный.
И тут вступил голос колдуньи. Она ворковала, словно горлица на высоком вязе в старом саду, на исходе сонного летнего дня.
— Что это за солнце, о котором вы все твердите? Что значит это слово?
— Кое-что значит, — заявил Ерш, — будьте уверены.
— Вы можете мне сказать, на что оно похоже? — спросила колдунья. А струны все издавали свое динь-динь-динь…
— Если угодно вашей милости, — холодно и вежливо ответил принц. — Видите вон ту лампу? Она круглая, желтая, освещает всю комнату, свисая с потолка. То, что мы именуем солнцем, похоже на эту лампу, только гораздо больше и ярче. Оно дает свет всему Надземью и висит в небе.
