Ночь прожила, как в бреду. Когда утром протерла глаза, смертельно хотелось есть, саднило в горле, все чесалось. Тронула языком десны, не понимая еще, что не так. Уперлась в короткие мелкие зубки, только-только проклюнувшиеся как у младенца или у ящерицы. На коже рук не было ни единого волоска, ногти выросли почти на сантиметр. С испугом потрогала голову. Очень похоже на наждачную бумагу. Оказалось что она только начать линять, непосредственно всей кожей тела. Втянула с шумом или всхлипом воздух. Села. Осмотрелась по сторонам. В разных углах зала валялись грязные худые уроды с торчащими ушами, Лику передернуло от отвращения. Как же она сейчас сама выглядит? Пошла в раздевалку к зеркалу.
Так, похудела килограмм на пятнадцать, как минимум, лицо заострилось, врезались скулы, слабый почти прозрачный ежик волос, похоже серебристого цвета. Рот побоялась даже открывать, лишь прошлась языком по маленькому выступу на деснах. Кузнечик ушастый.
Вернулась в зал. Поняла, что валяющиеся по углам парни лежат без сознания, многие были в крови, пахло рвотой. Лике снова стало плохо. Она выбежала наружу. Ноги не слушались и заплетались.
Очень хотелось есть. Пошла в столовую, но там никого не было. Есть все равно хотелось, и она лысым привидением, стала шататься по коридорам, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркалах. С лица исчезли брови и ресницы, губы потрескались, и теперь с них сходила кожа. Она напоминала сама себе ходячий, полуразложившийся и поэтому совсем больной труп.
У ректората она неожиданно наткнулась на троих: ректора, отца Роне и незнакомого смуглого худого мужчину, совсем не восточного типа. Немец, пожалуй, решила Мышка, сворачивая за угол, что бы ее случайно не заметили.
Ректор что-то выговаривал Роне.
— Вы сами виноваты, не рассчитали, не учли, не сделали привязку, не приняли во внимание аллельные влияния. — Лика с трудом улавливала общий смысл сказанного. Выходило, что все кругом виноваты в тех показателях, которые выдала их группа. Трансформация или реструктуризация успешно началась у всех. У двоих даже закончилась, отсева не было — это нонсенс. А они-то надеялись человек десять выкинуть. Теперь им писать отчеты в Альвэ и на Мару.
— Ничего страшного, — прервал излияния ректора отец Роне, — сошлемся на непредсказуемость влияний планеты. Может быть, все дело в полях, наследии Падшего. Лика навострила ушки, что за бред? — Эта местность вообще, довольно необычна, возможно, все дело в специфической природной радиации, если кого-то не устраивают показатели, пусть выделят гранты на дополнительные исследования по этому вопросу. А студентов всегда можно перевести в метрополию, после распределения там от них уже через месяц и костей не найдут.
Лику за углом снова скрутило от боли. Она свернулась калачиком за углом и на некоторое время выпала в осадок, вообще ничего не замечала и не видела. Через несколько минут Мышка справилась с болью, это похоже были спазмы голодного желудка, ему очень есть хочется. Снова прислушалась к разговаривающим. Теперь в разговор вступил незнакомец. Он громко возмущался.
— У меня лимит, мне нужно хоть кого-то для отчета включить в контракт. Ректор смотрел на Роне с неопределенной усмешкой. Наконец после непродолжительного молчания незнакомцу ответил Роне.
— Все равно из гнезд или кланов вам никого не дадут. Поговорите с Кер, ей то терять все равно не чего. Шлоз, девочка очень любопытная и силовая, как раз для вашей структуры. — Лика заинтересовалась, уши сами прижались к голове, как у зверька. Потрогала языком зубы, неужели уже подросли. Вжалась в стену. Поняла, что слишком многое услышала, быстро побежала в низ. В раздевалке вытащила часы. Без пятнадцати восемь, а завтрак по расписанию в десять.
Ректор был недоволен сложившейся ситуацией. Будучи деканом факультета, весьма уважаемого в академии Мары, он счел его назначение в эту дыру ссылкой. Если бы не внезапная поддержка лорда Ро Нела, он бы просто не знал, что делать и, скорее всего, никогда бы не принял это назначение. Кому он перебежал дорогу, было не понятно, на его место посадили его же помощника. Пока никаких других кадровых перестановок сделано не было. Лорд Аш Рер конкретно, и в личной беседе объяснил ему полномочия и основные задачи вновь открываемого учебного заведения. Во-первых, это формирование кадров для службы Лорду Аш Реру из местных представителей гнезд и кланов. Во-вторых, политическая и стратегическая рекогносцировка на месте. Затем, добыча и изучение артефактов, оставшихся от Падшего и в далекой перспективе — получение официального статуса Академии Лейды, как формального представителя Кольца миров. Наследие Падшего до сих пор не воспринималось вновь назначенным ректором серьезно, он не верил, что за сто тысяч лет от этого наследия могло что-то сохраниться. Оставалось готовить кадры для лорда Аш Рера. Что говорить, почетная обязанность для такого опытного наставника молодежи, как Илларий Гаэнтальский. Совет владетелей Кольца под нажимом лорда владетеля Мары предоставил денежные средства.
Илларию Гаэнтальскому, темному эльфу из дома звезды Запада это даже показалось почетным, в начале. Но контингент студентов заметно испортил настроение. Он глубоко вздохнул. С чем связана такая высокая работоспособность отобранного материала, полка не ясно. Девчонка его совсем не заботила. Забавный зверек, не более. Наверняка корни из местного клана, кто их разберет. Мясо, подумал он с отвращением, пока шел по коридору.
Лика стояла на лестничном пролете между первым и вторым этажами. Прятаться было уже глупо. Сама не понимала, почему так легко относится к своей внешности, впору локти грызть. Илларий остановился, недовольно разглядывая девушку. Это даже не зверек, а просто уродина. Разве может, например, эльфийка, даже после реструктуризации так безобразно выглядеть. Большая голова с малюсеньким, чуть заметным ежиком волос, огромные уши, крупные, хоть и пропорциональные черты лица. Никаких следов утонченности, во всей фигуре какая- то громоздкость. Ее слишком много. Штаны, куртка с напуском, в такой одежде она кажется еще больше. Широкие плечи вразлет, глубоко посаженные, хоть и не маленькие глаза. Чеканный, как на монете профиль. Стоп. С чего это он взял? Девчонка грустно смотрит в окно, ну нельзя же повернуть только по тому, что она стоит у него на дороге.
— Доброе утро, кажется, Кер?
— Доброе утро, господин ректор.
— К сожалению мы уже знакомы с вами. Вы поступили очень плохо, поймите это. — Театрально, с некоторой долей брезгливости, продекламировал, нахмуря брови ректор.
— Да, господин ректор, постараюсь так больше не делать, — с невинными, честными глазами, соврала Хейлин.
