– Это шлем?
– А ты бы хотел увидеть голову? – удивился Карочей.
– Нет, зачем же, – спохватился Трасик, дрожащими руками притрагиваясь к отливающему синевой металлу. – Да здесь кровь.
– Так ведь с трупа сняли, – хмыкнул скиф.
– А Сидраг?
– Вон его оберег, – кивнул Карочей. – Узнал, надеюсь. Не испачкай руки. Кровищи в твоем братичаде было, что в том быке.
– А остальные? – спросил Трасик, с ужасом глядя на трофеи.
– Всех положили, – поморщился Карочей. – Я половину своих хазар потерял. Жуткое было дело. Усадьбу купца Никсини спалили дотла.
– Той усадьбе уже сто лет, – утешил скифа Трасик и, обернувшись к дверям, крикнул: – Бодря, убери все это с глаз.
Приказный со всех ног бросился выполнять приказ князя. Второпях он едва не унес кувшин с вином, но, к счастью, Карочей вовремя вмешался.
– С Гийомом пил? – кивнул на кубки ган.
– Да, – не стал отпираться Трасик.
– Догадываюсь, что он тебе предлагал, – криво усмехнулся Карочей.
– Теперь это уже неважно, – с облегчением вздохнул Трасик.
Для князя ободритов все это действительно уже не имело значения, ибо жить ему оставалось всего ничего. А для гана Гийом Сакс был опасен. Он единственный, пожалуй, если не считать рабби Зиновия, мог бы открыть глаза и Людовику, и Ицхаку Жучину на предательство Карочея. Предательство, естественно, вынужденное, но вряд ли сильные мира сего станут принимать в расчет оправдания провинившегося скифа. Эти двое, рабби и граф, сейчас представляли главную опасность для Карочея. Ни тот, ни другой не должны были дожить до Божьего суда.
– Кстати, когда и где он состоится?
– Завтра утром, в священной роще Велеса, – спокойно отозвался князь Трасик.
– А где находится эта роща?
– В трех верстах от городского вала.
Следовательно, на все про все у Карочея оставалось менее суток. Слегка смущало его то обстоятельство, что смерть рабби Зиновия может осложнить его расчеты с агентами рахдонита в Хазарии, но, пораскинув умом, он пришел к выводу, что это дело можно уладить. В конце концов, наследники иудея вряд ли рискнут оспаривать распоряжение почтенного старца, да еще предъявленное близким к Ицхаку Жучину человеком.
Прежде всего Карочею следовало выспаться, дабы не натворить глупостей от усталости, а уж потом приступать к решительным действиям. Сон гана не был, однако, продолжительным, во всяком случае так ему показалось. Присутствие же в ложнице Гийома Сакса и вовсе поставило его в тупик. Впрочем, он быстро сообразил, что находится сейчас в чужом доме, а его хазары настолько вымотались за ночь, что пока не способны оказать помощь хозяину, попавшему в неприятную ситуацию.
– Ты оказался куда более ловким человеком, ган, чем я полагал. Но вряд ли эта ловкость пойдет тебе на пользу.
Граф Гийом сидел у дверей на лавке, расписанной сказочными птицами, и с интересом разглядывал кривой меч Карочея. Ган зевнул и потянулся на ложе. Вставать он пока не торопился. Для начала следовало узнать, с чем пришел незваный гость.
– А что ты, собственно, имеешь в виду, граф?
– Смерти княжича Сидрага, да еще накануне Божьего суда, тебе не простят, – спокойно сказал Гийом. – Думаю, князь Свентислав скоро потребует у князя Трасика твоей выдачи.
– Время у меня еще есть, – равнодушно отозвался Карочей. – Вряд ли князья станут поднимать шум до завтрашнего суда. Это им не выгодно. Да и не в чем им меня обвинять.
– То есть как это не в чем? – возмутился Гийом. – Погибли восемьдесят человек, по меньшей мере.
– И убил их я с двадцатью хазарами? – криво усмехнулся Карочей. – Не смеши, граф, в это никто не поверит.
– А как ты оказался в усадьбе купца Никсини?
– Да очень просто: по просьбе рабби Зиновия я отвозил княжичу Сидрагу довольно приличную сумму денег.
– И рабби это подтвердит?
– Разумеется. Кто может помешать этому пауку ссужать деньгами варяжских князей под приличный процент? Но мне не повезло, я оказался в усадьбе как раз в тот момент, когда на нее напали викинги. В результате я потерял половину своих людей и чудом вырвался из кровавой заварушки.
– Не забыв прихватить с собой рогатый шлем боготура Осташа и оберег княжича Сидрага?
– Что мне подвернулось под руку, то я и прихватил, – пожал плечами Карочей. – Прими мои сожаления, граф Гийом, но с крещением князя Трасика вам придется подождать.
– Рахдониты обещали не вмешиваться в наши дела, – прищурился Гийом в сторону гана.
– Нашел кому верить, – засмеялся Карочей. – Купец всегда ищет выгоду. Рабби Зиновий очень умный человек. Оказав услугу князю Трасику, он прибрал к рукам порт Микельбор.
– И ты ему в этом помог.
– Я в этой игре всего лишь пешка, а тебя рабби выставит полным дураком в глазах Людовика Тевтона. Ибо что там ни говори, ты проспал удар в самом уязвимом месте. Тебе следовало оберегать княжича Сидрага, как зеницу ока. Будь он жив, князь Трасик никогда бы не ступил ногой на Калинов мост. А ты мало того что не уберег Сидрага, так еще и погубил старого и надежного друга Каролингов в Волыни, кудесника Гордона. Видел перстень на указательном пальце Трасика? Его подарил князю я, а точнее рабби Зиновий. Надеюсь, ты догадался, что было в этом перстне?
Худое костлявое лицо Сакса оставалось невозмутимым, бледным и невыразительным, зато его устремленные на Карочея глаза горели хищным желтоватым огнем. Кривой меч гана подрагивал в его руках очень выразительно. Карочей на всякий случай нащупал рукоять лежащего в изголовье кинжала и одарил графа ослепительной улыбкой.
– Ничего еще не потеряно, Гийом. Тебе надо всего лишь устранить одного человека, чтобы поражение обернулось победой.
– Кого ты имеешь в виду?
– Рабби Зиновий держит князя Трасика за горло железной рукой, но это не тот человек, который станет делиться добытыми тайнами с другими, да еще бесплатно. Ты меня понимаешь?
– Есть еще один человек, который многое знает.
– И этого человека ты собрался убрать с помощью тех людей, что сейчас сопят за моей дверью? Кстати, сколько их?
– Четверо. Но это очень опытные люди, – криво усмехнулся Сакс.
– Шестерых, пожалуй, хватит, – прикинул в уме Карочей.
– Для чего хватит?
– Я задолжал рабби Зиновию очень крупную сумму, граф Гийом. Моя расписка лежит у него в сундуке. И я очень бы хотел получить ее обратно.
– И тебе не жалко единоверца? – укоризненно покачал головой Гийом.
– Я такой же иудей, граф, как ты христианин. Так мы идем в гости к рабби?
– У него большая охрана?
– Десять человек. Рабби они преданы всей душою. Есть еще пять-шесть рабов, но эти вряд ли окажут сопротивление.
– А золото, ган?
