То, что очень широкие, в пол-локтя и более, кожаные ремни, охватывающие мой торс, руки и ноги, удерживали меня в лежачем положении на каком-то здоровенном камне, неприятно напоминающем жертвенник, было уже сущей мелочью. Такой же, как полное отсутствие одежды.
Безделица. Мелкий штришок на общем тошнотно-омерзительном фоне.
Клянусь душой и жизнью, как же погано!
— Здравствуй, Рин Бродяга.
Знакомый голос. Я скосил к его источнику глаза (голову мою удерживал в неподвижности отдельный ремень).
— Боюсь, что не испытываю желания пожелать здоровья и вам, те-арр.
Сейвел усмехнулся.
— Значит, изображать гордое молчание не хочешь? Разумно.
— Конечно, разумно. Только в разговоре я могу выяснить, почему вынужден испытывать на себе последствия вашей недальновидности.
Те-арр не стал размениваться на слова. Короткий знак кому-то вне поля зрения, и у меня аж в глазах почернело от боли. Вопль я, кажется, смог удержать, а вот удалось ли мне не издать стона или тихого хрипа — не поручусь. Слух отказал.
— Советую быть повежливее и не использовать оскорбления, даже завуалированные, — сообщил Сейвел скучным тоном, когда я более-менее пришёл в себя после преподанного урока. — Бродягам не позволено безнаказанно плевать на честь те-арра.
"Хороша честь, если её может запятнать такая малость!" Но оглашать своё мнение вслух я не стал. Не видел смысла.
Молчание также оказалось ошибкой. Новый жест Сейвела — и я получил ещё один урок на тему послушания. Показавшийся мне более долгим, хотя вряд ли он был таковым на самом деле.
— Кажется, ты хотел что-то сказать?
— Те-арр, — сквозь стиснутые зубы, — может услышать от меня что угодно.
— А будет ли это правдой, Бродяга?
— Если те-арру угодно услышать именно её, да, те-арр.
— Не переборщи с сарказмом.
— Те-арр, я стараюсь, те-арр!
На лицо Сейвела набежало легчайшее облачко неудовольствия. Похоже, я опять вёл себя не так, как он того ждал.
Какая жалость, право слово!
"Но ведь ты не слышишь в моём голосе издёвки, не так ли?"
— Мой подарок сломал ты?
— Те-арр, нет, те-арр! Я окружил ваш подарок защитой, которая отслеживала моё состояние и при утрате мною сознания должна была стереть магические структуры фибулы, те-арр!
— Зачем?
— Те-арр, я не мог позволить, чтобы вашим подарком воспользовались в корыстных целях третьи лица, те-арр!
Сейвел обернулся к какому-то типу в плаще, скрывающему лицо под глубоко надвинутым капюшоном.
— Неужели он говорит так искренне, как мне кажется?
— Я тоже не чувствую фальши, господин.
— Ну-ну. — И снова в мой адрес:
— В каком из Высоких кланов ты прошёл обучение?
— Те-арр, я никогда не состоял ни в одном Высоком клане, те-арр!
— Вот как… почему?
— Те-арр, от меня потребовали бы больше, чем я готов дать, те-арр!
— Тогда каким образом ты приобрёл печать Мрака?
— Те-арр, благодаря случаю и огромным усилиям, те-арр!
— А подробнее?
— Те-арр, я был атакован умирающей вампиршей. Но смог убить её и изменить ход инициации так, чтобы не утратить ни жизни, ни свободы воли, те-арр!
— То есть ты действительно вольный маг, не связанный никакими обязательствами?
— Те-арр, нет, те-арр! В настоящий момент я связан договором попутчиков, заключённым между мною и женщиной хилла по имени Владислава, а также договором обмена опытом, заключённым мною и человеческим магом Айсом Молнией, те-арр!
— Этот энтузиазм начинает меня утомлять, — пробормотал Сейвел. — Значит, хилла… что ты знаешь о ней, Бродяга?
— Те-арр, чуть более чем за сутки до того, как достичь Зубца, я был атакован на тракте охотниками за рабами. Когда я убил их, выяснилось, что они держали в плену хилла. Будучи освобождена мной из заклятых пут, она пожелала странствовать под моей защитой. Затем, когда мы остановились на ночлег, её хотела пленить наёмная команда Дарвана Ореха. Я не позволил им это сделать. В обмен на жизнь и свободу Дарван Орех сообщил мне, что был со своими товарищами нанят одним из сородичей Владиславы в Эббалке. Разыскав трактир "Крылатый меч" и нанимателя, я попытался выяснить у него, что ему нужно от Владиславы, но не преуспел. Это всё, те-арр! Желаете узнать подробности, те-арр?
По мере моего монолога Сейвел всё больше кривился. Я отвечал честно, достаточно полно, не пытаясь утаить важных деталей происходящего, и даже — на армейский манер — уважительно. Но при этом допрашивающий наверняка чувствовал себя всё большим и большим идиотом.
Моё поведение в моём изложении тоже не выглядело особо разумным, но то было одной из целей, которые я преследовал, когда менял себя для этой вынужденной беседы.
— Беркут?
— Он по-прежнему совершенно открыт, господин, — старательно затирая любой намёк на чувство, сообщил тип в плаще с капюшоном — очевидно, ручной менталист Сейвела.
— Ты можешь сказать, почему он так себя ведёт? Может, это маска? Фальшь-эго?
— Нет. Я не чувствую применения магии.
"Разумеется, не чувствуешь — потому что я фактически не могу её использовать! По вашей, между прочим, милости!"
— Бродяга, ты проходил подготовку актёра или аналогичную? Тебя готовили как шпиона?
— Те-арр, нет и нет, те-арр! Я не актёр и не шпион, те-арр!
"Да, я всего лишь друид-недоучка… но это знание будет для вас лишним".
— Тогда объясни, почему ты так легко откровенничаешь?
— Те-арр, потому что не хочу испытывать боль, те-арр!
Сейвела аж перекосило.
— Что ты будешь делать, если тебя освободят, Бродяга?
— Те-арр, продолжу странствия в поисках новых знаний и новой магии, те-арр!
— А что ты скажешь, если я предложу тебе новые знания и новую магию в обмен на службу?
— Те-арр, я соглашусь, те-арр!
— И не попытаешься ускользнуть от исполнения принесённых клятв? Не затаишь зло, не замыслишь предательство?
— Те-арр, нет, те-арр! Нарушения клятв плохо сказываются на способностях магов, те-арр!
— Беркут?
— Мне по должности следует подозревать подвох даже там, где его нет. Мне не нравится этот тип, господин. Я бы на вашем месте просто перерезал ему глотку и сжёг тело.
— Как, Бродяга, хочешь умереть?
— Те-арр, нет, те-арр!
— Тогда принеси вассальную клятву. Знаешь текст?
— Те-арр, я помню тексты разных вассальных клятв, но не знаю, как именно клянутся вассалы в Черноречье, те-арр!
— Ничего, Беркут подскажет правильные слова.
Сковавшая меня Сила отступила, позволяя вздохнуть привольнее. Причинить серьёзные неприятности пленившим меня я бы не успел, но для того, чтобы клятва правильно легла на мою магию и мою душу, должно было хватить даже такой, урезанной свободы.
