— Игнис! — выкрикнула Снежана, и с её палочки слетела небольшая молнийка и растворилась в воздухе.
— Игнис! — произнёс я, и с моей палочки слетела привычная сине-лиловая молния и долетела до громоотвода, поглотившись им.
— Отлично, Апион! А тебе, Снежана, надо практиковаться побольше! Запомните: нельзя недооценивать даже самое простое заклинание, применимое вовремя. Через три года я обучу вас техникам, усиливающим простые заклятия.
— Например, кидать по несколько огненных шаров подряд? — Я вспомнил одну из техник, наблюдаемых у Шакира.
— Именно так, Апион! Раз ты заговорил об огненных шарах, я продемонстрирую вам следующее заклятие — шаровой молнии. Игнис Орбис! — с жезла Громобоя слетел сине-лиловый электрический шар и ринулся в небеса.
— Игнис Орбис! — я повторил заклинание, и с моей палочки также слетела шаровая молния, последовав за молнией учителя.
— Невероятно! Ещё никому не удавалось запустить шаровую молнию с первого раза! — изумился Громобой.
Затем я молча направил палочку к громоотводу, и с неё слетел следующий электрический шарик.
— Болотные черти! — вытаращил глаза Громобой. — У тебя, Апион, великий талант к использованию невербальных заклятий! — Следующее заклятие — Щит Молний. Скутум Игнис!
— Скутум Игнис, — повторил я, взмахнув палочкой, и меня окружила непроницаемая сфера, состоящая из переливающихся синим и лиловым цветами молний, двигающихся с невероятной быстротой. Молнии, составляющие сферу, двигались так быстро, что сфера стала полупрозрачной, и в то же время очень плотной. Впервые увидев такую удивительную магию, я смотрел на свой щит как зачарованный.
— Человек, который видит щит молний в первый раз, может любоваться им часами. Но всё-таки, несмотря на красоту, это очень опасное заклятие! Оно наносит повреждение врагам в ближнем бою. Не стоит его недооценивать, мои студенты!
* * *
Следующим занятием была алхимия. Преподавателем оказалась волшебница в возрасте около тридцати пяти лет.
— Здравствуйте, студенты. Меня зовут Владана. Я буду преподавать у вас алхимию. За каждый эксперимент вы будете получать оценку по десятибалльной шкале. Все ваши оценки суммируются. Чтобы получить допуск к экзамену, который состоится этой зимой, надо будет иметь тысячу баллов.
Первым зельем, которое вы должны будете сварить, станет тинктура, известная как Противоядие Древних. Она снимает эффект множества ядов.
Возьмите высокогорный лютик, а также корень красного подмесника — иссушите и превратите в порошок. Затем возьмите сердце и печёнку гадюки, кальцинируете их и также обратите их в порошок. После этого бросайте оба порошка в пропорции один к одному в спиртовой раствор в колбу, поставьте на огонь и аккуратно помешивайте по часовой стрелке в течение минуты.
* * *
Через некоторое время Владана проверяла у студентов получившийся раствор.
— Какого цвета у тебя раствор, Снежана?
— Зелёного.
— Отлично. То самое Противоядие Древних. Десять баллов. А у тебя, Красномир?
— Лилового.
— Что же, неплохо. Хотя у тебя и не вышло Противоядие Древних, всё равно получился неплохой антидот. Семь баллов. А у тебя, Апион?
— Чёрного.
— Плохо! Очень плохо! Ноль баллов. Класс, ложись!
* * *
Мы со Снежаной подошёл к избе Ирвэна, стоящей в лесу. Она мало отличалась от большинства изб Мойрении — а также Гиперборея и Масхона. Над дверью висел коровий череп, как и над большинством входных дверей языческих домов. Только глазницы этого черепа горели зелёным огнём, как глазницы на навершиях некромантских посохов. Похоже, Ирвэн вложил в них фосфорный камень, намазанный зелёным краской.
Да уж, страсть к зрелищности у старика Ирвэна не отнять. И, будучи чужаком в этом мире, старик полюбил уединение. Хотя какой он старик? Только недавно перевалил за четвёртый десяток В том, что Ирвэн любил уединение, сомневаться не приходилось: на двери красовалась надпись на мойренском языке: «Всяк сюда входящий превратится в жабу». Правда, большинство селян не умело читать, поэтому к надписи прилагалась иллюстрация — череп с двумя костями, дрожащий человечек, стрелка в виде молнии, и жаба.
— Жди здесь, — сказал я Снежане и постучал в дверь.
— Ну кого там ещё демоны приволокли?! — раздражённо произнёс из-за двери голос Ирвэна на языке Мойрении, которым он уже овладел вполне сносно после штудирования тетрадей, которые я ему дал. — Если ты, крестьянская харя, не умеешь читать, смотри рисунок: войдёшь в мой дом — и превратишься в жабу!
— Открывай, Ирвэн, это я! — ответил я на вестландском языке.
Ирвэн отворил дверь и осмотрел меня:
— Апион! Почему ты обгорел? Почему твоя мантия так похожа на лохмотья? Дружище, у тебя что, в академии был пожар?
— Ты недалёк от истины! Мы проводили эксперименты по алхимии, и я, похоже, перегрел своё зелье — вот оно и бабахнуло. Похоже, я плохой алхимик. Не мог бы ты меня подтянуть?
— Помнишь, что я говорил в день битвы с Хаммоном?
— Ты сказал: «в тот день, когда я проиграю из-за алхимиков противника, можете смело отправлять меня обратно в ад!»
— Правильно! И клянусь! Боги, можете отправлять меня в ад, если я не сделаю из этого парня алхимика!
* * *
После одного из дополнительных занятий по алхимии с Ирвэном я вышел из его избы, держа за спиной руку. У входа ждала Снежана.
— Апион! Что с тобой?! Почему ты держишь руку за спиной.
— Да ничего особенного. Просто не хочу показывать.
— Почему?
— Ладно, смотри. Моя рука просто перевязана, — я показал девушке руку. — Когда доберёмся до академии, и я немного отдохну, то, думаю, что смогу подлечить её.
— А что всё-таки случилось?!
— Мы с Ирвэном проводили опыты, и мне на руку попала лимонная кислота!
— Но ведь лимонная кислота не оставляет ожогов.
— А я решил нейтрализовать её щёлочью. Вот и вышло как всегда.
* * *
Шли дни и недели. Мне выдали новую мантию взамен обгоревшей старой. Ирвэн серьёзно подтянул меня по алхимии. И мне даже удалось самостоятельно сварить зелье трансмогрификации, превращающее лошадь в крылатого полудемона.
После множества практик я стал самым лучшим студентом на своём потоке по всем дисциплинам, если не считать нечистологии, по которой, несмотря на отличные знания, архимаг Земидар не хотел ставить мне хороших оценок. Но я отвечал много, и Земидар волей-неволей ставил мне баллы, которых в сумме вполне хватало на допуск к зачёту.
Как и в тюремной школе, учёба давалась легко. Даже слишком легко — и оттого стала скучной. После лекций я часами просиживал в библиотеке академии — и читал дополнительные источники по теоретической и практической магии, в том числе и учебники старших курсов. По утрам, когда вся академия ещё спала, я практиковал аргомантию, и Громобой отмечал, что уровень моих заклятий приблизительно соответствует третьему курсу, а то и четвёртому. Я вообще не прибегал к словесным формулировкам при колдовстве.
