В тёмном углу на топчане лежал страдалец Верек, который опять натёр ноги и промок. Я сидел за столом, передо мной была бумага, а в руке графитовый карандаш. Слова быстро ложились на лист: мы пошли в разведку, встретили нанхасов, вступили в бой, использовали магические артефакты. Отступили. Затем подверглись повторному нападению врага. Снова с помощью артефактов его отбили. Захватили трофеи и имеем пленных.
На этом моменте заминка. Рядовых пленников не жаль, они обычные вояки, которых тайные стражники Канимов распотрошат если не сами, то с помощью магов из школы «Гарджи‑Тустур». А вот вожака нанхасов, сотника, отдавать не хотелось. Хороший язык, наверняка многое знает. И что характерно, его пока не видели рядовые пленники, которые были ранены и находились в постоянном беспамятстве. Значит, сотника, который так похож на меня, можно оставить себе. Но нужно ли это делать? Этого я не знал. Если он будет молчать, то его придётся пытать. А зачем это делать, если у Канимов есть более профессиональные дознаватели и следователи? Правильно. Не стоит самому руки марать, если можно свалить грязное дело на других. Правда, в этом случае я не получу всю интересующую меня информацию о нанхасах в полном объёме. Но если сотник северян будет запираться, то мы её и так не получим, а только потратим время и нервы.
В общем, ситуация сложилась какая‑то смутная, до конца непонятная. И дабы определиться в своих дальнейших поступках, я приказал привести ко мне вражеского командира, который после «Полного Восстановления» и тяжких ран уже пришёл в сознание и чувствовал себя превосходно, даже настолько хорошо, что за минувший день два раза попытался удрать. Однако северянин несколько раз получил палкой по спине и на время затих.
Сотника нанхасов привели через пару минут. Он остановился в проёме двери, оглядел полупустое помещение избы, где я остановился, оглянулся за спину, на сержанта Амата, который его сопровождал, и усмехнулся. После этого он еле заметно дёрнул руками, которые были связаны сыромятными кожаными ремнями, удостоверился, что выпутаться не получится, сделал три шага вперёд, присел напротив меня за грубый деревянный стол, посмотрел на подвешенный к потолку магический светильник‑фонарик и сказал:
— Я в этом доме прошлой зимой ночевал, когда вас убивать приходил. Хорошо тогда погуляли, моя сотня три деревни в герцогстве выжгла и два патрульных отряда уничтожила. Слабаки вы, остверы. Мы вас всегда били и бить будем. До тех пор, пока всех не уничтожим.
Если он думал вывести меня из себя, то это у него не получилось. Я вслушался в его слова, которые хоть и с трудом, но понимал, усмехнулся и ответил:
— Ну да. Мы слабаки, которые в пух и прах разгромили твой отряд, уничтожили одного шамана, а второго заставили бежать. Нелогично как‑то звучит и больше смахивает на хвастовство. Не находишь?
— Да я…
Горячий северянин хотел было вскочить, но со спины его придержал сержант Амат, который прошипел:
— Тише, курва, а не то я сделаю тебе больно.
Лицо нанхаса исказила недовольная гримаса. А я перешёл к делу, ради которого его и привели:
— Меня зовут граф Уркварт Ройхо. А кто ты?
— Я буду молчать, — бросил сотник. — Можете меня пытать и резать на куски, я выдержу любую боль, меня этому научили.
— Как знаешь. Но прежде, чем мы с тобой расстанемся, я хочу кое‑что тебе объяснить. Ты готов слушать?
— Да, я выслушаю тебя, мой враг.
— Так вот, я не сам по себе в этом мире. Надо мной есть сюзерен, а у него имеются превосходные палачи и каты, которые тебя на кусочки порежут. Ты вытерпишь все страдания, унижения и боль и будешь молчать, такое вполне возможно. Но тогда тебя соберут по кусочкам, а после придут чародеи, которые залезут в твою голову и прочтут все твои мысли. Однако после этого, скорее всего, ты станешь полным идиотом, который ничего не будет соображать и хотеть. И что с тобой будет дальше, знаешь?
— Меня казнят на потеху толпе? — Северянин с вызовом посмотрел на меня.
— Если бы, — усмехнулся я. — Твоё безвольное тело кинут к кандальникам, грязным ублюдкам, маньякам и извращенцам, которые сидят в самых глубоких тюремных подвалах. И такого идиота, как ты, они будут иметь в рот и в задницу каждый день. А тебе всё будет безразлично, ты не сможешь дать отпор этим недочеловекам и через пару месяцев от болезней, истощения организма, сырости и темноты просто сгниешь заживо.
— Твари!
Снова нанхас было вскочил, но в этот раз Амат не церемонился и опустил свой кулак ему на голову. Северянин покачнулся, опять приземлился на лавку, подбородком ударился о столешницу и пару раз тряхнул своей густой блондинистой шевелюрой. Посмотрев на него, я спросил:
— Продолжим разговор?
Пленник помедлил и кивнул:
— Да.
— Я могу избавить тебя от пыток, но взамен мне необходимо твоё полное содействие.
— Говори. Чего ты хочешь?
— Мне многое не надо. Отвечай честно на все мои вопросы, когда бы я их ни задавал.
— А что взамен?
— Конечно же жизнь. Будешь сидеть в тёплой тюремной камере моего замка и ждать того момента, когда твои сородичи придут в наши земли. А дальше — как судьба распорядится. Получится, сменяем тебя на наших людей, и ты вернёшься в своё племя.
— Мне необходимо подумать.
— Две минуты хватит?
— Издеваешься? — Меня окатил яростный взгляд пленного сотника.
— Нет. Просто я дорожу своим временем.
Северянин подумал и принял решение:
— Я буду молчать и приму свою судьбу.
— Ну, как знаешь. — Я пожал плечами и кивнул Амату: — Уведи его и посади рядом с рядовыми воинами.
— Есть!
Сержант схватил пленника за шиворот, поволок его к выходу, а я вернулся к письму, в которое вписал не двух, как сначала хотел, а трёх пленников.
Дверь хлопнула, Амат и северянин вышли, и позади меня раздался голос Верека, который в течение всего разговора хранил молчание:
— Уркварт, а может, этого сотника прямо здесь прикончить?
— Не вижу смысла, — склонившись над бумагой, ответил я.
— Ну как же? А вдруг он расскажет о том, как ты применил свои заклятья, или про золото?
— Мои способности он наверняка спишет на артефакт, и это хорошо, потому что герцогу Еаю и Канимам пора узнать, что у графа Ройхо есть некоторые предметы из старых времён. Но они имеются у всех серьёзных аристократов или олигархов, так что это неудивительно, и в этом направлении никто копать не станет, других забот хватает. А про золото нанхасам ничего не известно. Был груз, а какой, они не в курсе. Канимы, конечно, может, и заинтересуются, но опять же, всем не до нас. Если же они что‑то раскопают, нам от этого ни жарко ни холодно. Добыча моя, и взяли мы её за пределами имперских земель, а то, что я промолчал и не доложил, — это чепуха. Любой на моём месте поступил бы точно так же. Это мелкий проступок, и не более того. Согласен со мной?
