По сторонам тропы в жирной влажной земле среди прелой листвы корчились и копошились бледные пальцы и тонкие мертвые руки, жаждующие прикоснуться к столь ненавистной им живой человеческой плоти. Из мрака между деревьями пялились пустыми глазницами призрачные лица, здесь и там мелькали черные бесформенные тени, оставляя в сыром холодном воздухе запах тления и смерти.
Но рука в перчатке, сжимавшая черный алмаз, больше ни разу не дрогнула, и мертвые пальцы, покрытые полуразложившейся плотью, не тронули Китиару. Напрасно разевали свои пасти бледные призраки, жаждавшие горячей крови; огромные деревья по-прежнему расступались перед Китиарой, а их ветви поспешно поднимались при ее приближении. В конце тропы стоял Рейстлин.
— Мне следовало бы убить тебя, проклятый ублюдок! — прошипела Китиара непослушными губами и схватилась за рукоять меча.
— Я тоже рад видеть тебя, сестренка, — с нескрываемой издевкой отозвался маг.
За два прошедших года это была первая встреча брата и сестры. Теперь, когда ветви и листва Шойкановой Рощи не заслоняли больше серебристого света Солинари, Китиара смогла хорошо рассмотреть мага. Он был одет в длинный плащ из тончайшего черного бархата, который, свисая с его слегка сутулых плеч, ниспадал красивыми складками почти до самой земли. По краю капюшона, покрывавшего его голову, серебряной нитью были вышиты руны, а в тени под капюшоном виднелись горящие золотистым огнем глаза. Самая большая руна — руна Песочных Часов — блестела под лунным светом в самом центре капюшона. На отворотах широких рукавов плаща тоже серебрились руны. Опирался Рейсшин на магический посох с кристаллом, который мог по его команде то вспыхивать, то гаснуть. Сейчас он, стиснутый в золотой драконьей лапе, был холоден и темен.
— Мне следовало бы убить тебя! — снова повторила Китиара и, не успев осознать, что же она делает, бросила взгляд на Рыцаря Смерти, который как раз показался из тьмы Рощи. Этот взгляд, хоть и не откровенно повелительный, все же был сродни дерзкому вызову.
Рейстлин улыбнулся. Его улыбку редко кому доводилось видеть, вот и теперь большей частью она осталась не видна, поглощенная тенью капюшона.
— Сот! — повернулся он, чтобы приветствовать нежданного гостя.
Китиара молча кусала губы, пока странные глаза Рейстлина, глаза со зрачками в форме песочных часов с тонкой талией, разглядывали доспехи бессмертного рыцаря. На них все еще можно было различить выгравированные эмблемы Соламнийских Рыцарей — Розу, Зимородка и Меч, — но при этом они были оплавлены и покрыты побежалостью, словно доспехи очень долго калили на огне.
— Рыцарь Черной Розы, — продолжал Рейстлин, — погибший в пламени Катаклизма незадолго до того, как проклятье оскорбленной им эльфийки вернуло его в этот мир для существования еще более горького и прискорбного, чем в Бездне.
— Такова вкратце моя история. — Сот не двинулся с места. — А ты, по-видимому, и есть Рейстлин, предсказанный Властелин настоящего и будущего.
Оба, совершенно позабыв о Китиаре, в упор рассматривали друг друга. Она же, почувствовав, что между магом и рыцарем идет безмолвное, но нешуточное состязание, мгновенно позабыла о своем гневе и затаила дыхание, выжидая, чем же кончится молчаливый поединок.
— Твоя магия сильна, — сказал наконец Рейстлин, и в ветвях Рощи, слегка качнув черные складки плаща мага, впервые прошелестел легкий ветерок.
— Да, — кивнул Сот. — Я могу убить одним лишь словом. Я могу метнуть огненный шар в моих врагов. Я повелеваю дюжиной воинов-скелетов, которые способны умерщвлять прикосновением. Я могу воздвигнуть ледяную стену, чтобы защитить тех, кто мне служит. Мои глаза видят невидимое, и обычные магические заклятия не действуют в моем присутствии.
Рейстлин кивнул, и его капюшон слегка всколыхнулся.
Сот вновь устремил на него взгляд своих горящих оранжевым огнем глаз и замолчал. Сделав несколько шагов, он подошел к Рейстлину почти вплотную и навис над его хрупкой фигурой всем своим огромным, закованным в опаленную броню телом, Китиара от волнения задышала прерывисто и часто.
Затем проклятый рыцарь торжественным жестом приложил руку к своей груди, в том месте, где когда-то билось его живое сердце, и закончил речь:
— Но я склоняюсь пред повелителем.
Китиара, едва сдержав досадливое восклицание, снова прикусила губу.
Рейстлин кинул взгляд в ее сторону, и в его желтых глазах проскользнула тень удовольствия.
— Ты разочарована, сестричка? — поинтересовался он.
Но Китиара хорошо знала, сколь капризен и непостоянен ветер удачи. Она только-только провела разведку боем и узнала все, что ей надо было узнать.
Можно было начинать главное сражение.
— Конечно, нет, братец, — ответила она с лукавой улыбкой, которую многие находили очаровательной и неотразимой. — В конце концов, я пришла сюда, чтобы повидаться с тобой. В последний раз мы встречались довольно давно. Должна сказать, что ты выглядишь неплохо.
— Ты не ошиблась, сестра. — Шагнув вперед, Рейстлин выпростал из-под плаща тонкую руку и взял Китиару за запястье.
От его прикосновения Китиара вздрогнула: его рука, в отличие от тех рук, горела как в лихорадке и буквально обожгла ее. Но Рейстлин внимательно наблюдал за выражением ее лица, и Китиара даже не поморщилась.
Рейстлин улыбнулся.
— Да, мы действительно давно не виделись. Неужели два года? Да, последний раз мы встречались два года назад, весной, — по-прежнему удерживая ее запястье в своей руке, продолжил маг вполне светским тоном. В голосе его, однако, угадывалась легкая насмешка. — Если не ошибаюсь, это было в Нераке, в Храме Владычицы Тьмы, в ту самую ночь, когда моя королева была низвергнута и изгнана из этого мира.
— Благодаря твоему коварству! — вставила Китиара, тяготясь цепким пожатием брата.
Рейстлин держал ее довольно крепко, и Китиара, которая была выше и сильнее мага, почувствовала сильное желание сбросить его руку со своей. Между тем она не осмеливалась сделать это, хотя со стороны могло показаться, что она способна голыми руками переломить пополам хрупкое тело брата.
Рейстлин негромко рассмеялся и, увлекая Китиару за собой, подвел ее к наружным вратам Башни Высшего Волшебства.
— Стоит ли нам говорить о коварстве, сестра? Разве не радовалась ты, когда я использовал свою магию, чтобы взломать защитный купол вокруг Ариакаса, и тем самым дал возможность Танису Полуэльфу пронзить мечом твоего повелителя и господина? Разве, поступив так, я не сделал тебя самым могущественным Повелителем Драконов на Кринне?
