— Смею вас заверить, вы всё равно не угадаете, — покачал головой пятнистый. — Как говорят у меня на родине, «что в имени тебе моём?». Но возвращаемся к началу нашего разговора. ВЫ КТО? Пока я не пойму ответа, разговора у нас не получится. Честно.
— Боюсь, у меня тоже не получится представиться так, чтобы у вас не осталось никаких вопросов. Не хотите ли просто послушаться старшего? Наступить на горло своим амбициям и банально не переть на рожон?
— Ну и о чём тут разговаривать? — фыркнул Вадим. — Ещё один встречный вопрос. Лично вы очень часто отвечаете на каверзные вопросы незнакомцам, которые не желают даже назвать своего имени? Ещё и в деликатных темах, которые лично их не касаются?
— Дело не в моём имени, — поморщился мужчина. — Далось оно вам. Можете звать меня Хосровом. Ладно, давайте зайдём с другой стороны. Вы не хотите мне продать свой самострел? Тот самый, который вы так эффектно использовали возле городских ворот? Это для затравки, для начала разговора.
— Вы сказали, Хосров? — переспросил пятнистый, странно напрягаясь. — А стихов случайно не пишите? Пардон за уход в сторону от темы.
— Нет, никогда не увлекался, — с досадой поморщился незнакомец. — Так что, продадите свою игрушку? Честное слово, не пожалеете.
— Которую из двух моих игрушек? — пятнистый резко вспыхнул незамутнённым любопытством. — И попутно, с чего у вас такой интерес к ней? Неужели сумеете воспользоваться?
— Какую из двух — без разницы, — спокойно ответил Хосров. — Там же гномья работа, так? Можно даже без зарядов.
По лицу Вадима последовательно скользнули несколько нечитаемых эмоций:
— Извините. Не продаётся.
— Я так и думал, но спросить всё равно стоило. А что вам известно о ключевом конфликте Проекта? Надеюсь, это достаточно нейтральный вопрос?
— Вы будете смеяться, но я и здесь отвечу встречным вопросом: а зачем оно вам надо?
— Спрашиваю затем, чтобы с нужной точки начать излагать свою аргументацию, — нейтрально ответил чужак. — Дело в том, что список моих возможных предложений вам не ограничивается покупкой гномьего самострела.
— Впору начинать жалеть о такой своей известности, — поёжился Вадим. — Уважаемый, ваш последний вопрос с подвохом. Лично я в вашем проекте вижу сразу несколько конфликтов. Устраним терминологические разногласия?
— Мне определённо импонирует ваш стиль, несмотря на всю мою ненависть к вашему учебному заведению, — твёрдо сказал Хосров, глядя собеседнику в глаза. — Можете перечислить конфликты, как вы их видите?
— Легко. Первый, на почве денег. Кому-то взбрело в голову, что кочевников-орков можно высадить на оседлость и начинать с них взимать налог в шесть раз больше. Как со своих крестьян.
— Вы запнулись перед словом деньги. Почему?
— Хотел употребить другое слово. Заменил на понятное вам.
— Какое слово хотели сказать? Пожалуйста, не упрощайте, считая меня дремучим идиотом.
— Как скажете… Заново. Первый конфликт — на экономической почве. Кто-то посчитал степь своей собственностью, не орочьей. Решил применить на ней знакомые механизмы налогообложения, как на мануфактурах гномов. Но попутно столкнулся с неразвитостью инфраструктуры вашего уровня, — Вадим скептически сжал губы в узкую полоску и склонил голову к плечу. — Для коррекции курса был выбран инструмент. Именно его действие в отношении народа орков и является конфликтом. Первым из.
— Я несколько удивлён, — не стал скрывать Хосров.
Его лицо при этом стало спокойным и задумчивым.
— На всякий случай. До этого места всё в моих словах было понятно?
— Да, хотя я и чудовищно удивлён глубочайшим фундаментальным уровнем вашего заштатного, как считалось, учебного заведения. На это обязательно нужно делать поправки в будущем, — задумчиво выдал незнакомец.
— «Всё равно он не знает, где я учился. Девочки, думаю для вас». Так сейчас мысленно сказал Вадим, — добросовестно озвучила Асем. — «Он думает на какое-то заведение из местных, известное ему лично. Пусть. Так даже лучше».
— А что за инструмент вы имеете в виду? — продолжил Хосров.
— Не знаю, есть ли у вас такое слово. Геноцид. Запугивает одних, превращает в покорных рабов других; ну, по крайней мере, так всегда задумывается.
— Кем задумывается? — чужак впился полным разнообразных эмоций взглядом в пятнистого.
— Теми, кто геноцидят, — фыркнул Вадим. — Сам термин-то понятен?
— «Убивать племя»? Да, логика ясна, — машинально кивнул Хосров. — Вынужден заявить, меня пугает ваша глубина проработки темы и лёгкость, с которой вы обрабатываете абстрактные понятия. Задать вопрос в лоб могу? Оговорюсь сразу: шёл сюда устранять мелкую помеху, вернее, выяснить её детали. Сейчас предполагаю, что стоящие за вашей спиной силы могут не уступать нам, с оговорками.
— Что в таком случае рекомендует ваша методология? — живо поинтересовался Вадим. — Есть же стандартные варианты для переговоров?
— Чисто умозрительные, не на основании опыта. Вначале стоит прояснить взаимные позиции, затем попытаться договориться.
— Я не думаю, что между нами возможен компромисс. Общий знаменатель, — добавил пятнистый, увидев реакцию собеседника.
— Я вас понимаю, но почему?
— Там, откуда я родом, на уровне культурного кода считается: бессмысленно пытаться договориться с теми, кто использует подобные инструменты.
— Ещё раз. Почему?
— Слишком глубокие культурные и этические противоречия. Конфликт базовых установок личности, если угодно.
— Вы серьёзно считаете, что можете говорить с нами сейчас с позиции силы? — на лице Хосрова не отражалось ничего, кроме усиленной работы мысли. — Это был просто вопрос. Уточнение позиций. Пока.
— Я вам отвечу поговоркой орков, — улыбнулся пятнистый. — На всё Воля Всевышнего. Если Он с тобой — неважно, кто против тебя.
— Хм. Исповедуете их религию? — в интонации незнакомца вернулся предыдущий интерес.
Вадим промолчал.
— Хорошо, — Хосров решительно хлопнул ладонью по столу и опять откинулся на спинку. — Давайте откровенно. Я сюда шёл с намерением выяснить природу небольшого камешка, пытающегося заклинить ось нашей телеги.
— И?
— А оказалось, что этот камешек имеет свою точку зрения и какую-то ресурсную базу. Переоцененную, как по мне, но тем не менее.
— Хм. И?
— Из уважения к высоте вашего лба, а также отдавая должное огромному прогрессу вашего учебного заведения (хотя я и был о нём невысокого мнения ранее), попробую зайти с другой стороны перед тем, как перейти к… неважно чему. Что именно вам и стоящим за вами не нравится в нашем Проекте? Зачем вмешиваетесь? С какой целью? Учитываем, что вы — не орк, а вообще хуман. Сторона Проекта, для начала.
— Амбиции мирового господства не должны опираться только на оружие. — Мягко улыбнулся Вадим. — Это путь в никуда.
— Да ну? — снисходительно ухмыльнулся маг. — До сего момента это была единственная вполне рабочая схема. Вам назвать перечень аналогичных проектов за последние три века? Успешных?
— Они успешны исключительно в силу отсутствия у вас достаточного образования, — отзеркалил снисходительность пятнистый. — Плюс вы используете убогие критерии оценки. Это с вашей усечённой суммой знаний оно всё представляется нормальным. Но я не буду вести научные дискуссии там, где нужно просто и молча стрелять, по причине различий наших с вами нравственных императивов.
Хосров нахмурился:
— Мне ещё никто не говорил, что я плохо образован и слаб.
— Хорошо и плохо — категории относительные. Для своего окружения ваше образование вполне годится, потому что лучшее в округе. Иному взяться неоткуда. Просто я образован значительно лучше. — Вадим вздохнул. — Это была оценка, если что. Не попытка вас уязвить. Вы, по ряду причин, оперируете крайне ограниченным набором инструментов. Убогих и преступных, хотя этого не понимаете. А лично мне эти инструменты не нравятся. Вам знакомо понятие табу?
— Да. Но границы нравственности всегда определяются исключительно твоей силой, а не абстрактным всасыванием из пальца, — Хосров серьёзно глядел на собеседника. — Когда речь идёт о будущем цивилизации, слезливые сопли неуместны. Тон должны и будут задавать только те, кто имеет силу продавить свою точку зрения. Утвердить её.
