“Щелк, щелк, щелк” – менталист перебирал деревянные, натертые до блеска бусины.
– Отец… – тихонько позвала Таби. – Я виновата и…
– Помолчи, – оборвал её менталист.
“Щелк, щелк, щелк”.
Таби снова открыла рот, но Коста выразительно постучал костяшками по виску, глядя на девчонку – “Заткнись, дура драная. Пусть думает”.
“Дура драная” демонстративно отвернулась, сложив руки на груди и обиженно поджала губы.
Косте думать было бесполезно – пустое занятие.
Он и так понимал, что их спасет только чудо. А чудеса – дело Великого, поэтому все, что он может делать – молиться, и подстелить побольше соломы под зад, чтобы не замерз.
Засовы на верхней площадке лязгнули внезапно – охрана засуетилась, смела доску с недоигранной партией в го прямо в ящик стола, камешки разлетелись по полу. Дверь распахнулась настежь, и в темницу, четко печатая шаг, начал спускаться сир Вейлиент Блау.
Глава 10. Звездочка моя
Северный предел, поместье рода Блау
Подземелья
Коста слышал хруст камешков Го под сапогами, но никто кроме него не обращал на это внимания. Менталист подобрался, встал лицом прямо к решетке, оттеснив дочь за спину в дальний угол.
Сир Блау молчал.
Стоял, заложив руки за спину и открыто смотрел вассалу прямо в глаза. Тройка охраны заняла места рядом.
– Это не… – менталист проиграл поединок взглядов первым.
– Третье. Рис. – устало бросил сир. – Третье предупреждение.
– Нет!
– Да. – свиток, который бородач достал из внутреннего кармана, полетел менталисту прямо в лицо, хлестнув наотмашь. – Как давно ты связан с исходниками? – кивнул Блау в сторону Косты.
– Не связан, – прошипел Рис и крепко обхватил прутья решетки руками. – Как я могу быть связан под клятвами? Как? Дочь… Таби просто захотела посмотреть… дети любопытны… просто хотела посмотреть катакомбы, как там внизу… её не выпускают отсюда, ей интересен мир, и она просто пришла прочитать мальчишку, и…
– Катакомбы? – сир Блау вздернул бровь, обернувшись к девчонке, которая сжалась рядом с Костой. – Что тебя интересует внизу, девочка?
Таби молчала, глядя на отца.
– Отвечай, – голос сира хлестнул силой, и Таби начала тараторить.
– Любопытство… значит, хотела посмотреть. Увидеть. Тварей. – Голос сира был свистящ и тих. – Иди сюда.
– Сир, я умоляю вас, не трогайте её!
Повинуясь движению пальцев один из магов бросил плетения, и менталист заткнулся, отлетев, и ударился о стенку камеры.
– Иди. С-с-сюда. – поманил Блау Таби пальцем.
Коста дернулся перехватить раньше, чем успел подумать – от голоса сира по спине шел озноб, но девчонка уже шла, чуть покачиваясь в попытках сопротивляться приказу.
– Нет, я прошу вас… – Рис сплюнул кровь и попытался встать.
– Заткнись. Ближе. – поманил он девочку, пока она почти не уткнулась носом в решетку. – Ближе. Ты хотела посмотреть? Любопытство похвально. Я дам тебе шанс, – Блау ненадолго замолчал, думая.
– Нет, сир!
– Заткните его.
Плетения тишины рухнули с яркой вспышкой.
– Девятьсот восемьдесят шестая зима, – размеренно продолжил сир Блау, глядя на Таби. – Шахта два, уровень четыре. Воспоминание девять-восемь-шесть, два-четыре. Смотри! Смотри, это приказ!
И Таби послушно подняла голову, чтобы поймать взгляд господина. Мгновения не происходило ничего, пока девчонку не начала бить крупная дрожь, тонкие плечи содрогнулись в конвульсиях, но отвести глаза она не могла, как прикованная.
– Ы-ы-ы…ы-ы-ы…
От полустонов-полусвсхлипов Таби Косте хотелось забиться в угол. Ее плечи тряслись так, что она уже не могла стоять ровно, пока наконец не закричала.
– А-а-а-а-а…
Долго, протяжно, на одной ноте. Казалось, вся темница взорвалась от крика, эхо заметалось между стенами и резко оборвалось, когда Блау скомандовал: “Хватит!”.
– Таби!!! – менталист наконец сбросил плетения и поймал падающую дочь у самого пола, и прижал к себе, укачивая. – Таби, Таби, Таби, Таби… тише, кьери, тише…тише звездочка моя… папа рядом… спи…тише..
Вхлипы стихли, и Коста подскочил – поддержать, помочь. Влажные ресницы слиплись, на щеках девчонки блестели мокрые дорожки. “Бешеная дура” оказалась хрупкой – сожми чуть сильнее и треснут косточки, и такой легкой – легче мешка с мукой, и… Коста притих… маленький нос усыпан точечками веснушек… если это рисовать, придется едва-едва прикасаться кистью…
– Ей нельзя! Ей ещё рано! Она маленькая! – менталист подлетел к решетке. – Она как Мэй-Мэй! Как Мэй-эр! Ребенок! Это сломает её!
Блау смотрел равнодушно и холодно.
– Значит, когда она сломается, ей расскажет отец, почему это произошло. Расскажет, что отец – предатель. Расскажет, что он уже дважды пытался сбежать. Расскажет, что уже получал дважды предупреждения. Расскажет, как напал на Наследника клана…
– Ты убил Алишу, Вэйлиент, – прошипел менталист. – Убил мою Алишу.
– Не я, – голос Блау был так же холоден. – Убили те, кто пронес шлемник на Совет. Пострадали почти все кланы….
– Кланы, кланы, кланы… Моя жена умерла! Я просил не брать её! Я умолял!
– Сейчас я бы сделал тоже самое. Женщины – импульсивны и бесполезны. Клан без менталиста – легкая добыча. Алиша… – Блау сделал длинный выдох. – Была хорошим вассалом в отличие от тебя. И умерла на благо клана.
– Будь ты проклят, – прошипел Рис.
– Уже, – Блау равнодушно пожал плечами. – Клан должен выжить. Если для этого мне нужно сломать тебя, и поставить ещё две печати – я сделаю это. Если мне придется продать твою дочь, я сделаю это. Если… мне придется принести в жертву своего отца, я сделаю это. Клан должен выжить.
– Ты не посмеешь… не посмеешь продать Таби!
– Женщины с ментальным даром бесполезны, и подходят только для одного – рожать детей. Я куплю тебе другую жену, Рис.
– Да пошел ты!
– Куплю другую жену, – терпеливо повторил Блау. – Сразу, как только завершится ритуал, мы повторим привязку. Я возьму с тебя столько клятв, что ты дышать будешь только с моего разрешения. И ты не убьешь себя, – сир немного наклонил голову набок, изучая менталиста. – Потому что не сможешь пойти против приказа. И я куплю тебе жену…
– Гори за Гранью!
– …куплю, и отдам приказ. И ты будешь любить её каждую ночь и хотеть до тех пор, пока я не получу, хотя бы двух мальчиков с ментальным даром…
Менталист молчал, вцепившись в прутья решетки, и дышал часто-часто.
– И если ты ещё хотя бы раз… хотя бы раз попробуешь нарушить приказ, Рис… Я оплачу тройку менталистов и сотру тебе все воспоминания об Алише… каждое. Память – это то, что делает нас теми, кто мы есть. Я сотру у тебя из памяти твою дочь. А когда исчезнет память – исчезнут и чувства… Бросишься на меня? – спросил Блау без интереса. – Или нет? Прямое нападение на Наследника – смерть, и тогда она… – сир ткнул них с девчонкой, – Таб-би-эр останется совсем одна в этом жестоком мире…
– Тварь, – наконец менталист справился с голосом. – Ты будешь гореть за Гранью…
– Клан должен выжить, – повторил Блау равнодушно. – Никакая плата не может быть слишком большой.
– Ты сходишь с ума из-за Акселя и тащишь за собой всех! Мальчика можно спасти, можно попробовать, можно попытаться найти лекарство, решение, можно погрузить его в стазис на время, – с жаром напирал менталист. – Можно перенести это псаково испытание младшего наследника!
– Решения нет. Времени нет. Клан должен выжить, – монотонно повторил Блау и развернулся к выходу. – И я знаю, что ты был у Главы. За моей спиной, – бросил он напоследок и сделал жест охране – выходим.
– Я принес клятву! – выкрикнул Рис, прижавшись к прутьям. – Новую клятву Главе…
Блау на миг остановился на верхней площадке, но не обернулся.
– …что буду защищать его внуков, как своих детей, – закончил менталист сипло – у него сел голос. – Клятву на крови, жизнью и силой.
