Я поняла, что Гордей меня ищет. И поэтому мы опять в бегах. Всё время трястись на лошади, это опасно для ребенка. Но, говорить это Харольду я не буду. Маленький срок, будет всё в порядке. За три месяца мы переезжали раз пять. Что вообще происходит, я не знала, и меня в известность никто не ставил. У Харольда отношение к женщине совсем другое. Женщина- знай свое место. По-моему, что собака, что женщина, одно и тоже.
Я скучала по своим детям, по Гордею. Часто видела во сне его глаза, полные любви и страдания. После таких снов я просыпалась вся в слезах.
Прошло больше трех месяцев. Мы уже давно живет в этом замке. Харольд часто уезжал, и я неделями его не видела. И вот он приехал, и меня пригласили на обед.
— Дорогая, я так соскучился. Теперь ты свободна. И завтра мы заключим договор. Ты будешь моей женой, — радостно прозвучало, как только я появилась в зале.
— Я, сомневаюсь, — спокойно сказала я.
Он посмотрел на меня, и улыбка сошла с его губ.
— Я, думал, ты, успокоилась и приняла свою судьбу, — взгляд его потяжелел.
— Я мать, как я могу успокоиться, если мои дети вдалеке, — и мы скрестили взгляды.
— Я, хотел по-хорошему, — процедил он сквозь зубы. Схватив меня за руку, он потащил, и вскоре мы оказались в моей спальне.
— Что ж не будем ждать. Я преподам тебе первый урок, — и на лице его появилась зловещая улыбка. Он стал раздеваться и вскоре остался в одних штанах, где ясно виделась его возбуждённая плоть.
— Ты никогда не прикоснешься ко мне, как мужчина, — проговорила я, холодно глядя на него.
— Ты, уверена… — начал он говорить и с удивлением уставился на меня, его мужское достоинство ретировало и спряталось.
— И, если ты или кто иной захочет причинить мне вред мыслями, словом или действием, то он умрет мучительной смертью, — отрезала я.
Он стоял и смотрел на меня. Я не отводила от него взгляда. Мой взгляд темнел, и я видела, что Харольд в замешательстве.
— Мне говорили, что ты просто понимаешь животных, можешь остановить шторм, но это…
— Ты, меня вынудил применить слово. Теперь я хочу домой. Ты теперь уже знаешь, что я могу, давай закончим этот спектакль.
Харольд сжал зубы и вышел быстрым шагом. Я вздохнула спокойно. Надеюсь, показ силы, остудит его горячую голову. Пока шах!
Но, Харольд уехал, так ничего и не сказав. Через несколько дней, он появился в замке. Мы опять встретились в зале. Он сидел за столом, и слуги подавали блюда. Он, молча, протянул руку и подвёл меня к столу. Мы сели.
— Давай покушаем, потом поговорим, — спокойным тоном сказал он.
За столом сидел ещё один персонаж. Кто он, мне его не представили. После приема пищи, Гарольд посмотрел задумчиво на меня.
— Я, знаю, что ты ждёшь ребенка. Ты и не знаешь, как отреагирует на это, Гордей. Я предлагаю тебе выйти за меня замуж, и я приму этого ребенка, как своего, — глядя на меня, произнёс он.
Я похолодела. Да, прошло три месяца, и мой муж может подумать, что отец малыша …. Я понимала, что может произойти. Если по их законам так, то я ему уже не жена, он может отказаться от нас. Где-то я уже это проходила. Да, Харольд посеял зерно сомнения, но я подумала о моих детях. Эти останутся со мной. И ради них я готова начать жизнь с чистого листа.
— Нет, я вернусь домой, — твердо ответила я.
— Ах ты … мат…- прозвучало от персонажа. И он кинулся на меня. Но вдруг, его всего скрутило, и, выгнувшись, он упал на пол. Он метался по полу и его била судорога.
— Проси, дурак, прощение, что хотел мне навредить. Только от души проси, — наклонилась я к нему. Харольд спокойно смотрел на все это. Сложилось впечатление, что он проверял второе моё пожелание. Я зло поглядела на него.
— Прости… я сожалею… — услышала я, сквозь хрипы. Я вздохнула и положила руку ему на голову, и его стало отпускать. Он уже смог сесть, и с удивлением смотрел на меня.
— Помогите ему сесть, — приказала я. — Как тебя зовут?
— Ристар.
Слуги помогли ему сесть на стул. Я налила воды, он с жадностью выпил. Я села и обратилась к нему.
— Ну, сударь, откуда ты? Россия, Германия, Франция?
Он посмотрел на меня и ответил:
— Америка.
— Вот, даже как. Значит, брат Гордея всё же умер, а тебя перенесло в его тело…
И как я понимаю, ты там играл по-крупному. И, вероятно, ещё употреблял наркоту. Я права? — строго спросила я. Он кивнул.
— Тебе, дали второй шанс прожить жизнь нормально, а ты взялся за старое и вдобавок ещё предал и брата, и свою страну, — я повысила голос.
— Он, не мой брат, и эта- не моя страна! — прокричал он.
— Твоя. Тебя мать лелеяла, отец не мог надышаться на тебя. Из-за тебя Гордей лишился всего, а ты всё проиграл и продал. А куда ты хотел девать мать, которая не спала ночами и выхаживала тебя? Неужели, ты в теле её сына не понимал ничего. Я думаю, память твоя, была при тебе, — ледяным голосом продолжила я. Он опустил голову и молчал. Через некоторое время он заговорил.
— Да, я всё понимал. Первое время мне было неудобно, что я в теле младенца. Приходилось всё терпеть, эти лекарства, процедуры, потом свыкся и решил начать жизнь по-новому. У себя я занимался печатанием книг и журналов. У меня была своя типография. Но потом меня засосало. Один раз крупно выиграл, и мне понравилось получать лёгкие деньги. Вскоре я потерял всё. А за долги меня не раз избивали, в последний раз, наверняка. Когда повзрослел, и узнал этот мир, я хотел начать тут опять своё дело, тем более тут такого нет. Я потихоньку стал намекать отцу на это, но он не слушал меня. Он всё пытался сделать из меня воина, но не получилось, я был здоровьем слаб. И однажды я увидел тут игру и пошёл опять по этой дорожке. А там ты сама всё знаешь.
Я слушала и думала, как его хоть немного обелить перед Гордеем и открыть свою типографию. Увидев, на моем лице, метания, Харольд засмеялся.
— Ну что за женщина! Я не ошибусь, если ты уже не обдумываешь, как их этого сделать деньги. Он мне самому пригодится. Будет в моем королевстве первая типо. ра. фия, — сказал
