Я кивнул.
— Но у технологического развития есть и побочный эффект — загрязняется окружающий мир. Наша вода стала непригодной для питья, а воздух для дыхания. Слишком много мы слили в наши реки грязной воды и плохого дыма выпустили в воздух. И поэтому наш мир умер. Вода и воздух там непригодны для жизни, животных не осталось, даже насекомые погибли. Какое-то время мы пытались выжить в городах, закрытых стеклянными куполами, но… Но жить так слишком трудно. Нас начали преследовать болезни и стало ясно, что нам нужна новая родина. Однажды мы нашли этот мир и все, кто выжил переселились сюда…
— Я не понял, для чего вы отравили свой мир? — переспросил я.
— Мы… как бы тебе это сказать? Мы делали много всяких вещей… Одежда, машины, компьютеры, лекарства, оружие.
Самые разные вещи, которых ты и не можешь сейчас представить.
— То есть, — снова перебил ее я, — вы отравили свой мир ради одежды и вещей?
— Ну… не совсем так. Ради легкой жизни. Но ты и не представляешь себе все эти вещи…
— Это было очень глупо, — нахмурился я. — Никакие вещи не стоят целого мира.
— Нам не нужно спорить об этом сейчас, — сказала женщина. — Ты во всем со временем разберешься. А теперь слушай меня и постарайся не перебивать. Как я уже говорила, мы вынуждены были покинуть свой мир и прийти сюда. К счастью для нас, тут жили весьма примитивные существа вроде того зверька, что сидит сейчас в углу этой комнаты, — она кивнула на Эллориэль, сжавшуюся у стены, и готов поклясться, на лице женщины появилась презрительная гримаса.
Я вдруг оскорбился:
— Они не зверьки. Они такие же как мы, ничем не хуже!
— Ты лишь вчера осознал кто ты такой, Сэм, — мягко сказала женщина. — А до этого ты считал себя одним из них Твоя привязанность к ним вполне понятна. Но когда ты выучишься, то поймешь, насколько разум любого из нас, превосходит по развитию их разум. Давай сейчас не будем спорить об этом и позволь мне продолжить.
— Итак, мы решили поселиться тут. Построили город, такой, же какие были на нашей родине и начали жить.
Женщина куда-то пропала и на стекле появились движущиеся картинки. Это были не просто картинки, я словно смотрел через окно. О боже, чего там только не было! Мосты и дороги, гладкие, как стекло, а по ним мчались неимоверно быстро железные кареты, сами по себе! В небе парили железные птицы. Сверкающие здания возносились ввысь, и везде были мураки — люди с фиолетовой кожей. Они жили, гуляли и делали такие вещи, смысла которых я даже не понимал. Но меня захватило видение этого мира и я лишь мог сожалеть, что он давно мертв.
— Прошло много лет и наши рабы взбунтовались, — грустно сказала женщина, сменив собой картинки и я вздохнул с сожалением, мне хотелось смотреть на это еще и еще.
— Из-за них мы начали гражданскую войну, а когда она закончилась, эти зверьки напали на нас и убили оставшихся в живых. Сейчас, когда я погружаю в компьютер свое сознание, последние из нас гибнут прямо в своих домах. И я уверена, что вскоре они доберутся до меня. Увы, это лишь вопрос времени.
— Может быть не нужно было их порабощать? Можно же было просто поделить этот мир…
— Молчи. Мне противно слушать эти речи! Ты говоришь, как один из либералов. Из-за них, наши рабы получили доступ к нашим технологиям, овладели ими и убили нас!
— Мне жаль, что вы погибли, — проговорил я, — но все равно — не обзывайтесь! Это неприятно.
— Либерал — не ругательство, Сэм, — улыбнулась женщина. — Это слово обозначает человека, сочувствующего таким как она, — и она кивнула головой на сжавшуюся от страха Эллориэль. — Из-за либералов уничтожен весь наш род! Я помотал головой. Мне не нравились ее слова. Все оказалось не так, как я рассчитывал. Мои сородичи убили свой мир, пришли сюда и поработили этот. Мда… Я спросил:
— Каким же образом я выжил, если все мураки были убиты? И кто мои родители?
— Твои родители мертвы и теперь не имеет значения, кто они… — мне показалась, что она поморщилась, когда говорила это.
— И все же, кто они? Как они погибли? Как сумели меня спасти? — настаивал я. После всего, я имел право знать правду.
Видимо женщина поняла, что я не успокоюсь, потому, что сказала словно нехотя:
— Твои родители… Мммм… Отец твой был как раз либералом.
— То есть он был одним из тех, кто погубил всех мураков? — воскликнул я.
Она снова поморщилась:
— Ты так примитивно мыслишь! Так буквально все воспринимаешь. Не из-за него, а из-за действий таких как он. Не твой отец погубил нас, а его желание жить в мире с местными племенами. В своем либерализме он зашел слишком далеко. Он вступил в связь с женщиной. С человеческой женщиной и она забеременела… Когда мы узнали об этом, то арестовали их обоих. Они ждали суда. Но тут началась война. Мы подозреваем, что твой отец приложил к этому руку… Но точно мы не знаем. Может быть он и не виновен в этом.
— Потом, — после вздоха продолжила она, — когда в городе уже кипела война, ему удалось сбежать из под стражи и украсть ту женщину. Мы узнали, что он отослал ее прочь из города. В тот момент мы еще надеялись, что сможем победить и восстановить свой мир, поэтому… — Она некоторое время молчала, — Поэтому мы послали роботов по ее следу.
— Зачем?! — выкрикнул я, хотя итак уже все понял.
— Ты наполовину человек, Сэм, — тихо сказала она.
— Но потом, когда мы поняли, что вскоре погибнем, стало ясно, что ты — наша последняя надежда. Последний, оставшийся в живых мурак.
— Наполовину мурак, — пробормотал я.
— Пока в ком-то живет хоть капля нашей крови, мы живы, — произнесла она. — Прости нас, Сэм.
— Как его звали? — глухо спросил я. — Моего отца?
— Аннорд Гэлерси, — произнесла она и тут же начала нарочито бодреньким голоском:
— Мы ждали тебя. И город ждал тебя тоже.
— Вот я и пришел, — сказал я. — Что дальше?
— Дальше мы научим тебя управлять им. Научим, как возродить нашу расу, возродить нас…
— Но как? — рассмеялся я. — Я один, и даже если я смогу… ммм, наделать еще много детей, боюсь, все равно наш род не возродиться!
— Это слишком сложно объяснить. Ты все узнаешь, когда пройдешь обучение. Тогда не останется вопросов.
— Я не смогу здесь надолго задержаться, — проговорил я. — В городе нет еды, а по улицам бродят монстры. И скоро мне придется уйти.
— О, не волнуйся о них, Сэм. Все роботы, которые бродят по улицам управляются централизованно. Ты легко сможешь отключить их прямо отсюда. Мы не сделали этого до сих пор лишь для того, чтоб город не достался местным дикарям.
Я покачал головой.
— Так это вы выпустили их в город?
— Ну конечно мы! — воскликнула женщина.
Мне все больше и больше не нравились мои сородичи.
— Итак, мы приступим прямо сейчас. Ты начнешь обучение, но прежде я хочу избавить тебя от ненужных привязанностей.
Сперва я даже не понял, чего она хочет. Но тут ее взгляд переместился на Эллориэль и по коже у меня прошел холод.
— Нет.
— Да, Сэм. Мы должны сделать это. Такие связи до добра не доведут.
— Нет! — крикнул я вставая.
— Ты потом поймешь, что это мы сделали для твоего же блага и для блага всех нас. Подумай, Сэм, кто тебе дороже?! Эта дикарка, или твой народ?!
— Хорошенькое дельце! — пробормотал я, жалея, что притащил сюда Эллориэль. Вот идиот! Надо было оставить ее на стоянке! Я бросился к ней:
— Вставай, Элли, бежим! — просил я, но ее словно сковало страхом, девушка, едва дыша с ужасом смотрела на женщину.
— Бежим, Элли! — я дернул ее посильнее и тут она увидела меня. Отмерла, вскрикнула, бросилась к двери и замолотила кулачками по стеклу.
— Давай поговорим, Сэм, — предложила женщина. — Сядь и успокойся. Мы найдем решение…
И тут до меня дошло. Я перешел на магическое зрение и едва не заорал от ужаса — все здание кишело алым. Эта женщина разбудила монстров и они шли сюда! Я видел, как алые пятна приближаются. Я попытался разбить стеклянную стену, но не тут то было! Стекло, такое хрупкое обычно, было заколдовано — оно не желало разбиваться.
