— Тебе давно нужно было это сделать, — укоризненно заметил падре. — Им нужна вся поддержка, которую могут дать им родные и близкие.
А почему ты меня боишься? Теперь ты полностью контролируешь себя, но ведь это было! Ты, церковная шишка с большим весом, боишься меня. Так, значит, ты мне сделал нечто такое, что мама не горюй. Интересно, а что именно ты мне сделал?
— Каюсь, отец Эстор, — повинился я, — но я сделаю все, чтобы загладить свою вину и девушки вновь почувствовали вкус к жизни.
Посмотрим, как ты отреагируешь на мой тонкий намек.
— Девушки и так счастливы, — улыбнулся падре. — И будут счастливы еще больше, когда станут на одну ступеньку ближе к Создателю. Слишком много им пришлось пережить. Слишком многое они смогли понять. Девушки решили откинуть суетливый, жестокий, мелочный, жадный и завистливый мир. В тишине и спокойствии они проведут остаток своих дней, вознося хвалу Создателю и моля его о милости для своих близких и друзей.
Во как завернул, подлец! А намек не понял. Что ж объясню на пальцах. Кстати, ты на полном серьезе желаешь им добра. Я не понял или я после занятий с Четвертым стал большим спецом в магии Разума, или ты выбит из седла встречей со мной любимым. Я слишком легко улавливаю твои эмоции. Есть еще один вариант. С тобой я долго не общался, а вот с зубрами обмана приходилось, особенно в последнее время. Одна Эла чего стоит. Может мое первоначальное мнение о тебе, было неверным? Я тогда мало, что знал и понимал. В последний раз я виделся с тобой после убийства клириков, нехорошим мной. Хотя, виделся — это громко сказано. Я видел твою рожицу и ты юркнул по своим делам к отцу Анеру. Кстати, что-то я долго молчу.
— Полностью с вами согласен, отец Эстор, — медленно сказал я. — Вне стен монастыря существует только грязь, кровь, насилие и подлость.
— Видишь, — вздохнул падре, — ты сам это понимаешь. Девушкам в монастыре ордена святого Ирдиса будет лучше.
И это возьму на заметку, вдобавок с твоим странным поведением, а пока я все прекращаю. Не затем я сюда приехал.
— Я понимаю, — кивнул я, — что в эти понятия входят также родные и близкие девушек.
— Нет, — покачал головой падре, — ты неправильно истолковал мои слова.
— Может быть, — улыбнулся я. — Я не привык много разговаривать и думать. Я привык молиться Создателю так, как учил меня епископ Анер. Я привык убивать тварей и слуг Проклятого, а не сотрясать воздух. Арна так молилась, моя сестра мечтала так молиться. Кстати, отец Анер, с которым я переговорил перед своим приездом в храм Единого, с неодобрением относится к выбору девушек. Да, а Вы тоже присматриваете за ними? Такой занятой человек и….
— Ты прав, — перебил меня падре. — У меня очень мало времени и я спешу. Сегодня я уезжаю, и мы с тобой обязательно долго поговорим в следующий раз.
Я проводил уходящего клирика задумчивым взглядом. К черту все. Я здесь не ради разгадывания шарад относящихся к поведению падре. Так, храм прямо передо мной, а богадельня налево. Все правильно. Я зашел внутрь двухэтажного здания и уткнулся в стойку ресепшена. Не понял, это почти монастырь или уже офис?
— Что Вы хотели? — поинтересовалась женщина неопределенного возраста и внешнего вида.
М-да. Бывает и такое.
— Я хотел бы увидеться с Арной Черной и Евдокией эл Тори, — признался я. — Я брат Евдокии и друг Арны.
— Подождите, — сказала серая мышка и, вильнув хвостиком, скрылась в коридоре.
Вот и я об том же. Подруги Чейты из ордена Ауны, которые прибыли в мой замок через день после Лонира с подмогой, выглядели совсем по-другому. В прецептории анклава анархистов этого ордена была одна мать-симпатяшка, десять послушниц-милашек и пять сестер-куколок, из бедных дворянок Декары. Вру, был один послушник, бледный юнец с взором горящим, наверняка его пассия была среди этих девушек. А так прямо выставка невест, для лиц благородного происхождения и мужского пола. Знают, чертовки, как легко медсестре окрутить пациента. Девушки освободили Раду почти от всех обязанностей. Мол, у тебя уже срок не маленький, через неделю свадьба, сиди и отдыхай. Нечего тебе по лестницам бегать. Потом ауновки вылечили всех раненных, используя свои знания, мои эликсиры и запасы Рады, а затем закрутили несколько романов. Один из них закончился свадьбой и опять в моем замке. Хотя, политика этого ордена позволяет даже матери временно стать мирянкой и родить ребенка. Что уж говорить об остальных?! Ауна была умной женщиной и паству подобрала себе соответствующую. Больные, увечные, влюбленные и беременные. Практически один контингент, а на бумаге целых четыре. Налоговой полиции ничего не светит. Врачиха и медсестры пытались прорваться и в мои покои, дабы отблагодарить за мое невероятно щедрое пожертвование сеансом полного излечения от всего на свете, но тут Рада, Карит и кошки встали насмерть. Хрен вам, а не комиссарское тело нашего сюзерена. Мы сами его лечим, лечим и вылечить не можем. А вы куда прете, дилетанты!? А ты, мама, вообще платье поскромнее одень, а то у тебя такое декольте, что пупок простудишь. Интересно, а я и не подозревал, что у гоблов есть атакующие плетения, которые приводят к импотенции! Не знал, не знал. Узелок на память.
— Пройдемте со мной, — сказала появившаяся мышка.
Наш поход продолжался недолго. Заведя меня в большую комнату, с двумя входами, мышка указала мне на стул и присела рядом. Конвой бдит. Посмотрим, кто кого. За стеной раздались легкие шаги. Это они. ОНИ! Вторая дверь, расположенная напротив меня, открылась, и в комнату вошли две девушки. Они были в простых домотканых платьях и платках. Арна и Дуняша. Дуняша и Арна. Расширенные глаза внезапно остановившейся сестренки. Это были ее глаза, а не то, что я видел в последний раз! Арна, мгновенно превратившаяся в статую, ее изумленные глаза. Это ее глаза! Порыв ветра бросил меня к моим девчонкам. Я подхватил их. Я прижал их к себе. Их руки, обнимающие меня. Создатель, я счастлив! Ничего не говорите, не надо. За вас все уже сказали ваши глаза. Ветер кружил их и меня. Мне больше не нужно ничего знать. Самое главное мне уже известно. Кто это вмешивается?
Я отпустил девчонок и посмотрел на мышку, убравшую свои руки с моих плеч.
— Вы что-то хотели? — поинтересовался я.
— Уже нет, — улыбнулась она и перестала быть мышкой. — Вы второй мужчина, которому Евдокия позволила приблизиться к себе и первый, которому разрешила это сделать Арна. Я выйду отсюда и не буду вам мешать.
Женщина в возрасте, со следами былой красоты на лице, счастливо улыбаясь, вышла из комнаты. Твою тещу. Она владеет силой Создателя! Вон, как слабое сияние растворяется в воздухе. Она наверняка из ордена Знающих. Да к черту все! Я повернулся к девчонкам, я сорвал уродские платки с их прелестных голов, я прижал их к себе и зарылся лицом в густую волну иссиня-черных и каштановых волос. Зачем вы плачете? Зачем?
