Желая немного проветриться и подышать свежим воздухом, я вышел на улицу, встал под козырек и прислушался к дождю. Его заунывный мотив располагал к тяжелым думам, и чем дольше я слушал, как капли разбиваются о грязь и лужи, тем печальней мне становилось. От всего на свете. И от демона, и от собственной глупости, и от ситуации, в которую я попал.
Вытянув вперед руку, я поймал несколько капель дождя и стряхнул их с ладони. Но мне это, как ни удивительно, не удалось, влага так и осталась на коже. Избавиться от нее оказалось не так-то просто.
«И что мне делать сейчас? Дождаться окончания дождя и отправиться в Гинну в сопровождении Митрия и Лилии? Или поступить иначе?»
Я коснулся пальцами рукояти кинжала за спиной. Оружие было при мне, сумка с провизией тоже. Намочить рубашку я не боялся. А простудиться тем более.
«Тогда чего я жду?»
Я вышел из-под козырька. Несколько холодных капель разбились о мои волосы. Вдруг мне стало немного жаль, что я не узнаю, как сложится судьба безрассудной Лилии, но я успокоил себя мыслью, что без меня она проживет намного дольше.
И, с полной уверенностью в правильности собственного решения, я направился в сторону Гинны.
— Постой! — громко закричала Лилия и, позвякивая доспехом, побежала по лужам. Вытянулась передо мной, обиженно нахмурившись. Маленькие капли дождя едва слышно разбивались о полированную сталь ее наплечников. — Я же сказала, что пойду с тобой. И незачем убегать от меня!
— Извини, — замялся я, честно признавая вину.
— Тогда тебя нужно наказать! — кивнула разгневанная Лилия. — И в наказание ты ответишь на один вопрос.
— Вопрос? — немного растерялся я.
— Хочу знать, как тебя зовут? — Она посмотрела мне в глаза, будто хотела выяснить сразу, обману я ее или нет.
Из ворот, прикрывая волосы небольшой котомкой, выбежал Митрий. Увидел нас, состроил кислую мину и пошел не торопясь, старательно избегая луж.
— Максим, — пожал плечами я, развернулся и двинулся дальше.
Мои навязавшиеся спутники переглянулись, недовольно поворчали между собой, но все же не отступили и побежали за мной, прекрасно понимая, что в пути нам придется промокнуть до нитки.
Но нам повезло. Погоде пришлось уступить перед моей твердолобостью. Ворота трактира еще не скрылись из виду, а дождь уже прекратился и между плотных, казалось бы, несокрушимых облаков появились голубоватые просветы. Это прибавило энтузиазма. Даже обилие луж и грязи не особо затруднило наше движение.
Митрий был торговцем. И, как он сам похвастался, родовитым торговцем. В свои двадцать с небольшим он уже владел определенным капиталом и являлся членом торговой коалиции. За счет этого имел преимущество в своем занятии, со всеми вытекающими. Про свою работу он, казалось, мог говорить бесконечно. Ну, а Лилия, в свою очередь, сколько угодно могла рассказывать о героях и подвигах.
Так мы и шли. Лилия рассказывала Митрию о полубезумных подвигах, которые мечтала совершить, торговец твердил ей о стабильности своего бизнеса, перспективах и будущих прибылях. А что касается меня, то я в нашей маленькой компании занимался тем, что источал мрачную атмосферу.
На ночлег остановились прямо в лесу, между двух недавно поваленных деревьев, чьи листья уже пожелтели, но еще не успели опасть, поэтому кроны прекрасно защищали от ветра, заметно усилившегося после дождя. Лилия, раздобыв где-то приличную охапку хвороста, развела костер, так ловко орудуя огнивом, что удивился даже Митрий. Он, как и я поначалу, немного не доверял молодой дворянке, но та умела убеждать не словами, но действиями.
Расположившись вокруг маленького, но жаркого костерка, мы разогрели остатки припасов и немного расслабились. Наполнившиеся пищей желудки потянули вниз, ко сну. Митрий немного угомонился и даже задремал, разыскав удобное место в листве поближе к кроне. Я тоже уперся спиной в шершавую кору и прикрыл глаза.
— Максим, — осторожно поинтересовалась Лилия. Она была единственной, кого не потянуло спать после ужина.
Я приоткрыл один глаз.
— А какой он был? — изнывая от любопытства, спросила дворянка.
— Кто был? — не понял я.
— Ясно кто! — воскликнула она. — Оборотень, которого ты сразил в Суховодье!
Митрий приоткрыл глаза, недоверчиво покосился на меня и невольно поежился.
— Обычный оборотень, — отмахнулся я. — Ты будто в жизни оборотней не видела…
— Не видела, — покачала головой Лилия. — А бой как прошел? Расскажи мне все в подробностях. А его когти были острее твоего меча? Тебе приходилось вставлять лезвие в пасть оборотню, чтобы он не мог сомкнуть челюсти и откусить тебе голову?
— Ничего такого не было. Он набросился на меня, а я его убил. И все.
Торговец фыркнул, поднялся с нагретого местечка и скрылся в кустах. Он ничего не сказал, но я как-то легко догадался, что ему понадобилось удовлетворить естественные потребности. А вот Лилия даже не повернулась, чтобы отметить, что сопровождаемый ею торговец куда-то ушел.
— Но это ведь неинтересно! — продолжала она. — Битва должна быть динамичной, красивой, запоминающейся. Чтобы твой подвиг увидели все, а барды сложили легенды и песни пели все последующие поколения.
Я запрокинул голову назад и увидел огромное, бесконечное ночное небо. Облака рассеялись, и оно стало невероятно ясным, настолько ясным, что можно было рассмотреть каждую из сотен миллиардов рассыпанных по нему звезд. В современных городах, образы которых, возможно, остались только в моей памяти, нельзя увидеть такое небо. Слишком много наземного освещения. Только некоторым, особо ярким звездам удается преодолеть искусственную преграду света.
— Битва это битва, война это война, — наставляющим тоном ответил я. — В ней нет ничего красивого и вдохновляющего, только смерть. И нечего бардам песни об убийствах складывать.
— Барды складывают песни вовсе не о войне, — справедливо возразила Лилия. — В своих песнях они воспевают героев, тех, кто сражается за людей, кто защищает их, тех, кто спасает попавших в беду. Я тоже хочу, чтобы обо мне сложили песню. Хочу, чтобы люди знали, что я, Лилия Руденберг, никого не брошу в беде и всегда приду на помощь…
— Как давно ты путешествуешь? — неожиданно поинтересовался я.
— С тринадцати лет. — Лилия покосилась на лежащую на земле перчатку, немного поправила рукой. Видимо, в кажущемся хаосе из разбросанных вокруг элементов доспеха существовала определенная закономерность. Я просто ее не замечал. А Лилия все знала. — Я путешествовала со своим дядей, герцогом Гюнтером примерно шесть лет, с тех пор, как меня изгнали из замка, и до того момента, как приняли в орден рыцарей Львиной розы…
