Да, да, да, именно своими подданными мэтр Захри считал граждан Дарклана, возомнив себя со временем императором, основателем новой правящей династии. По большому счету, вся эта революционная каша заваривалась им с большим прицелом на будущее. Это лишь идеалисты, вроде Кипелиуса и прочих его соратников, считали, что революции совершаются во благо угнетенной части населения. Близорукие глупцы! Хорошо, что его друг погиб от шальной пули в ту достопамятную ночь при штурме дворянами императорского дворца, в противном случае во время Великой Чистки этот пламенный революционер непременно оказался бы в списках врагов народа со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
Мэтр Захри взял в руки перо и лист бумаги и со свойственной ему педантичностью подготовил список необходимых для работы документов. Имя Глан эр-Энкин он вывел особенно крупными буквами и дважды подчеркнул. Это означало, что с утра весь секретариат станет землю рыть собственными носами, но к двум часам дня все, что есть в архивах касательно данной персоны, будет лежать на столе главы ордена Огненной Чаши.
Просмотрев внимательно еще раз весь список, мэтр Захри удовлетворенно хмыкнул. Затем он положил лист на стол, для верности придавив его тяжелым пресс-папье. Покончив с делами, поднялся с кресла и направился к двери. Выйдя из кабинета, он не отправился, как обычно, в свои покои, а решил прогуляться по ночному замку, а заодно навестить мэтра Вульфиуса, главного специалиста по спиритуальной магии и демонологии. Это был глубокий старик с полным набором странностей и причуд, свойственных пожилым людям. Помимо изыскательской деятельности доктор Вульфиус вел в Академии курс прикладной демонологии.
Стоит отметить, что, несмотря на безграничную любовь студентов к пожилому чародею, иначе как Полоумным Профессором за глаза его никто из них не называл. Мэтр Захри и сам, будучи студентом, посещал лекции Полоумного Профессора, где имел возможность наблюдать эффектные демонстрации вызова из иных планов бытия разнообразнейших демонических сущностей. Ох, и попадало тогда профессору от начальства за его рискованные эксперименты! Впрочем, зная его неугомонный характер, несложно догадаться, что наверняка перепадает и сейчас.
Полгода назад Магистр поручил ему разузнать кое-что касаемо Да́ниса. Старик как-то обмолвился при встрече, что «нарыл что-то интересненькое», но архимагу все было недосуг. Сегодня он закончил дела еще до того, как (выражаясь языком поэтов и влюбленных) благословенный Анар явит миру свой сияющий лик, и ничто не помешает ему застать мэтра Вульфиуса в его лаборатории. Магистр был прекрасно осведомлен, что древний чародей сейчас не спит, а беседует с виртуальным образом такого же полоумного профессора, вызванного им из какого-нибудь параллельного измерения. И наверняка тема данной беседы имеет сугубо полемический характер.
Усмехнувшись своим мыслям, мэтр Захри неторопливо побрел по широким коридорам бывшего императорского дворца. Зачарованные двери сами распахивались перед ним, а стоявшие на страже гвардейцы вытягивались по стойке «смирно», громко бряцая при этом оружием.
Яркий солнечный свет невыносимо резанул глаза. Пришлось прикрыть веки и дожидаться, когда пройдет резь. Однако столь незначительная мелочь ничуть не огорчила Глана. Важно то, что он сумел выбраться из проклятых катакомб в целости и сохранности. Правда, с полностью опустошенными магазинами и разряженными жезлами, но с кучей трофеев и, самое главное, с перстнем Талана.
Открыв глаза, он понял, что находится именно в том месте, куда собирался попасть, – неподалеку от одного из поселков клана Рунгвальд. Сам жив-здоров, и заветный перстень, вот он, родимый, на безымянном пальце правой руки, тускло серебрится в свете полуденного Анара. Осознание факта чудесного спасения пришло к Охотнику не сразу. Чувство радости сначала тоненькими ручейками начало проникать в душу молодого человека, а потом хлынуло все более расширяющимися бурными потоками, сметая внутренние перегородки и плотины этического свойства, зачастую препятствующие демонстрации внешних проявлений эмоционального состояния разумного существа. Выражаясь более простым языком, юноша громко и очень заразительно расхохотался, затем крепко и весьма заковыристо выругался, представив Вельха, Азуриэля вместе с ними всех прочих злых демонов в столь нетрадиционном виде, что будь в данный момент рядом с ним мастер Энкин, он непременно надрал бы уши богохульнику и святотатцу. Ловко выпрыгнув за пределы каменного цветка телепортационного устройства, он пустился в пляс, распевая во все свое луженое горло матерные частушки и не замечая при этом ничего вокруг себя.
Бесшабашное веселье Охотника, однако, было бесцеремонно прервано громким басовитым окриком:
– Эй, чокнутый, что это с тобой?!
Пришлось прервать огненную джигу, не доведя до логического завершения одно весьма замысловатое коленце. Глан замер и повернул голову в направлении источника звука. Сначала он увидел мрачный, как сама смерть, разверстый зев гномьего крупнокалиберного пулемеметателя, направленного на него со сторожевой вышки. Затем его глаза зафиксировали бородатую физиономию, принадлежавшую, несомненно, представителю подгорного народа. Именно этот гном и держал под прицелом своего грозного оружия нашего Охотника.
– С чего это ты, паря, так расплясался? – ощерился золотой фиксой бородач. – А может, у тебя какая болезь заразная? А может, тебя лучше сразу прикончить, чтоб ты нам… это… санитарный режим… того… не нарушал?
Несмотря на воинственный вид карлика и его мощное оружие, Глан ничуть не испугался, поскольку, хоть и не был ценителем гномьего юмора, всегда мог отличить, когда те шутят, а когда говорят серьезно. В данном случае изрядно умаявшийся на боевом посту часовой был несказанно рад появившейся возможности над кем-нибудь поизгаляться. Юноша в свою очередь широко заулыбался всеми тридцатью двумя зубами и громким голосом обратился к хохмачу:
– Эй, на вышке, кончай выпендреж! Живо поднимай трубу своей говорилки и докладывай начальнику караула, так, мол, и так, Глан Охотник вернулся! Пускай тот в свою очередь сообщит об этом кому положено, вообще-то лучше напрямки мастеру Ханку.
– Ух ты! – всплеснул руками бородач. – Никак и вправду Глан Счастливчик?!
Приглядевшись повнимательнее, юноша, в свою очередь, признал в часовом одного своего старого знакомого.
– Урзхад, широкая задница! – восторженно закричал Охотник. – С каких это пор честный гном так встречает своего старинного приятеля и собутыльника? Человек, можно сказать, едва избежал последующего перерождения, может быть, и вовсе чего-нибудь похуже, а тут в него пукалками тычут, в расход собираются пустить.
