Сон, приснившийся ему на этот раз, был красочный и не напрягающий, хороший сон был, добрый. А снилось Глебу вот чего: будто идёт он по бескрайней летней равнине, заросшей травой и цветами по пояс; над головой синее небо, нежаркое солнце и одинокий, небольшой зелёный дракон, парящий на крыльях-парусах под редкими белыми облаками. Завидев парня, крылатое существо заложило крутой вираж и, быстро теряя высоту, опустилось на землю, аккурат перед Глебом. А затем сказало удивительно знакомым голосом:
– Ну наконец-то! Я уже начинал бояться, что больше никогда тебя не дозовусь, особенно после того, как ты едва в яму со Жруном-снотворником не рухнул. Чуть, блин, ментально не надорвался, стараясь тебя из транса вывести!
– Глянь-ка, оно ещё и разговаривает, – удивился Глеб. – Ты кто, драконистое чудо-юдо, как тебя зовут?
– Погоди, а каким ты меня видишь? – озаботился дракон.
– Зелёный дракон с крыльями, – охотно стал перечислять парень, – хвост с шипами, лапы и когти, всё как положено. Только маленький, с овчарку размером. Ты что, декоративный?
– Сам ты декоративный, – сердито огрызнулся дракон. – И дефективный: надо же, каким меня сделал! Хорошо хоть не крысой или вообще жёлтым земляным червяком… Это я, Хитник! Только во сне и получилось с тобой увидеться: беда в том, что в бодрствующем состоянии ты мне пока не доступен, слишком уж основательно по моей сущности начальник Музейной Тюрьмы потоптался, сволочь гнусная.
– Хитник? – обрадовался Глеб, – привет, спаситель! Слушай, а как же оно так произошло тогда, у ямы, что я вырубился, а ты нет?
– Жрун, он прямиком на мозг воздействует, – тяжело вздохнул Хитник, – а откуда у меня мозги возьмутся? Я ведь нынче сущность бестелесная, ментальное облако грубо говоря… Потому и смог вовремя оценить опасность, вытащить тебя из наведённого морока. Впрочем, не об этом сейчас речь! Я вот о чём тебе хотел сообщить, очень важном: начальник Тюрьмы выдрал из украденной мной психоматрицы колдуна Савелия все бывшие в ней пять архивов Стражника – грубо выдрал, безжалостно. В общем, развалилась та матрица от воздействия на мелкие пиксели и восстановлению не подлежит. Да и чёрт с ней, не велика потеря… Дело в другом – после того некорректного вмешательства у меня остался приличный кусок одного из архивов Стражника! Очень уж начальник Тюрьмы в тот момент торопился, не подчистил за собой как следует, за что ему громадное спасибо, – Хитник невесело рассмеялся. – Помнишь, я тебе говорил, что каждый из пяти архивов содержит в себе не только некую определённую часть Стражника, но и основные сведения обо всех остальных его свойствах? То есть из обрывка такого архива можно – при должном умении и старании – вырастить полноценный вариант Стражника Реальности.
– Вон чего, – догадался Глеб, – я понял! Значит, ты сейчас этого всемогущего Стражника без моего на то разрешения внутри меня выращиваешь, типа самоуправством занимаешься? Ну ладно, я не против: главное, чтобы оно мне не навредило. Но, собственно, зачем тебе вся та возня? Есть же исходные архивы, пускай они сейчас и у начальника Музейной Тюрьмы – не станет же он их уничтожать!
– Именно, – коротко ответил Хитник. – В точку. – Дракон склонил голову набок и, внимательно глядя Глебу в лицо, часто задышал, вывалив раздвоенный язык.
– Ерунда какая-то, – отмахнулся Глеб, – чушь.
– И для чего ж он, по твоему, за ними охотился? – насмешливо спросил Хитник. – Чтобы восстановить историческую справедливость, да? А хрена тебе, – он раздражённо махнул хвостом, – всё просто, Глеб. Если уничтожить Стражника и завладеть твоим кинжалом, меняющим реальность, то можно очень и очень славно порезвиться, переделывая под себя текущую действительность. Уверен, что начальник Тюрьмы так или иначе отслеживает тебя, ждёт, когда ты засветишься с нужным ему артефактом, тогда берегись, пощады не будет! Да, кстати, ты не обратил внимания – есть ли за вами слежка?
– По-моему, имеется, – нерешительно ответил Глеб. – Кажется, те самые орки, что когда-то пытались стереть мне память. Я не уверен, но… – Дракон внезапно уменьшился и исчез; вместе с ним пропала и равнина, и небо, и солнце – Глеб проснулся.
Разбудил его грохот отодвигаемой двери. Парень слегка приподнял покрывало, сонно глянул в образовавшуюся щель: в светлом прямоугольнике входа темнела массивная фигура с красными, явственно светящимися – как у робота-Терминатора – глазами. Испугаться Глеб не успел: для этого надо было сначала окончательно проснуться, осознать увиденное, ужаснуться, а только затем впадать в панику и бегать по гостинице в одних трусах с диким криком: «А-а! Демоны! Спасите-помогите кто может!»
– Вась, тут уже занято, – недовольно сказала фигура, – вон, пустые бутылки на столе, газета со жрачкой. И вообще какой-то урод на верхней полке дрыхнет. Может, выкинуть его? – Глеб вздрогнул и тихонько опустил покрывало на место – о, этот голос он знал хорошо! Даже слишком хорошо, до дрожи в руках и леденящего холодка в животе.
– Петруха, отставить, – пройдя мимо двери, приказал Василий, – ты перепутал. У нас не седьмой, а восьмой номер.
– Не перепутал, а недослышал, – обиженно проворчал тот, с силой захлопывая дверь. – У меня в девяносто четвёртом, на разборке, в ухо автоматная пуля залетела. Неделю её оттуда гвоздём выковыривал, с тех пор малость хуже слышать стал. – Стукнула, открываясь и закрываясь, соседняя дверь: голоса орков стихли. Но не пропали.
Спать Глебу окончательно расхотелось. Да и то, какой сон, когда рядом – рукой подать – поселились двое врагов, идущих по его, Глеба, следу. С конкретной, верно угаданной Хитником целью – в этом парень теперь ничуть не сомневался. И ещё он не сомневался в том, что Василий и Пётр работают по заданию начальника Музейной Тюрьмы. Но когда тот успел найти орков, когда нанял их для слежки? Уж слишком мало времени прошло с момента последней встречи Глеба и того начальника… Но ведь успел же!
За стеной послышалась негромкая, но яростная перебранка. Глеб приложил ухо к перегородке: насколько он понял из ругани, орки затеяли делёжку найденных у диггеров-упырей ворованных денег. Спор становился всё жарче и жарче, вскоре послышались крики: «А ты кто такой?», «Нет, это ты кто такой?!» – затем в соседней комнате словно начали двигать тяжёлую мебель, с тяжёлыми ударами о стены и подозрительным треском. Потом всё стихло – Глеб даже решил, что орки ненароком поубивали друг дружку и искренне тому порадовался, – но минут через пять за стеной вновь ожили и принялись размеренно бубнить: «Сто империалов Васе, сто Пете… сто Васе, сто Пете… Васе, Пете, Васе, Пете…» Под тот монотонный счёт парень и заснул. Хотя был совершенно уверен, что спать ему этой ночью не придётся.
