Я ничего не смогла сказать, поэтому лишь кивнула.
Видимо этого хватило, и она протянула мне черно-белое изображение. Оттуда на меня смотрела молодая женщина. Она выглядела на несколько лет старше меня, и по тому, как она была одета, я догадалась, что картинка было 1960-х годов. На ней было темное платье, которое развевалось около икры, будто легкий ветерок только что поймал его. Волосы у нее, скорее всего, были светлые или рыжие.
Позади неё я смогла разглядеть крыльцо зала в Гекате. Ставни тогда были белые…
Она улыбалась, но улыбка выглядела натянуто.
Её большие глаза были широко открыты и будто светились.
И выглядели знакомо.
Я ни у кого не видела таких глаз, кроме моего отца…
— Кто… — мой голос дрожал. — Кто это?
Я взглянула на миссис Каснофф и увидела, что она пристально на меня смотрит. — Это — сказала она, наливая себе ещё одну чашку чая, — Ваша бабушка, Люси Бароу Эйтертон.
Моя бабушка… Я поняла, что не могу вздохнуть. Я лишь вглядывалась в лицо на картинке, отчаянно пытаясь найти в нём себя.
И не нашла ничего. У неё были высокие и острые скулы, а моё лицо закруглённое. Её нос был слишком длинным, по сравнению с моим, а губы слишком тонкие.
Я смотрела на её лицо, которое, несмотря на улыбку, выглядело грустным, и спросила:
— Она была здесь?
Миссис Каснофф положила очки на макушку и кивнула. — Люси фактически выросла здесь, в Гекате. До того как это превратилось в Гекату, конечно. Я думаю, что это фото было сделано вскоре после рождения вашего отца.
— Вы… Вы знали её?
Миссис Каснофф покачала головой. — Боюсь, это было до моего времени. Но большинство Продигиумов знало её. Её история было очень уникальна.
В течение шестнадцати лет я задавалась вопросом, кто я и откуда. А теперь ответ был прямо передо мной. — Почему?
— Я рассказывала вам историю происхождения Продигиумов в первый день здесь. Помните?
Прошло всего лишь две недели. Конечно, я помню. Но я решила оставить свой сарказм при себе, и сказала, — Да. Ангелы. Война с Богом.
— Да. Однако, в вашем случае, ваша семья получила свои силы только в 1939, когда вашей прабабушке Алисе исполнилось шестнадцать.
— Я думала, что ведьмой рождаются. Мама сказала, что только вампиры начинают как человек.
Госпожа Каснофф кивнула. — Обычно так оно и есть. Однако всегда есть люди, которые хотят изменить свою судьбу. Они нашли книгу заклинаний или специальное заклинание, чтобы наполнить себя божественным, мистическим силами. Очень немногие переживают это. Ваша прабабушка была одной из немногих.
Не зная, что сказать, я сделала большой глоток своего чая. Он был холодным, и сахар, осевший на дне, сделал его очень сладким.
— Как? — в конце концов, я спросила.
Миссис Каснофф вздохнула. — Тут я теряюсь в догадках. Если Элис когда-либо и говорила с кем-нибудь о своем опыте, то это никогда не фиксировалось. Я знаю только то, что услышала тут и там. По-видимому, она связалась с особенно отвратительной ведьмой, которая пыталась усилить свою мощь при помощи черной магии, магии, которая была объявлена вне закона Советом с семнадцатого века. Никто не знает, как именно Элис был связана с этой женщиной — миссис Торн, кажется, ее так звали — или даже знала ли она, кем была эта женщина. Каким-то образом заклинание, которое предназначалось для миссис Торн, перевоплотило Элис вместо этого.
— Подождите, но вы сказали, что миссис Торн использовала черную магию для этого заклинания, верно?
Миссис Каснофф кивнула. — Да. Поистине ужасный состав, также. Алисе очень повезло, что ее не убило во время трансформации. Миссис Торн повезло меньше.
Я вдруг почувствовала себя так, словно проглотила лоток льда из холодильника, но даже когда мой желудок замерз, бисеринки пота выступили на моем лбу.
— Так значит… моя прабабушка была обращена в ведьму посредством черной магии? Причем наихудшим, самым опасным видом магии когда-либо существовавшим?
Миссис Каснофф кивнула снова. Она все еще смотрела на меня очень внимательно.
— Твоя прабабушка была исключением, София. Мне жаль. Я знаю, это очень неприятное слово, но нет другого способа описать это.
— Как? — я услышала, как мой голос квакнул, и я откашлялась. — Что с ней случилось?
Миссис Каснофф вздохнула.
— В конце концов, ее нашел в Лондоне один из членов Совета. Она бредила о ведьмах и демонах и была направлена в психиатрическую больницу. Член Совета привел ее и твою бабушку Люси в Гекату.
— Мою бабушку? — я взглянула на фото в моих руках.
— Да. Когда Элис нашли, она была беременна. Они дождались, пока твоя бабушка родится, чтобы привести сюда их обеих.
Она опять налила себе чаю. У меня было такое ощущение, что она больше не хочет ничего рассказывать, но я должна была спросить. — Так что же было дальше?
Миссис Каснофф мешала свой чай, настолько крепкий, что он мог быть зарезервирован для использования в нейрохирургии мозга. — Алиса так и не подстроилась под свое преобразование, — она ответила, глядя на меня. — После трех месяцев здесь, в Гекате, она как-то ухитрилась сбежать. Опять, никто не знал как, но Алиса получила очень мощную магию в свое распоряжение. И потом… — Миссис Каснофф остановилась, делая глоток чая.
— А потом? — повторила я.
Наконец она подняла свои глаза на меня. — Её убили… Льоккио ди Дио.
— Откуда мы знаем, что это…
— У них свои отличительные особенности нашего уничтожения, — ответила она оживленно. — В любом случае, Люси, про которую мы говорили ранее, осталась здесь, в Гекате, так что Совет мог наблюдать за ней.
— Что, это как научный эксперимент?! — я не хотела, чтобы это звучало сердито, но я была вне себя.
— Сила Элис была отмечена. Она сильнейшая из всех, когда-либо зарегистрированных Продигиумов. Чрезвычайно важно, чтобы совет знал, передался ли этот уровень магии её дочери, которая, в конце концов, наполовину человек.
— И что передался?
— Да. И эта сила также передалась и твоему отцу. — Она посмотрела на меня. — И тебе.
После нашей небольшой встречи, миссис Каснофф дала мне отдохнуть до конца дня. — Подумайте над тем, что узнали. — Тем не менее, я не думала, что стану размышлять на эту тему. Я шла прямиком на 3 этаж.
