Ознакомительная версия.
Стараниями ли матери или благодаря лечебной траве, девочка постепенно пошла на поправку. Через пару недель она уже могла самостоятельно сидеть. Через месяц вышла во двор.
Однажды, проснувшись утром, она увидела, как мать, утирая слезу, складывает ее выходное платье, платки и пару краюх хлеба в узелок. Увидев, что дочь проснулась, она поманила ее и сунула припасы в руки.
– Пора тебе, прости, если сможешь. Иди до деревни, потом спроси, где живет Аграфена Никитична.
Она буквально выставила дочь за дверь. Алина, как любой ребенок, довольно смутно помнила события произошедшие месяц назад, да еще во время болезни. Поэтому никак не могла взять в толк, почему еще вчера заботливая мама, сегодня буквально вытолкала ее взашей. Конечно, женщине надо было объяснить девочке, что происходит. Но деревенская баба не привыкла к разговорам. Она заперла изнутри дверь, и не открывала ее, несмотря на слезные просьбы ребенка. Наплакавшись досыта, девочка взяла котомку и побрела в деревню.
По дороге она остановилась на мосту через речку. Был довольно теплый осенний день. И в ясной речной глади она увидела себя. Нескладную, длинноногую, с ввалившимися после болезни щеками. Запавшие большие темные глаза и слишком длинный нос делали ее похожей на сову. Картину довершали две короткие тощие разной длины косицы, перевязанные наспех тряпочками.
Тоска накатила на Алину. Выронила она узелок и совсем уже переклонилась через перильца мостка. Как вдруг услышала голос: «Не для того я тебя спасала, чтобы ты русалкой стала». Девочка обернулась и, никого не увидев, испуганно подхватив вещи, бросилась бежать в деревню. Остановилась она только у околицы.
Поплутав немного, девочка увидела старичка сидевшего у кривой изгороди на бревнышке. Она подошла и вежливо попросила показать дорогу к дому Аграфены Никитичны. Глуховатый дедок пару раз переспросил имя, а когда разобрался, кинулся на нее с клюкой, ругая «проклятое ведьмино отродье».
Девочка увернулась от палки и побрела наугад.
Деревня оказалась большой. Одна улица сменялась другой. Алина быстро выбилась из сил. Порой ей казалось, что она уже здесь проходила. Но девчонка упрямо брела вперед.
Вечерело. Потянуло осенним холодком. У нее никогда не было собственных теплых вещей. В те времена один зипунишко на шестерых ребятишек был обычным делом. На улицу в нем ходили по очереди. Мать, собирая ее в дорогу, и не подумала отдать единственные теплые вещи в семье.
Алина присела, чтоб отдохнуть. Откуда-то подул пронизывающий ветер, заклубилась дорожная пыль. Через несколько минут, она так замерзла, что зуб на зуб не попадал. Девочка собрала последние силы, уцепилась за стоящее рядом деревце и поднялась.
И тут в конце улицы она увидела крепкий деревянный двухэтажный дом. Был он украшен резными наличниками, видневшимися из-за высокого забора. У открытых дубовых ворот стояла та самая женщина с распущенными волосами. Алина, еле волоча ноги, двинулась к ней. Она шла и шла, а дом как заговоренный не приближался ни на шаг. Проклятый ветер не унимался и бросал ей в лицо то пригоршни пыли, то горсти сухих листьев. Узелок в руках налился свинцовой тяжестью и больно бил по тощим коленкам. Тетка же в воротах застыла, как истукан не делая ни малейшей попытки помочь девочке.
И тогда Алина разозлилась. Всем на нее наплевать. Ее выгнали сегодня из дома. Чуть не побили. И эта тоже не хочет ей помочь. Девочка бросила узелок, и решительно рванула вперед, желая высказать женщине в воротах всю боль, горечь и обиду. Она не сделала и пары шагов, как очутилась перед ней.
– Так-так, – простоволосая тетка неодобрительно осмотрела ее с головы до ног. – Ни рожи, ни кожи, ни чутья, ни уменья. И за что мне такое наказанье? Ведь просила я помощницу. Ан – нет, получила дуреху деревенскую. – Она помолчала, будто ожидая ответа от кого-то невидимого, и задумчиво добавила. – Но ведь почему-то ты дошла. Ну, заходи, коли так, – последняя фраза была явно обращена к девочке.
Женщина повернулась и пошла вглубь двора. Алина, так ничего и не успевшая сказать, последовала за ней. Сзади сами по себе захлопнулись ворота.
Аграфена провела гостью мимо громадного дома к стоящей неподалеку баньке. Открыла низкую дверь и сказала.
– Спать будешь здесь. Поздно уже поговорим завтра.
Девочка, наклонившись, чтобы не удариться об низкую притолоку, только и успела войти, как за ней закрыли дверь. Она услышала, как стукнул деревянный запор, и удаляющиеся шаги хозяйки.
Наверное, если бы еще оставались силы, она бы поплакала о своей горемычной судьбе или пожалела о тех двух краюхах, которые остались в брошенном узелке. Но ее хватило только на то, чтобы на ощупь найти в баньке широкую лавку у стены, улечься и моментально заснуть.
Проснулась девочка от того, что начала задыхаться. Что-то мохнатое и тяжелое навалилось на грудь, закрыло лицо. Она резко поднялась, отплевываясь от попавшей в рот шерсти. В баньке было тихо и так темно, что ребенок не видел даже кончик собственного носа. Вдруг сбоку завозился кто-то тяжелый. Горячим дыханием ей обожгло ухо.
– Уходи с лавки, – прошептало нечто и мягкой лапой дотронулось до плеча. В другое время Алина бы сильно испугалась. Но теперь, поняв, что ее пытаются лишить последнего приюта на ночь, она рассвирепела.
– И не подумаю, – закричала девочка в черную пустоту. – Мне здесь хозяйка разрешила переночевать.
– Я здесь хозяин, – заухало с другого бока.
– Неправда, – девочка вцепилась в лавочку, не собираясь отдавать место ночлега без боя.
В углу замерцала зажженная кем-то лучина. В мигающем свете Алина увидела толстенького человечка небольшого росточка в суконных штанах и ситцевой рубахе в ярко красный горошек. Был он сильно лохмат, а длинная нечесаная борода почти подметала пол. Он грозно нахмурил кустистые брови и прорычал басом.
– Так ты не боишься меня?
Алина отрицательно покачала головой.
– Нет, дедушка, не боюсь. Сегодня со мной столько всего случилось. С утра мать родная из дома выгнала. От безнадеги я чуть не утопилась. В деревне побить хотели. Потом плутала целый день, дороги не могла найти. Да и хозяйка здешняя, видать, мне не рада, – она замолчала и добавила. – Мне б только переночевать. Нельзя на улице, заболею сразу. Уж позволь одну ночь побыть твоей соседушкой.
– Угу-угу, – как филин заухал старик, потом улыбнулся, обнажив ряд редких желтых зубов. – И то ладно. Соседушка, так соседушка. В баньке-то не одна лавка, – он почесал кудлатую бороду. – Так, говоришь, хозяйке не глянулась?
Мужичок соскочил с лавки и стал мерить комнату, босыми ногами шлепая по дощатому полу. Потом резко затормозил и глянул на девочку.
Ознакомительная версия.
