– Это он стелаль этот звукк? - с возмущением истинного ивжопейца, столкнувшегося с самым неприкрытым варварством, произнес в пространство лавочник Фунтлих.
– Таа. Дракон улетел, сначит остается только он. - рассудительно ответил кто-то.
– Не путет ли он хуже, чем пыл дракон… Ви претстафляете, если он путет так орать фсекта? Фюрст Шнобель, фы не мокли пы запретить ему так орат? - поинтересовался пастор Шланг.
– О, фсе не так просто, геноссен. Теперь он сам есть фюрст… Так, я оставайсь барон Шнобель фон Ихбинкранке цу Нохайне… а он, получается, Марат Бугельман фон Цвайбире.
– Как-как гофорите, фюрст? Марат? Какое нецифилизофанное имя. Степпи, Тшин-гист-кханы, фу-фай-ка…
Над толпой снова повисло тягостное молчание. Задумчивые тойфели перекидывались мрачными шутками юмора:
– Теперь у нас стесь путет банъя, фоттка и метт-фетти.
– И не гофорите, герр Мюллер… - поддержал невеселую сентенцию мельника пастор. - Хотя… чем польше фоттка, тем меньше пудет соффать сфой нос кута не натто.
– Коффорят, оркские не умеют считат теньги… - невинно глядя в вечереющее небо, мечтательно пробормотал смотрящий за цвайбирским общаком Ватерхаузе-Куперс. Словно решившись на что-то, повернулся было к группе отцов Цвайбире, начав: - Дело прошлое, фюрст, но… - и все же прервал движение и заткнулся - новый фюрст фон Цвайбире приближался к подданным.
Разглядывая на ходу толпу своих… -…вот именно, кого? Не семейники, не черти, не братва-босота, хотя че я парюсь! Мужики, вот кто. Блин, а кто же еще, мужики и есть… - Марат подошел к толпе и остановился, серьезно разглядывая гражданское население и выбирая стратегию взаимоотношений. Легкий путь с маханием аджну-бахой не годился однозначно; все эти штучки с хватанием за живое в Орднунгии не прокатят - сожгут, к едрени фене. Тому, что орднунгом не есть положено - происходить нельзя, дер точка…Ладно, обойдемся человеческим, по варианту "Чисто конкретно". Надо для затравки им че-нибудь с ихним акцентом ляпнуть… - подумал Марат и грозно-приветливо поприветствовал массы:
– Гутен морген.
– "Абенд", фюрст… - нерешительно поправил женский голос.
– Х…ябенд. - вывернулся Марат, начиная выстраивать новую внутреннюю политику фюрстства. - "Абенд" будет, когда я увижу стол, яволь? И услышу благодарственные, а равно приветственные речи моих подданных, отдающих должное фюрсту за чудесное избавление от неминуемой смерти!
– "Смерти"? - посмел типа недоверчиво вякнуть пастор, тут же взятый на карандаш.
– А как вы думали?! Сякаев собирался сегодня вечером сжечь Цвайбире! Вон, и фюрст слышал! Так, Шнобель?! - Марат жестко уставился в глаза фюрста, подписывая его на классовую солидарность.
– Я-я, так оно и быль… - не посмел в открытую бесогонить Шнобель.
– Поняли, кам-молыя?! Вас тут из-под молотков, понимаешь, с риском для жизни вытаскивают, а вы?! Все, разбежались! Шнель, мать вашу! Полчаса вам - чтоб поляна, пиво там, Цвайбире мы или насрано? Закусь, горячего, чтоб все как полагается - разберетесь, короче. Вот тогда и будет абенд! - сделав небольшую паузу, Марат обвел василисковым взором подтянувшихся подданных. - А пока объявляю морген! Ррразой-диссь!!!
Толпа, потихоньку начавшая было приобретать некоторое сходство с батальонной коробкой, шустро порскнула в стороны. Отцы деревни тотчас и думать забыли о речах, хитро переводящих стрелки за недостачи в общаке, и резво неслись к своим кукольным домикам, на ходу соображая, что столы лучше взять в пивной, а козлы от штукатурившейся кирхи прекрасно подойдут для возвышения, где будет стоять стол фюрстов; окорока возьмем у Генриха, а кислую капусту - у фрау Айсбайн; хватило бы еще шнапса, давно не подвозили… Странно, но подсчет пффеннигов никому в голову не приходил; хотя почему "странно", орднунгеры оказались в самой комфортной для своего менталитета среде - в состоянии выполнения приказа; кроме того, просматривалась перспектива побухать в конце рабочей недели…
– А вас, фюрст Шнобель, я попрошу остаться.
Инстинктивно куда-то рванувший со всеми фюрст, отдуваясь, вернулся к Марату.
– Эй, пастор! А ну, вернитесь! Па-сто-о-ор! Как его, фюрст? Э, пастор Шланг! Хальт, суч-ч-чара! Цурюк!!!
Дождавшись, когда глаза охваченного всеобщим порывом обретут осмысленное выражение, Марат с угрожающим холодом в голосе поинтересовался у попа:
– Герр Шланг, мне кажется, что вы здесь не просто так живете, да? Хлеб кушаете, воздухом дышите, а? Ходите спокойно…
Пастор в немом изумлении таращился на Марата, хватая ртом воздух.
– Я ответа не слышу. - с жутковатой улыбочкой, от которой сфинктер патера угрожающе ослаб, напомнил новый фюрст.
– Ко мне обращаются не "герр", а "патер"… - не найдя ничего лучшего, проблеял Шланг, живо напоминая при этом жесте отчаяния лабораторную мышь, залупившуюся на ухмыляющегося бегемота.
Тотчас его рвануло вперед, и, как ему показалось, немного приподняло над грунтом.
– Я с тобой не обращался еще. Или ты работаешь, как тебе положено, или я тебя удавлю на твоих же кишках. В полном соответствии с рекомендациями товарища Руссо, изобретателя идеи гуманизма. Я внятен?
– Д-да… - почему-то сразу поверил новому фюрсту пастор Шланг.
– Опять не понял. Ты корешку в пивной отвечаешь?!
– Д-да, ф-фюрст…
– Прекрасно, патер. Значит, гуманизм пока отложим. - улыбнулся фюрст, отпуская полуоторванный воротничок.
– Я… мне можно идти?
– Куда? - снова удивился новый фюрст.
– Г-готовить п-празд-дник…
– Вы что, дорогой патер? Зачем? Уж с этим-то крестьяне превосходно управятся и без пастырского попечения. У вас другое положение в обществе, дорогой Шланг. Вы такая же власть, как и я - только духовная, не правда ли? И потом, вы же еще не узнали, зачем я вас пригласил.
– Я весь внимание, мой фюрст.
Марат приобнял пастора за плечо и повлек в сторону, доверительно втолковывая:
– Патер, ваша должность предполагает помощь населению, не так ли? Отлично. Значит, вы не можете оставаться в стороне от борьбы с заблуждениями относительно как властей земных, так и их представителей. Я читал в бумагах на фюрстсткую должность, что в особо тяжелых случаях здесь принято вешать - за шею и за ребро; еще как-то колесовать, я еще не знаю, как это дел…
Пастор торопливо перебил Марата, активно не желая развития столь неприятной темы:
– О майн фюрст! Эта норма формально существует, да; но фактически ее применяли последний раз еще…
– Кто сказал, что в последний? - ответно перебил пастора Марат. - Насколько я понимаю, это уже моя компетенция, дорогой патер. Но. Мне не очень хочется быть столь щепетильным в исполнении Хода. Наша с вами задача - не наказывать, но предупреждать! Уберегать склоняющихся ко греху, вовремя информируя соответствующие инстанции, вовремя поправлять встающих на скользкую дорожку, профилактика и еще раз профилактика, дорогой патер! Вы согласны, что это ваш долг как перед Кул-Тху, так и предо мной лично?
