И передо мной открылась картина, от которой захотелось плакать. Некоторые самцы номаров дрались между собой, пока один из них не падал от полученных ран и увечий, другие хватали своих самок и волоком тащили в палатки, вышвыривая оттуда детенышей. И если эти дети попадались под ноги другим, то их просто топтали, оставляя лежать бездыханных, а когда матери выходили из палаток, все растрепанные и побитые, то брали их на руки и выбрасывали в ближайшие канавы, либо в полыхающие костры, без жалости и сочувствия. Они испражнялись там, где ели и пили, мылись в лужах с протухшей водой. Все это творилось в течение нескольких часов, повторяясь снова и снова. Я стояла в ужасе, боялась пошевелиться, а Эфин был рядом и наблюдал за мной. К вечеру мы вернулись обратно, я, молча, проследовала в свой шатер, а он зашел вслед и велел сесть за стол, после чего сказал:
- Теперь ты видишь, как живут номары? Фарон считает, что это нормально, что это их право творить тот ужас. Они не просто животные, они хуже. Я же пытаюсь изменить это. Пытаюсь приучить их к дисциплине, привить хоть какие-то знания и манеры, но начинаю думать, что это бесполезно. Их нельзя выпускать, нельзя дать им возможность и дальше разрушать все, что только попадается на пути.
- Тогда почему я все еще здесь? Среди этих монстров? Значит, моя жизнь для тебя ничего не значит.
- Ты здесь потому, что сейчас небезопасно там, где я хотел бы, чтобы ты жила. Мы ведем борьбу с обезумевшими тумо, которые каждый день осаждают стены Тарона.
- Но тумо ваши родственники. Зачем им это?
- Мы запретили им убивать другие виды, но они практически истребили все живое в лесах, поэтому им теперь нечего есть. У тумо, как и у номаров, есть неписаный закон - закон крови, по которому они не могут ослушаться своего лидера. Поэтому решили меня убить, это их единственный шанс освободиться. Моя армия пытается оттеснить их, однако они каждый раз возвращаются.
- А какова моя роль во всем этом? – хоть я и знала ответ, но все равно хотела услышать, что скажет Эфин.
- Ты мне нужна.
- Для чего?
- Я не могу сейчас сказать тебе этого.
После его ответа, встала и, не сказав ни слова, удалилась в свои покои. Насколько же малодушен Эфин, что не может даже признаться в том, что хочет превратить меня в самку, молчаливо приносящую потомство.
Он ушел, а я долго не могла заснуть, ворочаясь и пытаясь осмыслить все, что он сказал. Но когда ночь овладела землей, и вокруг все стихло, я встала и вышла на улицу. Перед глазами бесконечно мелькали те ужасы, которые видела в деревне, представляла, как буду вынашивать детей для Эфина, много детей, а он будет появляться и насиловать меня из раза в раз. Тогда я села у шатра и закрылась руками, уткнувшись лицом в колени. Неужели я заслужила все это? Неужели такова цена за спокойствие моего отца? Нет, я не хочу такой судьбы, не хочу и не буду его жертвой. Пусть Эфин строит свою империю на крови и страданиях других. В этот момент в голове пронеслась мысль: «Бежать, только бежать!». Тогда я поднялась и вернулась в шатер, чтобы разбудить Лумею, она немедленно поднялась:
- Что случилось, госпожа?
- Тише, – я затушила свечу и заговорила шепотом. – Мы сегодня бежим отсюда.
- Как?
- Не задавай лишних вопросов, у нас мало времени, до восхода семь часов, поэтому надо торопиться.
- Но как же ваш отец?
- Плевать! На все плевать. Я не позволю, чтобы они издевались над нами. Нам придется обойти деревню, так как нужны лошади. Без них далеко не уйдем.
- Куда же мы направимся?
- В Тихие леса, я видела, они произрастают у той скалы, где на нас напал Карук, эти хищники водятся только там. Но до скал без лошадей не доберемся, так что придется рискнуть.
Лошади номаров паслись за первыми воротами, поэтому нам надо было обойти всю деревню, добраться до пастбища и взять пару коней. Мы быстро собрались и практически на цыпочках пошли в сторону запасных ворот, они ни кем не охранялись, так как Эфин был уверен, что мне не придет в голову бежать. Фарон также ни о чем не подозревал и спокойно спал. Добравшись до ворот, аккуратно сняли засов и приоткрыли створу, к нашему счастью они хорошо были смазаны и не издавали скрипа. Выйдя за пределы деревни, пошли вдоль забора, мы часто останавливались и прислушивались к происходящему вокруг, но кроме звуков спящих джунглей, ничего не слышали. Спустя какое-то время достигли конца деревни, но чтобы пройти к главным воротам и пастбищу, надо было пересечь широкий ров с черной водой, в которой плавало множество останков различных животных, источая зловоние. Однако, выхода у нас не было, и мы ступили в эту мерзкую жижу, шаг за шагом, погружаясь все глубже, пока вода не достигла уровня груди. Я держала Лумею за руку и чувствовала, как ее трясет, но она хорошо держалась и не издавала ни одного звука, хотя было видно, что хочет кричать. Перейдя ров, выбрались на берег и оказались как раз справа от ворот, часовые стояли спиной к нам и, видимо, спали, поэтому осмотрелись и тихо пошли в сторону пастбища, где паслись их лошади.
Но перед нами стояла еще одна задача - оседлать этих лошадей, ведь они такие же дикие и злобные, как и их хозяева. Добравшись до них, вытащила из сумки пару кусков мяса, которое прихватила с собой и стала всматриваться в лежащих на земле хищников. Они спали, периодически встряхивая шерстяной гривой, затем мой взгляд остановился на одной из них, которая была в стороне. Одиночка, ее не приняли в стаю, только тогда эти лошади держались поодаль от остальных. Я тихо и беззвучно прошла к ней и села рядом, сердце в этот момент готово было выпрыгнуть, ведь либо эта лошадь нападет, либо примет дар и позволит оседлать себя. Положив перед ее носом кусок мяса, слегка погладила по спине, она неспешно открыла глаза и сразу посмотрела на меня, я же сидела неподвижно, так как боялась спугнуть. Спустя несколько минут, когда лошадь поняла, что ей ничего не угрожает, взяла с земли мясо и жадно проглотила его, после чего потянулась к моей сумке в поисках добавки, но вместо лакомства, я положила руку ей на морду и ласково произнесла:
- Тихо, тихо… Ты получишь еще, только давай сначала прогуляемся, – немного похлопав по спине, поднялась на ноги. – Ну, вставай милая, вставай
Она не заставила долго ждать и также поднялась, в ее глазах уже не было испуга или недоверия, поэтому она спокойно стояла и ждала, что будет дальше. Теперь дело стало за второй лошадью, но искать ее не пришлось. Мне в спину кто-то дышал горячим паром, толкая сумку с едой. Спокойно повернувшись, увидела, что рядом стоит конь и с умоляющими глазами смотрит на сумку. Я аккуратно достала еще один кусок мяса и протянула ему, тот сразу же схватил угощение и мигом проглотил. Когда доверие было налажено, достала две веревки, обвязала шеи каждого, после чего потянула за собой в сторону Лумеи, мы все же держались ближе к стаду, чтобы часовые не заметили отделившихся.
