К. Миллс - Зимний мир

— О боги. Дюваль был прав. — Совет скорее поверит одному из Девятки, чем Свободному. Карн знал, что одним из Девятки должен быть он. Он собрался с духом и пошел вперед, пытаясь казаться уверенным. Он никогда раньше не шел навстречу такой опасности без оружия. Никогда.

Когда он дошел до стражников, он скинул капюшон, открывая цвета Йорка. Стража обыскала его и, не найдя оружия, пропустила.

Карн отметил про себя, что, очевидно, не каждый из прибывших обыскивается во дворе.

У дверей двое молодых людей растянулись на полу. Они пили что-то из кожаного бурдюка и громко смеялись. Одним из них оказался брат Бенжамин. Снова появилась женщина. Она склонилась к ним и предложила закуски на подносе, демонстрируя при этом себя с наибольшей обворожительностью. Выпрямившись, она заметила Карна и одарила его широкой улыбкой. Пять лучиков звезды профессионалки сверкали на грудной косточке, золотой звезды высшего класса.

Карн не ответил на улыбку. Он не Мог. Если верить Дювалю, эту судьбу Ричард готовил для Кит, будто она была простой шлюхой, а затем вернул бы ее семье. Возможно, он зайдет так далеко, что отметит ее звездой. Было трудно поверить, что он решится на это, но он всегда превосходил все ожидания, даже самые смелые.

Карн почувствовал слабость. Если Дюваль не предупредил бы Ника о Ричарде, что бы произошло? У Кит девочка. Что еще задумал Ричард? Он ничего не выяснит, стоя на месте. Он должен показать Совету, что действительно происходит в Бревене.

Я спокойно лежу в постели и слушаю осторожные движения леди Агнес за занавесом кровати. Она старается не шуметь, но подметки ее туфель хлопают по каменному полу, когда она кружит по комнате. Она появилась за неделю до рождения малышки Нарры и была счастливым даром. Я никогда не думала, что увижу ее при таких обстоятельствах. Для нее я всегда была девчонкой-сорванцом, но ее безукоризненное следование правилам приличия сделало ее идеалом в глазах Одоннела. Все на Старкере-4 знали безупречность манер и чувство такта леди Агнес. Она была примером дуэньи всем родителям. Никто, кроме Халареков, не мог бы предположить, что она хоть чем-нибудь поможет мне в побеге из тюрьмы. Это тюрьма. Эннис — хороший муж и отец, и никто не относился ко мне скверно, но я не могу покинуть свои покои, даже пойти в зал к Эннису.

Даже если бы я смогла, нет никакого шанса сбежать из Дома Одоннелов. Нет никакого шанса сбежать из любого Дома без помощи извне. Абсолютно никакой. Даже война более сотни лет назад не смогла разрушить ни один из Домов. Как сможет мой брат или какой-то отряд надеяться проникнуть туда, куда не смогли добраться бомбы?

Я слышала, как леди Агнес опустилась в кресло рядом с кроватью. Стул скрипнул, и я услышала легкое бормотанье, которое она всегда издавала, подымая малышку. Роды были тяжелыми, но леди Агнес говорила мне, что так бывает всегда с первым ребенком. Но я все еще слишком усталая.

Засыпаю. Я сплю одна и подолгу, с тех пор как появился малыш. Эннис спит в покоях напротив. Он считает, что моему телу нужен покой и лечение прежде, чем мы… Открываю глаза, леди Агнес меня будит легким потряхиванием. Она подает мне Нарру, и я укрываю ее одеялами, чтоб она ела в тепле.

Леди Агнес отдергивает занавески и велит подавать обед. Когда Нарра засыпает, леди Агнес забирает ее у меня, пеленает ее и укладывает в изысканную колыбель, которую сделал Эннис. Эта чудесная колыбелька была свидетельством того, что он действительно хотел ребенка, когда говорил об этом.

Леди Агнес подходит к кровати, подавая мне платье так, что я проскальзываю в него и уже не мерзну во время туалета. Ее доброта вызывает у меня слезы. В эти дни слезы быстро и часто наворачиваются на глаза. По словам леди Агнес, это тоже дело обычное у молодых мамаш. Мне неловко от ее доброты. Жизнь женщин Девятки тяжела, и леди Агнес старательно выполняет свое попечение. Доброта, особенно у леди Агнес, редко длится долго.

— Катрин, к вам скоро прибудет гость, — голос леди Агнес очень тихий.

— Фрейлина, которую посылает вам лорд Карн, появится здесь через час.

Новость ошеломила меня сначала. Две огромные уступки от Одоннела меньше, чем за две недели. Леди Агнес, а теперь и фрейлина — это больше, чем я могла бы предполагать. Уступки были не нужны Эннису. То, что у меня есть компаньонки теперь, гораздо важнее, чем соображения Одоннела. В конце концов, я жду гостью! Она станет моей фрейлиной, если понравится мне. Может быть, подругой, ведь леди Агнес никогда ею не сможет стать.

Холодной водой в лицо, щеткой по волосам. Коса не такая изысканная, как делали Тамара или Донна. А леди Агнес и вообще не умеет этого. На завтрак я выбрала хрустящий хлебец с маслом и огромный оранжевый плод и села на кровать закусить.

— У вас будут крошки на простынях, — заметила леди Агнес, глядя поверх вязания.

Я представила себе новую фрейлину. Выше меня, благородная дама, знающая толк в тканях, прическах и всех необходимых работах из-за семейной трагедии или расточительности мужа. Карн знает, как важна для меня моя внешность. Он был почти в шоке от того, как я выглядела на свадьбе. Эннис делал все, что мог, чтобы помочь, но его помощь, кроме зеркала, вовсе не была помощью. (Если знатная дама почти не знакома с такими вещами, то как ничтожно знаком с ними дворянин?) Дом Энниса и Дом Одоннела были просто невежественны в этих вопросах гардероба и причесок. Они ничего не могли предоставить, кроме этого ужасного свадебного платья.

Послышались голоса за дверью. Она открылась, и стражник поклонился молодой женщине, пропуская ее в комнату. За ней шел сенешаль Одоннела. Он поклонился, но прежде, чем успел вымолвить хоть слово, молодая женщина склонилась в реверансе.

— Мир этому дому, миледи, — проговорила она.

— И вашему, — отвечала я ей.

— Позвольте, я представлю вам Адриану Дюваль из Льюиса, — сказал сенешаль.

Молодая дама снова поклонилась, медленно и грациозно. Затем она поднялась, откинула волосы со лба и улыбнулась широкой, сердечной улыбкой.

— Я очень рада видеть вас, леди Катрин. Ваш брат много говорил мне о вас. — Ее голос был сиплым и слабым. — Я хорошо рассказываю то, что было, и придуманное, я знаю толк в одежде и прическах, чтобы быть модной. Лорд Карн сказал, вам это необходимо.

Я почувствовала, что леди Агнес нахмурилась. Ее представления о стиле, даже ее понятия о правильных темах дамской беседы, были взглядами старшего поколения. Карн просто констатировал о моем облике. Чувство стиля Адрианы Дюваль показывало ее платье. Вишнево-красное платье, соответствующее указаниям Домов о скромности одежды, не открывало кожи ни на груди, ни на шее. Сидело оно безукоризненно и несомненно шло ей. Ожерелье и серьги, которые она выбрала, соответствовали одежде и обстоятельствам, которыми было в основном интервью о службе в знатном Доме. Маленькое зеркальце висело на ленте, закрепленной на поясе, как дань последней моде, за которой я не могла следить последние месяцы.