— Хочешь еще? — спросил.
— Эээ… нет.
— Тогда выпей это, — показал на стакан. Она подозрительно стала разглядывать напиток, поверхность которого была радужной, словно покрытая пленкой мыла вода.
— Нужно, — спокойно пояснил. — Пей.
Она протянула руку, подняла неожиданно легкий стакан и скептически понюхала. Пахло металлом.
— Хотелось бы, чтобы ты мне верила, — ровно сказал Шалье, но Латисе показалось, он немного обиделся.
— Я верю.
Он красноречиво поднял брови. Тогда она решилась и отпила. Жидкость была очень странной, соленой, легкой и плотной, как пена. Коктейль из солей и металлов, почему-то решила Латиса. Странная какая смесь, но вряд ли опасная. Какой смысл Шалье ее травить? Ведь можно было просто тогда, в пещере, руку не протягивать. Эта мысль удивляла, Латиса была уверена, что могла оттуда и не выйти живой. Но почему она в этом так уверена?
Глубоко вздохнув, одним глотком допила смесь до конца.
— Что со мной будет? Таиси… она…
— Не волнуйся, это вполне решаемо. Она не вернется, мы ее не пустим.
Латиса с облегчением вздохнула. Похоже, выгонять или наказывать за клевету ее пока не собираются.
— И что мне теперь делать? — посмотрела на Шалье, теперь имея в виду жизнь у тайтов.
— Да что хочешь, — уверено сообщил Шалье.
— Вообще, что хочу?
— Ну да. Только позже, когда привыкнешь. Пока ты будешь много спать, утром и вечером — пить эту смесь, так надо. Через несколько дней сонливость прекратится и тогда делай, что хочешь. Можешь путешествовать, даже в пещеры… Только одна не лезь. Говори, я с тобой схожу. Рисуй, играй, читай, чем там еще люди занимаются. Хочешь — язык выучи, заведи рыбок или песни пой. Да все, что в голову придет. Познакомься с нашими женщинами и болтай с ними о жизни.
— Ты предлагаешь мне завести… подруг?
— Почему нет? Мне лично и одному неплохо живется, но обычно разумные существа предпочитают компанию. Особенно женские, — уверено подчеркнул Шалье и Латисе стало совершено понятно, что в женщинах он не очень-то разбирается, хотя и твердо уверен в обратном. Это ее почему-то обрадовало.
— Мы не видели ваших женщин. Где они?
Он пожал плечами.
— Женщинам общественные работы не навязывают, только по желанию. Они вообще у нас делают, только то, что сами хотят.
— Почему?
— Так сложилось, — уклонился.
— И где они все?
— Живут у себя, обычно группами далеко от города.
— Почему группами?
— Им так удобнее, — подумав, ответил.
— Сами живут, без мужчин? — напирала Латиса, хотя здравый смысл настойчиво велел притормозить допрос и не лезть, куда не просят.
— Когда как. Некоторые — с мужчинами, некоторые — одни, некоторые — в группе. Живут, как хотят.
— И я могу жить, как хочу? — с неожиданным удовольствием спросила Латиса.
— Почти. Пока нет, но скоро сможешь, — его голос немного напрягся.
— Я смогу уехать от тебя и жить одна? — не отводя глаз, уточнила Латиса.
Он помолчал. Потом посмотрел очень строго.
— Да. Но не сейчас. Сейчас ты полностью под моим присмотром. Да и не… рано ли собралась в одиночное плавание? Забыла, что ли, про свою мертвую?
Латисе показалось, он чем-то недоволен. Некрасиво с его стороны было… напоминать.
— Мне просто интересно, как у вас тут живут.
Но Шалье уже молчал, будто потерял к разговору всякий интерес.
От странного напитка во рту остался необычный металлический привкус, который не желал смываться чаем.
И вот еще, при ближайшем рассмотрении кафит Шалье оказался темнее, чем ее, хотя она почему-то думала, что они одного тона.
— Почему у меня такого цвета одежда? Так положено? — тут же спросила.
— Нет. Заказал, какой нравится. Хочешь другой цвет?
Латиса задумалась.
— Пусть пока такой будет, мне все равно. Просто, казалось, у вас какие-то ограничения по цветам, в которые можно одеваться.
— С чего бы? — рассеяно ответил. — Есть то, что принято, но это необязательно. Особенно женщине, — снова подчеркнул.
'Определенно, они тут как-то странно относятся к женскому полу. Неужели правда все капризы разрешают и терпят? Было бы… любопытно так пожить', — решила Латиса. И… зевнула. Поразительно, но ей опять хотелось спать! Разве это не странно?
— Это хорошо, — ответил Шалье и на следующий, откровенно изумленный взгляд добавил. — Нет, мыслей я не читаю. Но по лицам — неплохо.
— Я еще столько хотела спросить, — лениво сообщила Латиса, уже с удовольствием представляя, как сейчас вернется в комнату и растянется на удивительно удобной кровати.
— Утром спросишь, — предложил Шалье.
В последний раз посмотрев в его лицо, словно желая получше запомнить, Латиса отправилась в спальню.
Последняя ее мысль была о Таиси… Вернее, об ее отсутствии.
Позже Шалье заглянул в ее комнату и убедился, что Латиса крепко спит. Можно было ехать, он не мешкая, вышел из дома и направился к катеру. Старший сдался и пригласил на встречу, ни для кого не секрет, зачем. Что же, пора раскрывать карты. Не все, конечно, но хотя бы одну. Две — максимум.
У здания Совета было почти пусто. Двое младших тайтов-учеников, стоящих на лестнице рядом со входом, равнодушно на него оглянулись и продолжили разговаривать о своем. Войдя внутрь, Шалье встретил еще одного — этот увидел его ближе и узнал. Всю гамму чувств, отразившихся на его лице, Шалье видел уже не раз: удивление, страх, злость, презрение, отвращение, искусственная скука. Когда же, наконец, о нем забудут? Жить вроде никому не мешает, как жить правильно, тоже не учит. Но нет, никак не отстанут.
Впрочем, ученик быстро сделал вид, что Шалье его внимания недостоин, потому, резко сложив руки, пошел дальше.
Пустой коридор с бесцветными стенами, выложенными неровными кусками гранита, закончился круглым холлом. Кабинет Аеллы был слева, за высокой массивной дверью в выступающем широком косяке толстого, исчерченного заковыристыми иероглифами дерева.
Шалье нажал кнопку оповещения у дверного экрана и высветившаяся картина подтвердила, что Старший у себя и уже ждет. Дверь скрипнула, но не из-за неисправности, а потому, что Аелла любил наполнять окружающую обстановку звуками естественного мира, и был уверен что, к примеру, любая деревянная дверь просто обязана скрипеть. У каждого свои прихоти, Шалье был готов признать любую, только бы получить взамен ответное понимание.
Он вошел и, наконец, увидел Старшего. Если вспомнить, они не виделись почти год, Шалье признался себе, что общения с Аеллой ему не хватало. Однако Старший из числа тех, кто сразу пытается обернуть дружественное отношение других в свою пользу и Шалье не позволил себе показать, что соскучился.
