– Где нахожусь я тоже не важно? – спросил юноша.
Зелия кивнула.
– Понятно, – сказал Арвин. – Это – запасной план для непредвиденных обстоятельств. На случай, если что-то... воспрепятствует моему возвращению.
– Да, – прямо ответила юань-ти. Чтобы воспользоваться камнем, приложи его к третьему глазу.
– Куда?
– Ты уже использовал его сегодня вечером, когда продемонстрировал свои телекинетические возможности. Приложи плоскую сторону камня сюда, – она коснулась точки на его лбу чуть выше носа, – здесь он закрепится.
Арвин пристально посмотрел на лазурит, прикидывая, какими ещё он может обладать свойствами кроме тех, про которые рассказала Зелия.
– Могу ли я его пока попридержать? – спросил он. – Если Оспа его увидит...
– Они не поймут, что это такое. О предназначении камня может догадаться только другой псион. Можешь надеть его, можешь снять — дело твоё. Мысленно произнеси ключевое слово – атмия – и он прилипнет или же наоборот. Главное, не потеряй.
– Почему? Он настолько дорогой?
Губы Зелии скривились, что можно было расценивать как улыбку.
– Да.
Арвин снова посмотрел на камень. Если он всё-таки попадёт в беду – если попадёт в плен, будет связан по рукам и ногам и не сможет достать кинжал – то наличие камня на лбу позволит позвать на помощь.
Вопрос в том, откликнется ли Зелия?
– Ладно, – наконец произнёс он. – Я буду его использовать – но не надену, пока не придёт время связаться с тобой. – Юноша сунул камень в карман рубашки, скрытый в ложном шву.
Киторн 24, глубокая ночь
Арвин пробрался в помещение через окно и закрыл за собой ставни. Он постоял немного, давая глазам привыкнуть к мраку, а носу — к запаху. Скотобойня пропахла спёкшейся кровью, экскрементами животных и порченым мясом. Вонь была столь ужасной, что юноша едва не развернулся и не сбежал, но мысль о том, что может произойти менее чем через семь дней удержала его на месте.
Он двинулся к центру здания, старательно избегая заляпанных кровью крюков, свисавших с потолка. Когда Арвин переступал через один из желобов для стока крови, носки его ботинок упёрлись в темноте на что-то твёрдое. С тихим жужжанием в воздух поднялись мухи. Опустив взгляд, юноша увидел безглазую коровью голову, из которой вывалился раздувшийся фиолетовый язык. От гнилостной вони перед глазами Арвина помутнело.
Все кровостоки сходились к решётке в полу в центре помещения. Пространство между ржавыми прутьями заполняли куски гниющего мяса, но корка крови, запёкшаяся по краям решётки, была поломанной. Кто-то пользовался лазом в канализацию после того, как скотобойню закрыли.
Арвин снял крючковатый инструмент с пояса и поддел им решётку с одной стороны. Перехватив её рукой в перчатке, он оттащил железную конструкцию в сторону – осторожно, чтобы она не зазвенела о каменный пол – и заглянул в ведущую к коллекторам шахту. Снизу пахнуло влагой, донесся звук плескающейся воды, но сам спуск был черным, словно сердце змеи.
Облизнув пересохшие губы, юноша снял со спины рюкзак и, опустив на пол, принялся рыться в нём, нашаривая ещё одну купленную микстуру. Она хранилась во флаконе, сделанным из фиолетового стекла, такого тёмного, что казалось почти чёрным. Арвин сорвал с горлышка восковую печать и принюхался к содержимому пузырька. Ему понадобилась пара мгновений, чтобы разобрать аромат: распустившиеся ночные цветы с нотками чего-то землистого, напоминающего какой-то корень.
Молодой человек опрокинул содержимое флакона в рот и проглотил. Вкус был медово-сладким и чуть отдавал глиной. Тут же в комнате словно стало светлее. Густые тени превратились в отчетливо видимые предметы. Вертикальные темные линии оказались свисающими с потолка цепями, а тёмный курган в углу – кучей коровьих ног с отрезанными копытами, усеянной мухами. Когда эффект зелья темновиденья стал полным, комната казалась освещенной дневным светом – однако при этом невозможно было различать цвета. Крюки в потолке казались пасмурно-серыми, а запёкшаяся на них кровь чёрной. Взглянув на руки, Арвин отметил, что его кожа выглядела серой – на тон светлее, чем одетая на нем рубашка.
Должно быть, подумал он, так видят мир дварфы большую часть своей жизни. Лишь отважившись выбраться из своих подземных крепостей на поверхность они могут различать цвета. Неудивительно, что представители их расы такие суровые.
Но сейчас не время для праздных размышлений. Эффект зелья не будет долгим.
Туннель за решёткой имел квадратную форму, и его ширины едва хватало для того, чтобы могли пролезть плечи Арвина. Шахта спускалась к горизонтальному коридору, по дну которого текла мутная вода. Между её поверхностью и каменным сводом было свободное пространство, примерно равное росту юноши. Судя по всему, этот туннель был одним из главных в сети канализации.
Крюк, вбитый в потолок скотобойни прямо над шахтой, давал понять, как культисты спускались вниз. На изогнутой части не было и следа крови; видимо, сектанты привязывали к нему верёвку.
Арвин решил поступить так же. Магический браслет мог бы позволить ему спуститься вниз и без дополнительных приспособлений, но юноша не хотел касаться измазанных запёкшейся кровью стен руками. Он вынул из рюкзака верёвку из тролльих жил, которую он достал из тайника этим вечером после покупки снадобий. Шнур был эластичным и тёплым на ощупь. Молодой человек привязал один конец к крюку, а остальную часть верёвки намотал на плечо. Перехватив верёвку у самого узла одной рукой, он повис на ней, а другой поднял с пола решётку и установил её под углом к полу возле входа в туннель. Затем он произнёс командное слово.
Волшебная верёвка удлинилась, отправляя Арвина вниз по шахте. Юноша позволил решётке встать на место над его головой; край железной конструкции зажал шнур. Спустившись вниз и почувствовав, как ботинки коснулись воды, молодой человек снова шепнул команду, остановив магическое удлинение верёвки.
Покачиваясь над стоками, молодой человек огляделся и почти сразу увидел то, что искал – удобный выступ, тянущийся вдоль одной из стен туннеля. Арвин перебрался на него и кинжалом перерезал верёвку, тут же вернувшую себе прежнюю длину. Магически отросшая её часть тут же начала истлевать, спустя пару мгновений остатки шнура упали с крюка в воду, уничтожая тем самым все следы проникновения. Реальная часть верёвки осталась нетронутой, и её снова можно будет использовать завтра. Юноша бережно спрятал своё изделие в рюкзак и направился вниз по туннелю, чуть пригибаясь, чтобы не задеть макушкой сводчатый потолок.
