«Все, хозяйка, — прервал мои размышления желудок, — как сказал кто-то из великих: война войной, а обед строго по расписанию! И хватит лирических отступлений! Нам жрать пора!»
И правда! Полет с последующим за ним допросом охотника очень здорово раззадорил аппетит. А Драконы должны питаться регулярно, иначе у них возрастет агрессия. В злобном состоянии ничего путного в голову не приходит, а в бою нужно в первую очередь думать.
Я вздохнула и направилась в приграничную с эльфами деревню Коноплянка. Там нормальная корчма. Местные жители встречали меня уже не столь враждебно, как в предыдущие визиты.
Лерри ванн Дерт открыто мне благоволил, и крестьяне не решались портить отношения с главным работодателем. Да и я по сравнению с другими драконами — меньшее зло.
Корчмарь хмуро глянул на меня из-под отросшей челки и протер столешницу.
— Чего изволите? — вежливо спросил он, понимая, что грубить мне нет смысла. Во-первых, как уже говорилось, я по сравнению с братьями просто лапушка безобидная. Во-вторых, я всегда хорошо плачу. Ну а в-третьих, драконы крайне обидчивые, злопамятные создания, и это еще один повод быть воспитанным при общении с нами.
— Как обычно, — вздохнула я. — Мясо и еще раз мясо.
— И под мясным соусом, — понимающе хмыкнул корчмарь.
Я кивнула и расслабилась, пытаясь поудобнее угнездиться на высоком табурете перед барной стойкой.
— Вот она! — внезапно раздался окрик, и что-то тяжелое опустилось на мою голову.
Мир покачнулся и потемнел…
Один ум хорошо, а два не положено по штатному расписанию.
Анатолий Рас
Приходила я в себя медленно. Дико болела голова, и слегка поташнивало. Блин, сколько раз я уже попадаю в неприятности в этом недружелюбном мире! Пора бы хоть чему-то научиться! Так нет! Мы так и не уяснили необходимости беречь тылы! Позорище! А еще княжна! Дракон! Стыдобища одна!
Нос уловил запах пыли, картофеля и чего-то еще. Кажется, я в мешке, а судя по тому, что ноги и руки стреножены и все тело свернуто в компактный комок, я однозначно в старом пыльном мешке из-под картофеля. Атас!
У меня тут на княжество готовится нападение, за мной послали профессионального наемного убийцу, а я, вместо того чтобы предупредить братьев и спасать вотчины, еду бесплатным грузом неизвестно куда! Р-р-р! И голова-то как болит!
«И жрать хочется!» — мрачно напомнил желудок.
«И в таком настроении мы ну крайне необщительны и недружелюбны!» — прошипела темная сторона моего сознания. Как я уже успела догадаться, она отвечала за дракона.
Бешенство красной пеленой застило глаза. Что ж мне так часто по голове попадает?! Убью!
Лошадь, на которой меня везли, испуганно всхрапнула и споткнулась. Кажется, она почувствовала во мне хищника. Всадник раздраженно осадил животное и разозленно пнул меня ногой.
Носок сапога больно врезал по ребрам. Ах ты, гад! Я плюнула на вежливость и гигиену и, извернувшись, цапнула обидчика через мешок за эту самую ногу. Попала как раз куда метила: в мякоть чуть выше колена. Судя по вырвавшемуся стону и соленому привкусу во рту, мои зубы уже успели трансформироваться. Отлично!
Недоброжелатель выругался и завозился. Вдруг я почувствовала, как взлетаю в воздух, меня в мешке прокрутили несколько раз над головой и швырнули на землю. Больно-то как! Слава Высшим силам, обошлось без травм.
Была бы человеком или полудраконом, окочурилась бы или, в лучшем случае, сломала бы себе хребет. Но полноценные драконы на удивление живучи, и я радовать врагов своей смертью не собираюсь. Голова кружилась и болела, тело превратилось в сплошной синяк, перед глазами плыли цветные круги, но внутри уже включился режим частичной трансформации. Ох, сейчас кому-то не поздоровится!
Сдерживающие меня веревки треснули, но не порвались. Мешок, впрочем, тоже. Что за фигня? Из чего это сделано? И тут меня осенило, что обидчики, возможно, знают, как обращаться со злобными драконами. Вот влипла! Видно, это мне расплата за Райдера. Что же делать?
Вдруг до сознания дошло, что где-то в радиусе ста метров матерится подозрительно знакомый голос.
— Идиоты! — орал он. — Психи! Вам что сказали? Найти и вежливо пригласить княжну на обед! В правила вежливости входит подбираться сзади, оглушать по голове и тащить в пыльном старом мешке из-под картошки в замок?!
Хм, действительно мешок. Угадала! Молодец я!
— Нет! — продолжал бесноваться все тот же голос под монотонные сбивчивые оправдания. — На этом вы не остановились! Вы привязали мешок к седлу и припустили галопом, не заботясь, как и обо что бьется ваша ноша!
Так вот отчего у меня голова болит! Р-р-р! Покусаю!
— А потом еще так спустили на землю! Это, по-вашему, надлежащее обращение со своей королевой?!
— Королевой?! — испуганно выдохнули мужские голоса. — Разве брак равноправный?
— Да, мои идиоты! Да! — взревел все тот же баритон. — Где вы были, когда это во всеуслышание на Гее объявили?!
— Ой!
— Ой?! Всего лишь «ой»?! Я вам покажу «ой»! Дрянь беспросветная! С Мортифором будете сами разбираться и мешок сейчас сами откроете! Я не хочу оказаться поблизости, когда это случится!
— Все так плохо?
— А ты поди открой! — язвительно посоветовал голос.
Кому же он принадлежит? Каутинусу? Да, точно! Это же Каутинус!
— Каутинус! — с надеждой заорала я. Голова отозвалась болью. Только бы не сотрясение.
Поодаль чертыхнулись и, похоже, отвесили пару оплеух. Затем раздались тяжелые шаги, чьи-то решительные руки приподняли и развязали мешок. В глаза ударил яркий солнечный свет.
— Это не я, — мрачно буркнул седовласый оборотень. — Это те идиоты!
И указал на испуганно жмущихся друг к другу парней. В исполнении здоровенных качков это смотрелось особенно умильно.
— Простите нас, госпожа, — дрожащим хором проблеяли они. — Мы не знали, что вы наша королева.
— Идиоты, — согласилась я с Каутинусом.
— Как накажете, моя госпожа? — вежливо поклонился седовласый советник, срезая с меня веревки.
Я задумалась. После всего случившегося отыгрываться на обидчиках не было ни физических, ни моральных сил. Хотелось свернуться клубочком — и чтобы никто не трогал. А потом спать, спать, спать.
— Пусть Мортифор сам их наказывает, — переложила я проблему с больной головы на здоровую.
— Миледи, пощадите! — бухнулись мне в ноги оборотни, явно осознав, что Морти за такое обращение по головке не погладит. — Лучше сами убейте! Будьте милосердны.
