закладывая виражи за виражами. Даже Максимус выглядел довольным, а Федор держал грелку и не знал, что делать дальше.
Оля с длинными волосами и впрямь похорошела. Она гладила их, точно не в силах поверить, что они отросли. Симаргл выкрикивал нечто нечленораздельное, Полкан украдкой ощупывал лицо. Все их болячки как корова слизала. Похожее произошло с Федором, только Алене мертвая вода не помогла, и Алена умирала. И это было тем несправедливей, что Федор сотворил почти невозможное: добрался до источника с мертвой водой.
Федор мог вернуться: доказательство находилось в его руках. Федор не струсил и отправился в Заручье, а что не добыл живую воду, так просто потому, что ее не существует. Никто не ткнет, что Федор недостаточно много сделал для Алены, другие и десятой части не совершали для своих возлюбленных. Ярко светило солнце – и не скажешь, что конец лета. Всю дорогу им сопутствовала хорошая погода. Все было за Федора: и обстоятельства, и природа. Казалось, бери воду и иди домой. И в тот самый момент, когда Федор собрался прислушаться к голосу разума, что-то помимо его воли заставило произнести:
– Вы возвращайтесь. А я дальше пойду: мне нужна живая вода.
А ведь ждал нечто подобное, Максим понял это со всей определенностью. С самого начала было ясно, что Федор что-то недоговаривает, что-то скрывает. Да и закидывал он удочки насчет живой воды, но Максим рассудил, что от недостатка знаний и лишней любознательности. Он смотрел на парня и не понимал, что ответить. Хотелось одновременно потрясти его, и в то же время Максим знал, что смысла отговаривать нет. Да и доказывать, что живой воды не существует, тоже.
– Почему? – коротко спросил он.
– Алена в коме, – ответил Федор, – мертвая вода не помогает. Я обещал Николаю Степановичу, – его голос дрогнул, – что найду живую воду и спасу Алену.
– Так где ее искать-то, Феденька? – Оля смотрела на Федора с нескрываемым сочувствием. – Если бы она была…
– Вы можете не знать, – твердо сказал Федор. – Вы, заручьевские, и к мертвой воде без ходоков дойти не можете.
Значит, он тоже это заметил, Максим сделал засечку на памяти. Полкан хмыкнул:
– Тут другое.
– Да, – согласился Федор, – никто ее и не искал.
– С чего ты взял? – Максим решил внести ясность. – Искали и не нашли. Знаешь, сколько ходоков не вернулось, когда в глубь Заручья утопали?
– Знаю – читал на сайте про пропавших, – возразил Федор. – Но там не говорилось, что они ушли за живой водой.
– За чем же еще? – не согласился Максим. – Ты не первый романтик.
– Может, чудеса какие искали? Тут их полно, – уперся Федор. – Иначе бы давно живую воду нашли.
– А, может, Заручье не хочет, чтобы ее нашли, – жестко отрезал Максим. – Самым умным себя считаешь?
– Не считаю, – Федор насупился, – только не надо меня отговаривать. Я решил!
– И не собираюсь, – раздраженно бросил Максим, – я тебе не отец.
Произнес, и нечаянная мысль обожгла: а ведь мог быть у него сын, ровесник Федора. Если бы Лиза осталась жива, они бы поженились – все к тому и шло. А теперь Федор, воплощение несбывшегося, уверенно прет навстречу смерти. Сколько их ушло в Заручье и не вернулось? Ведь одно время агитировали среди ходоков, что еще немного, и откроют живую воду. Люди пошли за мечтой ради светлого будущего для всех и пропали.
А Федору ничего не докажешь – не он терял друзей, не он предал любимую. Не сказать, что у Федора все шло гладко, но шансов было больше, чем когда-то у Максима. «А ведь я его потеряю», – осознал Максим, и от этого сделалось горько, будто в рот спящему запихнули одуванчик. Словно Федор и в самом деле был его новообретенным ребенком, и теперь Максим в полной мере ощутил муки отцовства, когда пришла пора отпустить собственное чадо в мир, полный опасностей.
– Может, завтра с утра поговорите? – вмешался Полкан. – Надо к ночлегу готовиться.
– Нечего тут обсуждать, – отрезал Максим. – Если Федор желает, пусть идет. Никто его уговаривать не собирается. Только это верная смерть.
– Это мне решать, – Федор вскинул голову. – Жизнь-то моя!
Максим тяжело посмотрел на него: как всегда, родители мучаются, растят, воспитывают, а потом оказываются в ситуации, когда им бросают в лицо подобные слова, разрывая невидимую связь.
– А почему надо обязательно умереть, чтобы что-то доказать? – спросил Максим. – Алена бы на это согласилась?
Ему хотелось произнести, что, может, Алена и умерла уже, не дождавшись Федора, и его жертва никому не нужна, но промолчал. Позднее пожалеет, что пощадил Федора: возможно, это спасло бы парня. Только убить надежду бывает страшнее, чем тело. Лицо Федора дрогнуло, и он ответил:
– Это нечестно.
Максиму было что сказать по поводу нечестности, но сдержался, лишь зубы скрипнули. Оля смотрела на них, закусив нижнюю губу, ее брови были жалобно заломлены.
– Как хочешь! Лично я спать, а завтра возвращаюсь, – Максим отправился рвать папоротник на подстилку, Федор некоторое время спустя последовал его примеру.
Федор испытывал злость и обиду. Все же он рассчитывал на понимание, что Максимус, конечно, не одобрит, но и отговаривать не станет. В конце концов, это жизнь Федора! И родители его в Заручье отпустили, так что Максимус не должен давить. И все же Федор мысленно перебирал слова напарника, не в силах думать о чем-то ином.
Да, Алена бы не одобрила. Она бы не согласилась, чтобы Федор рискнул жизнью ради нее. Да и он не хотел, чтобы Алена подвергала себя опасности из-за него. Если бы с ней что произошло в таком случае, как бы он смог жить дальше? Максимус прав, но все равно не вправе задавать подобные вопросы, Федор сам разберется.
Дурная энергия переполняла. Хотелось вскочить и пойти, куда глаза глядят, пока он не выдохнется. Топать и топать, покуда ноги не подкосятся, и Федор не рухнет на землю. А иначе взорвется от чувств, которые бьют ключом. Но Федор продолжал лежать: хватит, нагулялся уже в одиночестве по Заручью. Нужно, если не о себе, то хотя бы о других подумать. Федор несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.
Нет в этой ситуации ни правых, ни виноватых, понял он. Можно остаться в стороне и считать, что так и должно быть – ведь Федор не бог. А можно постараться прыгнуть выше головы, и ждать: окажется ли прыжок полетом или падением в бездну? Для себя Федор все решил, и Максимус его не переубедит, с этими мыслями Федор и уснул.
Снилась Алена, но
