Валерий Андрианов - Я – некромант. Часть 1

Только последние минут десять у меня начало получаться нечто. Только когда я понял, что мне не хватает музыки и попробовал плетение позволяющее воспроизводить музыку. Вернее оно предназначалось не для музыки, но мне на это сейчас плевать. Соединив свои чувства, музыку и плетения мне удалось повторить своё состояние в могильнике, когда я уничтожал всех попавшихся тварей.

Чередуя работу магией на расстоянии, с ударами Лезвиями тьмы я кружусь и перемещаюсь по полигону, уничтожая тварей. И пусть мой набор заклинаний пока весьма скуден, а навыки работы с мечами смехотворны, но ведь нет предела совершенству. Кстати, может пора дать полигону установку подсовывать тварей посложнее? Боль — отличный учитель!

Откуда я знаю, как мне двигаться? Почему я делаю именно это движение кистью левой руки? Почему после рубящего диагонального удара правым лезвием сверху вниз я окутываю себя Костяным щитом с последующим забросом за спину Копья праха? Нет ответа. Наверно музыкой навеяло…

Почему мои движения так быстры, а тело выдерживает такие нагрузки? Почему любое заклинание рождается без построения плетений — мне просто достаточно подумать о нем? Что это? Тварей целая толпа, но я справляюсь.

Почему я могу направлять заклинание без помощи рук? Это же уровень…, ого-го какой это уровень. Как это возможно?

На финальном заклинании Ветер праха я понимаю, что мне не хватает маны. Совсем немного. Чуть-чуть, а не хватает, но брать больше, чтобы заработать откат я не хочу. И прежде чем я осознаю, что я творю, беру часть энергии из Мяты и добавляю к энергии Котёнка.

Твою мать, что это было? Вы когда-нибудь видели зелёный Ветер праха? Кислотный ветер вот более подходящее название! Десяток скелетонов и пару зомби растворило как кислотой! Что же это такое? Я проучился всего три месяца, почему я могу творить такие вещи?

Всё я пуст, лезвия исчезли. Сила осталась только у Мяты. Да и полигон больше не подсовывает тварей. Блин, как все вокруг качается — опускаюсь на колени, чтобы переждать. Что-то мне совсем хреново, нужно прилечь. Уплывающим сознанием фиксирую выстроившихся по периметру полигона адептов, эльфов с Сааной, Учителя с Ректором и кажется несколько святош. Это что, они всё видели? Аут, концерт по заявкам радиослушателей закончен. Темнота-а-а…

Академия магии города Лир. Факультет целительства. Кабинет зав. кафедрой. Ночь.

— Ну что, отец Инар, — спросил старшего инквизитора, прикрепленного церковью Единого к Академии города Лир, профессор Стиг, — у вас остались вопросы к моему Ученику после его проверки лояльности Единому?

— Нет, сын мой, — устало покачал головой инквизитор, — он прошёл проверку лояльности Единому. Отец Нарим проверил его, он так чист, что даже удивительно. К гибели вашей сестры, принцесса, — старший инквизитор обратился к Саане, — он не имеет ни какого отношения.

— Что же произошло с моей сестрой? — эльфийка впилась взглядом в служителя, — Кто убийца? Как её душа оказалась заперта в нашей семейной реликвии? Как она оказалась в этом захоронении?

— Мы не знаем этого, — Инар пожал плечами — тебе лучше расспросить его, когда он очнется. Кстати, что с ним?

— Ничего особенного, если не считать полного магического и физического истощения. К утру будет в порядке, я же ещё на полигоне оказала ему необходимую помощь. — Саана тряхнула головой.

— Думаю, нам всем стоит выпить вина и немного успокоится, — предложил ректор, разливая вино по бокалам, — прошу вас.

— А что это была за песня? — пригубив вино, Саана обратилась к Стигу, — у меня до сих пор мурашки по коже, как вспомню. Какие замечательные и в тоже время страшные стихи! Никогда ничего подобного не слышала.

— Да уж, благодаря Алу теперь весь факультет будет её не одну неделю распевать. — Усмехнулся заведующий кафедрой некромантии. — Интересно, где он её слышал? А уж такое не стандартное применение Эха лектора я впервые в своей жизни вижу, хм… и слышу.

— Интересный у тебя ученик, Стиг, — вновь наполнил бокалы ректор, — не перестаёт удивлять. Интересно, сколько в нем ещё скрыто талантов?

В деревеньку с прикольным названием Гадюкино добрались лишь к вечеру третьего дня. Лежа в трясущейся телеге на сене или соломе, я почему-то их друг от друга не отличаю — не помогает в этом и высшее образование, изучаю хмурое небо и вынужденно констатирую, что Хазанов Геннадий Викторович был отличным прорицателем. В деревне Гадюкино дожди! Как я умаялся — лежать в сырой мантии, на сыром сене и получать смачные поджопники на каждом ухабе трассы Лир-Гадюкино. Этот заезд крестьянской формулы-1 длится уже третьи сутки, а дождь съел весь снег и развез почти непролазную грязюку. Я успел выспаться, промокнуть и вспомнить всё, что предшествовало началу этого квеста…

Я стою рядом с привязанной к алтарю эльфийкой и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Да я даже моргнуть или матюгнуться не могу. Твари, какие же они твари, такие как они, не имеют права жить. Тёмные, как я вас ненавижу. Рука тёмного, сжимающая горло эльфийки, разорванная мантия на только начавшей формироваться девичьей груди. Испуганные и умоляющие глаза девчонки глядящей прямо мне в душу и подхваченный эхом вскрик, когда фигура темного, прячущего лицо в капюшоне балахона, вонзает в грудь жертвы ритуальный кинжал. Я рванулся навстречу пытаясь спасти, чувствуя, как трещат мои застывшие кости и рвутся сведенные от напряжения мышцы, но сумел лишь дотянуться до ладошки девчонки. Всё что я смог — это держать её за руку и смотреть в затухающие глаза.