Верхние Покои ждали нового хозяина. Однако вовсе не обещали ему уюта или радостей — скорей уж тяготы, необходимость быть настороже да много-много нелегкой работы.
Пока осматривал новоиспеченный Гильдмастер свои владения, без стука и доклада отворилась входная дверь, тяжелый — такой знакомый! — грохот больших сапог замер у порога. Вошедший остановился, плечами подперев высокий дверной косяк. Выжидая…
Огнезор на миг замялся, не торопясь покинуть кабинет и выйти навстречу гостю. Впервые за последний безумный год шевельнулось в нем нечто, смахивающее на чувство вины. Но скрываться и дальше от предстоящего разговора было недостойно, даже трусливо. Мастер выступил вперед, жадно вбирая взглядом застывшего в дверях гигантского мужчину — единственного из живущих, кому он все еще мог доверять. Его наставника.
— Ну здравствуй, пропажа! — как-то очень тихо и устало, не в пример обычному своему рявканью, обозвался Ледогор. — Вернулся, значит?..
— Вернулся…
Тягостное молчание надолго повисло меж ними — затаившими дыхание, внимательно изучающими друг друга, будто два волка из одной стаи, знакомящиеся заново…
— Всегда знал, что ты вернешься! — наконец, бодро рыкнул гигант. В два шага пересек комнату и развалился без дальнейших церемоний в кресле.
Невольная улыбка расплылась у Огнезора на губах. Он огляделся вокруг, обнаружил знакомый поднос с серебряным графином и парой кубков, ловко подхватил его, опустив на столик, подсел к наставнику. Повел взглядом в сторону камина, заставляя вспыхнуть язычки пламени на сложенных кучкой дровах.
Было в этом жесте что-то от мальчишеского хвастовства — но Ледогор подыграл: взвел удивленно брови, раскатисто, одобрительно окнул. Огромной лапищей подхватил кубок, рискуя смять тонкое серебро, доверху налил вина, залпом опрокинул в себя. Налил еще.
Огнезор тоже выпил — без особого желания, просто, чтобы чем-то себя занять.
Он ждал расспросов и внутренне готовился к ним.
После третьего кубка наставник довольно выдохнул, откинулся в кресле. Взгляд его, однако, не стал расслабленным и веселым. Ледогор смотрел серьезно, выжидающе.
— Рассказывай, — коротко бросил, почти приказал, он.
И бывший ученик по старой привычке повиновался.
Говорить он старался отстраненно, сухо — но с предельной откровенностью. Наставник заслуживал правды. Весь прошлый год, пока предавался молодой мастер своему безумию, Ледогор, как мог, прикрывал его спину. И, в отличии от Славы с ее «я знаю, как для тебя будет лучше», никогда не опускался до подлости…
Коли уж действительно решился Огнезор взвалить на себя долг Гильдмастера, понимал он — рядом нужен хоть кто-то по-настоящему надежный.
Боевой мастер выслушал историю с задумчивой миной. Угумкнул пару раз, ероша короткую, прибавившую седины шевелюру. И вдруг сказал совсем неожиданное:
— Я, честно говоря, опасался, что ты дольше пробегаешь…
Огнезор уставился на него в полной растерянности. Выглядел он сейчас, наверное, дурак дураком, но наставник его и в худшие моменты видел, так что вряд ли переживать об этом стоило.
— Что? — отметил Ледогор его изумление. — Думаешь, мы не замечали, насколько тебе вся эта владетельная чепуха не нравилась? Но старик Златодар с самого начала избрал тебя в преемники и изо всех сил вел к этому! Конечно, он понимал, что ты не готов еще, совсем не готов… Но смерть ведь не спрашивает! Златодар вынужден был довериться тебе, как и все мы! Хотя, согласен, худшее время для этого сложно было выбрать… Но, знаешь, я уверен, что не случись год назад всей этой истории с охотницей — ты бы нашел другую причину взбеситься! И придумал бы еще не один повод сбежать! Потому что всегда ненавидел принуждение — так же сильно, как, будем откровенны, ненавидел Гильдию… Тогда ты не был готов взвалить ее на себя, но я вижу, что ты готов теперь! И, прости за то, что сейчас скажу, Огнезор, но… Все, что произошло с тобой и той бедной девочкой, тебе, лично тебе, пошло только на пользу…
Лицо Огнезора окаменело, однако, по справедливости, ему нечего было возразить.
— Знаешь, как называют тебя ученики? — невозмутимо продолжал боевой мастер.
— «Ужаснейшим из темных мастеров»? — предположил Гильдмастер с кривой ухмылкой.
— И это тоже, но нет. «Ледяным дьяволом».
— Как? Не слышал раньше.
— Вот теперь услышал. «Ледяной дьявол»! И знаешь, они почти правы. Мне даже страшно становилось, как представлял, каким ты можешь стать лет через десять. Безжалостным, подминающим под себя все и всех…
— Разве не таким должен быть Гильдмастер?
— Не знаю. Может, и должен. Но я не хочу, чтоб таким был ты. Поэтому то, что случилось, к лучшему.
— Правда? Что же во мне так изменилось, наставник?
Ледогор мешкал, будто пытаясь подобрать нужные слова.
— Из настоящей сволочи ты опять человеком стал, — наконец, отрезал он. Грубо и прямолинейно, как всегда.
Лая, хранившая до этого восторженное молчание, почти взвыла от смеха.
«Я знал, что тебе он понравится, Снежинка!» — довольно хмыкнул Огнезор.
Меж тем боевой мастер невозмутимо влил в себя остатки вина, легко вскочил, поражая удивительной для такого гиганта (да еще и выпившего!) проворностью.
— Теперь же, — рыкнул наставительно, — тебе, мой мальчик, стоит привести себя в порядок, подкрепиться, одеться по форме — да ждать приглашения от господ высоких мастеров! А к ночи, коль окажешь любезность, спускайся в тренировочные залы! Давно уж я не разминался с достойным противником…
Последнее он пробасил уже с порога — лениво махнул на прощанье рукой да, сил не рассчитав, громко хлопнул дверью.
Одинокая тишина Верхних Покоев после Ледогорова громыхания показалась просто ошеломляющей.
Огнезор вздохнул, устало потер переносицу — но тут же встряхнулся да решил последовать совету наставника. Хоть и было здесь не слишком уютно, кое-что могло все же вызвать восхищение.
Конечно же, здешняя купальня! С теплой в любой час водой и черным мраморным бассейном вместо ванны. Истинное наслаждение после года скитаний по лесам да болотам!..
К полуденному гонгу молодой Гильдмастер был полностью одет, собран — и готов предстать не только перед Советом Семерых, но и пред темные очи всех десяти дьяволов.
Тускло блестела на свету изукрасившая рукава его рубашки вышивка — серебро с черным. Холодила кожу скользкая серая — цвета грозового неба — ткань. Что ж, может подмастерьям в провинциях и позволено облачаться в мягкую, теплую шерсть, потакая нуждам слабого тела, но столичным мастерам о таком и думать нечего! Лишь тонкий, гладкий шелк в любую погоду. Да еще легкий мех парадного плаща, годного разве что для торжественных выездов — но никак не для дождливой осени иль суровой зимы с морозами и метелями… Зато не было больше в Огнезоровом наряде черной, пугающей мрачности, свойственной привычной форме. Не было помпезности и блеска, присущего Белым Одеждам… Убранство Гильдмастера казалось строгим и торжественным. Печальным. Неизбежным.
